Очарование тайны. Эзотеризм и массовая культура - Павел Георгиевич Носачёв

пустота – конституенты Ближнего Востока, поэтому победить его терроризм невозможно, ибо весь современный капитализм уже и так проводит его черные инфлюенции. Таким образом, приписываемый Парсани текст представляет собой безумное откровение о мироустройстве, призванное перевернуть мировоззрение читателя или хотя бы сильно его поколебать.

Понятно, что принадлежность автора к спекулятивным реалистам, переднему краю современной материалистической философии, заставляет предпочесть интерпретацию Рассела рассуждениям Летова и рассматривать этот текст как хитрый философский манифест, упакованный в необычную форму. Здесь не станем разбирать специфику традиции спекулятивного реализма и роль в ней книги Негарестани. Нас интересует связь «Циклонопедии» с эзотеризмом. Чтобы ее установить, требуется прежде всего понять, какую роль в нем играет эзотеризм. И на этот вопрос можно ответить кратко – ведущую. Весь текст Негарестани пронизан эзотерическими отсылками и буквально напичкан концептами от алхимии (приведенная выше фраза про гниющий в земле труп Солнца – типичная алхимическая аллюзия) и каббалы до интегрального традиционализма и телемы Кроули. И в таком контексте интереснее проследить, как автор работает с эзотеризмом.

«Взлом» эзотеризма

Текст «Циклонопедии» – тяжелое чтение, поэтому для Негарестани было принципиально важным упаковать философские идеи так, чтобы увлечь читателя. Именно за этим сначала дается легкая и не лишенная пикантности история об американке, а затем, когда начинается текст воображаемой рукописи Парсани, читателя погружают в классический конспирологический нарратив, причем имеющий вполне узнаваемые черты. Истории о нефти как трупе бога, пыли, пустыни, кочевниках и мировой экономике – не что иное, как перелицованная система интегрального традиционализма по версии Рене Генона280. В значительной мере «Циклонопедия» – это мутировавшее «Царство количества и знамения времени», квинтэссенция геноновской мысли. Покажем это на конкретных примерах.

Негарестани, рассуждая о роли нефти, в частности, пишет:

Древний Враг, или Теллурианский Антихрист, угрожающая тень которого вечно таится в мертвых морях Месопотамии (откуда изначально и приходит Антихрист) или вблизи океанов, и есть Петролеум, или Naft (что на арабском и фарси значит «нефть»)… нефть сформировалась как Теллурианская сущность под влиянием невообразимого давления и высокой температуры в отсутствие кислорода, между геологическими слоями, в абсолютной изоляции… гадейская формация нефти, ведя политику промежуточности, выработала сатанинскую разумность… Нефть способна собирать необходимые геополитические подводные течения (подземные или сгусткообъективные нарративы политики, экономики, религии и т. д.), требующиеся для процесса Эрафикации, или движения тела Земли по направлению к Теллурианской Омеге281.

Здесь Негарестани стилизует мысли Генона из главы о «Значении черной металлургии», правда, дополняя их представлением о деконструкции монотеистического нарратива. У Генона вся эта глава посвящена тому, как современное материалистическое царство количества основывается на изначальной деградации, одной из фаз которой стала металлургия, заменившая духовную алхимию. В ходе этих рассуждений он, в частности, замечает:

…надо прежде всего вспомнить, что металлы, ввиду их соответствия звездам, суть в некотором смысле «планеты низшего мира»; таким образом, естественно, они должны иметь, как и сами планеты, от которых они получают и, так сказать, конденсируют влияния в земной среде, и «благоприятный», и «неблагоприятный» аспекты. Более того, поскольку вообще речь идет об отражении в низшем плане, который очень ясно представляют металлургические шахты внутри земли, «неблагоприятная» сторона легко должна была превратиться в преобладающую; не следует забывать, что с традиционной точки зрения металлы и металлургия находятся в прямом отношении с «подземным огнем», идея которого во многих отношениях ассоциируется с огнем «инфернального мира»… «отвердения» мира, которая, собственно, ведет к «царству количества», одним из аспектов которого является современное использование металлов282.

Эта геноновская идея параллелизма металлов и планет, выраженная в оппозиции солнца, капитализма и солярного культа – с одной стороны, и нефтедобычи, черного солнца и культа «Великой мерзости» – с другой, стала центральной для «Циклонопедии». Для Генона, как и для «Циклонопедии», процессы, протекающие в земной коре, имеют религиозное, идеологическое и политическое измерение. Современное царство количества оказывается прямым следствием активации инфернальных процессов, связанных с добычей металлов из земли современными машинными способами. Многочисленные отсылки к алхимии в «Циклонопедии», кульминацией которых становится утверждение о том, что самопожертвование солярного бога ведет к стадии его разложения (нигредо) в «хтонической черноте»283, есть зеркальное отображение той роли, которую алхимия играла для Генона: у него приближение Апокалипсиса есть следствие солидификации, отвердения мира, выраженное в строго алхимических терминах.

Апокалиптизм, которым так ловко оперирует Негарестани, подогревая тем самым интерес к конспирологическому нарративу, тоже абсолютно геноновский. Рассуждая об общем процессе завершения истории, Негарестани повторяет логику так называемого открытия яйца мира снизу – центральную для всей системы Генона, пишет он об этом так:

Царство Апокалипсиса или монотеистическая пустыня – это проход, через который предельное богохульство Земли с Внешним контрабандой проникает внутрь и начинает развертываться284.

Все рассуждения о «машинах войны», живущих собственной жизнью, а также внушительный раздел «Машины копают», посвященные жизни машин, качающих нефть и проводящих «Великую мерзость» в мир, есть стилизованное развитие рассуждений Генона из «Царства количества», где он подобным образом отзывается о современной механической цивилизации, например, замечая:

…конечно, эти тонкие влияния на протяжении хода всего периода, который можно назвать материалистическим, в некотором роде перешли в латентное состояние, как и все то, что находится вне чисто телесного порядка; но это не означает, что они перестали существовать или что они полностью перестали действовать, хотя и скрытым образом, «сатанинская» сторона которого, существующая в самой «машинности», в ее деструктивных применениях в особенности (но не только), вообще есть лишь проявление, хотя материалисты не способны ничего подобного и предположить285.

Образ «Оси Гога и Магога»286 и ее роли в конце времен – также отражение геноновских идей о том, что сквозь щели в «скорлупе мира» «при приближении конца цикла будут проникать все опустошающие орды Гога и Магога»287. Из Генона перекочевывают в «Циклонопедию» и утверждение, что «концепт прогресса должен быть укоренен в идее катастрофы»288, и обвинение Канта в философском обосновании экономики нефтяных потоков (для Генона Кант – выразитель слепого материализма).

Такой «взлом» генонизма вполне осознан, ведь философская традиция, стоящая за Негарестани, несомненно атеистическая и антиконсервативная, поэтому разложить и уничтожить в глумливой форме один из самых распространенных эзотерических консервативных нарративов – в данном случае дело чести. Негарестани ведь и не скрывает своих целей, еще в самом начале «Циклонопедии» делая характерную оговорку:

Рукопись Парсани вызвала лихорадочное возбуждение в лаборатории «Гиперверия», так как появление записок о кресте Ахта – артефакте, «десятичные врата» которого открывались в неорганический мор, извлеченном из вечного забвения,