Синий бар (СИ) - Бисвас Дамьянти

Пока Наик говорила, голод заставил Арнава приступить к болезненному и неловкому процессу: ему пришлось кормить себя поврежденной рукой.

– Что он успел рассказать?

– Шетти говорит, что ничего не знает ни об украшениях с сапфирами, ни о синих блестках. Мы показали изделие ювелирам, сэр. Они говорят, что оно сделано на заказ, вручную. Буква W или M может быть клеймом человека, которому поручили задание, если оно было выковано в традиционной индийской ювелирной мастерской. Мы опрашиваем владельцев таких мастерских. Крупные ювелиры не выполняют специальные заказы.

– А что насчет черного фургона? – поинтересовался Арнав.

– Сэр, учитывая обстоятельства, – ответила Наик, встретив его взгляд, – я направила специальный запрос доктору Мешраму с просьбой ускорить проведение судебной экспертизы.

Что именно рассказал им Шинде? Арнав еще не докладывал о его проступках. Сначала им нужно поговорить лично.

Группа крови, обнаруженной под пластиковым ковром в фургоне, совпадала с группой крови Нехи Чоби, и Наик ждала результатов анализа на ДНК.

Сразу после того, как подчиненные Арнава разошлись, зашел Мхатре.

Арнав пожелал боссу доброго утра и поднялся, чтобы предложить свой стул, как положено по протоколу, но Мхатре жестом велел ему оставаться на месте.

– Я слышал, что врачи отказывались выписывать вас еще какое-то время, но вот вы уже здесь. Сегодня утром мне звонил комиссар Джоши. – Мхатре опустился в кресло напротив Арнава. – Он сказал, что вас переведут на другую должность, хотя вам решать, соглашаться ли на повышение. Вы будете отчитываться перед ним.

Арнав не мог ослушаться прямого приказа, но не видел ничего плохого в том, чтобы немного надавить, чтобы выяснить, насколько его босс на самом деле поддерживает Джоши.

– Мы обсуждали, что это может быть делом рук серийного убийцы, сэр. Предыдущее расследование велось на участке Джоши, сэр. Я занимаюсь делами в Версове и Аксе, и тут меня переводят.

Жужжание маленького компьютерного вентилятора некоторое время оставалось единственным звуком в комнате.

– Я видел ту статью, в которой говорится о серийных убийствах, уже после того, как обратил ваше внимание на первую заметку. Следите за тем, что говорите, Раджпут. Я позволил вам помочь с делом Версовы, потому что Шинде попросил. А теперь передайте дело ему, раз он вернулся. – Мхатре нахмурился, откинувшись в кресле. – И есть ли у вас какие-нибудь доказательства, подтверждающие связь между нераскрытыми делами и переводами или смертями сотрудников следственных органов?

Арнав помедлил. Он мог бы снова указать на то, что все тела были обезглавлены и расчленены, что на них или рядом с ними были найдены синие блестки. Он также мог бы рассказать Мхатре о сомнительной деятельности Шетти, о Шинде и Нехе Чоби, о несчастном случае, который отнюдь не был случайным, о компании невестки Джоши, Moringa Consultants, о Таре, ее синем сари и шакале в полицейской фуражке. Все это указывало на убийцу, который десятилетиями ускользал от разоблачения благодаря связям по обе стороны закона. Между Джоши, Шетти и Танеджей тоже может быть связь. Таинственным клиентом, возможно, был Танеджа, но с таким же успехом им мог оказаться и Джоши.

– Нет, сэр, но я уверен, что найду необходимые доказательства, если буду рассматривать улики.

– Вы выдвигаете серьезное обвинение против старшего офицера без веских доказательств. – Мхатре выглядел все более сердитым. – Вы донимали Танеджу звонками, несмотря на то, что господин Джоши и я велели вам не делать этого, и уже только за это вас могут отстранить от работы за неподчинение вышестоящим лицам.

Арнав звонил Танедже один раз и уж точно не «донимал» его. Для офицера полиции это было бы не только непродуктивно, но и непрофессионально. Еще несколько дней назад он рискнул бы и продолжил давить на начальника, но сейчас ему нужно было думать о Таре. Если он даст понять, что начал разгадывать головоломку, это может поставить ее безопасность под угрозу. Кто бы ни заказывал эти приватные танцы, он был связан с убийствами. И босс мог предупредить этого человека.

