Пламя Джой Грин - Тайлер Мерсер

Джой внимательно слушала Торна, не сводя взгляда с его разноцветных глаз.

– Меня заперли в нем. Вход заколотили досками. Мартин достал канистру и облил все бензином. Я до сих пор помню ту летящую "Зиппо", на которую смотрел сквозь щели неотесанных досок. Видимо, до меня никто из сарая не выбирался. Мартин даже крики мои слушать не стал. Я крыса. А крысы не достойны его внимания. Напоследок плюнув в мою сторону, президент открыл бутылку пива и пошел вместе с парнями в главный дом.

– И как же ты выбрался? – спросила Джой.

– В этот раз строитель сарая схалтурил. Несколько досок снизу были плохо приколочены и мне удалось их сломать, но я все равно не мог пролезть. Пришлось рыть землю. Я до сих пор помню, как дым обволакивал все вокруг. Как пламя жалило со всех сторон. Как я впивался в грязную землю ногтями, пытаясь спастись. Я копал, копал и копал! – Конор начал говорить громче. – Взглянув на свои руки, я увидел черноту под обломанными ногтями. В том момент я подумал: неужели это последнее, что я увижу? Кровь, грязь и поломанные ногти. Мне было страшно, Джой. До безумия страшно.

– Судя по тому, что ты здесь, тебе удалось спастись, – сказала Джой с улыбкой на лице, пытаясь разрядить атмосферу.

– Удалось, – ответил Конор. – В главном доме было правило: никакого оружия. Пока Мартин с парнями пили пиво, я добрался до пикапа, взял телефон и вызвал подмогу. Но кто-то заметил меня через окно, и вся свора псов выбежала на улицу, – Конор притих. Казалось, он не хотел рассказывать дальше.

Джой вспомнила слова отца о том, что Торн убил всех членов клуба "Старых псов". Значит вот как это произошло. Конора раскрыли и ему пришлось перестрелять всех тех, кого он считал друзьями.

– Я достал из кузова дробовик и два пистолета. Я предлагал парням сдаться. Я умолял их сложить свои биты и остаться на месте, – Торн выдохнул. – Меня не послушали. Я крыса. А крыса достойна лишь одного – смерти.

Джой дотронулась ладонью до щеки напарника. Ему не нужно ничего объяснять. Все и так понятно. Глядя на влажные глаза Конора, Джой убрала руку и слилась с ним в поцелуе, пытаясь заставить его забыть обо всем…

***

Джой провела с Конором почти сутки. Если бы не смерть отца, эти двадцать четыре часа для нее остались бы в памяти, как самые счастливые часы в жизни. Поцеловав Торна на прощание, выходя из его квартиры, Джой чувствовала себя окрыленной. Словно произошла перезагрузка. Неужели ночь в объятиях любимого мужчины может творить такие чудеса?

Припарковав машину возле дома, Джой решила зайти в соседний супермаркет, купить продукты. Но каково было ее удивление, когда, проходя мимо кафе, она увидела Оливера. Прислонившись к стеклу, Джой присмотрелась: действительно, Оливер. Он сидел за столиком, за обе щеки уплетая десерт, запивая его кофе. Волнистые волосы парня закрывали глаза, но судя по губам Оливер улыбался.

След от дыхания на стекле затмил обзор. Джой хотела помахать парню рукой. Хотела зайти в кафе и впервые в жизни крепко обнять его, показав, как сильно она его любит. Но когда Джой протерла стекло рукавом куртки, то внутри нее что-то рухнуло вниз. Она буквально остолбенела.

Оливер улыбался, активно жестикулируя. Рядом с ним за столиком сидела Дженна. Мать мальчика смеялась, гладила его по руке, трепала его волнистые волосы. Со стороны они выглядели счастливой семьей: любящая мама и ее прилежный сын.

От увиденного у Джой перестало биться сердце. Весь воздух вышел из легких. Она даже не моргала. Оливер был таким радостным, таким целостным. Джой любила его. Любила больше всего на свете! Но она никогда не показывала своих чувств так, как это делала Дженна. За годы их совместной жизни Джой едва ли могла обнять его. Гладить Оливера по щеке, сидя в кафе, смеясь над шутками друг друга? – ничего подобного и близко не было.

Злость взяла верх. Джой хотела расколотить стекло в дребезги, зайти в кафе, достать пистолет и прострелить Дженне голову. Она и подумать не могла, что в ней все еще осталась та Джой, которая просыпалась лишь для того, чтобы причинять кому-то боль. Внутри Феникса разразилась настоящая война. С одной стороны, она понимала, что Дженна мама Оливера, что какой бы плохой женщиной она ни была, она навсегда останется его матерью. Он будет любить ее на подсознательном уровне, даже если и не признается в этом самому себе. Но, с другой стороны, Джой переполняло чувство ревности. Она не хотела делить Оливера ни с кем. За эти годы, прожитые вместе, она привыкла, что Оливер только ее и ничей больше. Видеть его улыбку, обращенную к Дженне, для Джой оказалось сродни клинка в сердце.

След от дыхания на стекле вновь спрятал смеющуюся парочку. Джой сделала глубокий вдох, пытаясь унять злость. Да, Дженна выглядела совсем не так, как после выхода из тюрьмы. Она приоделась. Лицо источало позитив. На груди ее коричневого пиджака Джой даже смогла разглядеть какой-то бейджик. Возможно, она устроилась на работу. Не исключено. Но все это никак не повлияло на то, чтобы Джой смогла отказаться от Оливера и вручить мальчика в руки женщины, которая как бомба замедленного действия изо дня в день будет находиться рядом с ним. Дженна сорвется. Рано или поздно, но обязательно сорвется. А подобного взрыва Джой допустить никак не могла…

Перед тем как Оливер смог заметить ее, Джой отошла от стекла. Проведя рукой по своему разочарованному лицу, она вернулась в машину и поехала в банк. Вопрос с Дженной нужно решать, как можно быстрее. Джой обязана избавиться от паразита, пока он не пустил корни…

***

В банке Джой сняла двадцать тысяч долларов. Возможно, для такой алкоголички, отсидевшей в тюрьме, как Дженна, это слишком много, но Джой не хотела мелочиться. Она решила раз и навсегда избавиться от матери Оливера, забыв о ней, как о страшном сне.

Возникал вопрос: а что, если Дженна вернется, потратив все деньги и попросит, либо еще, либо сына? Если Дженна потеряется сейчас, то в будущем восстановить теплые отношения с Оливером будет очень сложно, а служба опеки никогда ей не позволит забрать мальчика себе.

– Сядь в машину, – сказала Джой, открыв дверь.

Она подкараулила Дженну после их посиделок с Оливером в кафе. Вернувшись из банка, Джой как раз застала момент расставания матери с сыном. Оливер нежно обнял маму и с