Мхатре встал и зашагал по небольшому пространству между дверью и креслом. Его высокая фигура занимала большую часть кабинета.

– Выполняйте приказ, Раджпут. Как можно скорее явитесь к комиссару Джоши. Я ухожу в отпуск с сегодняшнего дня и до окончания Дивали и не планирую видеть вас здесь, когда вернусь.

– Могу я тоже подать заявление на отпуск, сэр?

Отпуск помог бы ему разобраться в ситуации с Шинде и скоординировать ответ на дело в Версове с Наик. Арнав наблюдал за реакцией Мхатре.

– Вы хотите взять больничный? – Лицо Мхатре оставалось безучастным.

– Я ранен.

– На неделю. После этого, если вы и выйдете на работу, то только на участке Бандра под руководством комиссара Джоши.

– Да, сэр.

– На вашем месте я был бы осторожен, Раджпут. Не надо строить из себя героя. Лучше быть фатту, чем попасть в беду.

Арнав хотел спросить Мхатре, кого тот назвал бесхребетным – себя или его, но босс повернулся и вышел из комнаты.

Глава 50

Сегодня она снова заставила меня связать себе ноги. Она считает, что так я выгляжу лучше: в носках и со школьным галстуком, змейкой вьющимся вокруг щиколоток. «Ты выглядишь, как настоящий маленький мужчина», – говорит она. Именно так я и хочу выглядеть – как настоящий мужчина.

Он хотел, чтобы Номерок исчезла, а вместе с ней кануло в небытие и это жгучее желание уничтожать ее, снова и снова, как она уничтожала его. Билал утверждал, что не все женщины такие. Они могут быть добрыми и щедрыми. Но домоправитель много чего говорил. Номерок – жадная шлюха. После смерти отца он оказался бы на улице, если бы не Билал. Билал и его глупая, глупая вера в женщин.

Он выбрал наугад другой дневник и стал перелистывать потемневшие страницы. Чернила на них поблекли, но образы не потеряли яркости.

Сегодня был Чоти Дивали, или Нарака Чатурдаши, – вечер призраков и демонов. Вечер перед грандиозными огнями самого Дивали.

«Фейерверки мы устроим завтра, – сказала она, – а вот Чоти Дивали – маленький Дивали – как раз подходит для нашего маленького идеального праздника, только ты и я».

Номерок отвезла меня на железнодорожные пути рядом с отелем.

«Здесь все по-другому, – сказала она. – Ложись сюда, на это одеяло. Ты ничего не почувствуешь, ни камней, ни рельсов. Свяжи себе ноги. Давай я свяжу тебе руки. Можешь не снимать одежду, я расстегну молнию, когда понадобится». Пока она нависала надо мной, я услышал рокот, слабый гул. «Идет поезд», – сказал я. Она ответила, что это всего лишь товарный состав, а все знают, что они двигаются с ничтожно маленькой скоростью. «До нас он доедет только за три минуты или больше, так что даже ребенок успеет убежать, а пока ляг и почувствуй, как дрожит земля». Однако я ощущал только легкое колебание внутри путей. Рельсы казались мне черными змеями, которые вот-вот обрушат поезд на меня. Я боролся, в ужасе пытаясь сбросить ее, но ее бедра крепко удерживали меня на земле. «Давай, – сказала она, – давай».

Он закрыл дневник и растянулся в своем гнезде из простыней и подушек.

Тень Номерка провалила трехминутный тест, так ведь? Любой, кто не прошел тест, должен за это заплатить. Он проявлял щедрость: в первый раз просто урезал половину их жалованья. Она сбежала от него четырнадцать лет назад, отказавшись от шести лакхов. Немногие женщины могли устоять перед такими деньгами, их маленькие алчные сердца начинали биться слишком быстро, стоило только упомянуть о награде. Они приходили потанцевать для него в последний раз, и глаза у них блестели от жадности. Больше они от него не уходили. Билал сказал бы, что ему незачем вызывать эту женщину, но Билала тут нет.

К тому же он никого из них не заставлял. Они приходили сами. Их губила жадность. Женщины просто не могли ничего с этим поделать. И эта не смогла бы.