Римские папы. Люди в белом: от Пия IX до наших дней - Максим Михайлович Ткаченко

Жюль Венсан Ориоль

Анджело Джузеппе Ронкалли возвращался домой. Он выстроил прочный фундамент в своей душе. Эта основа не рухнет. С ней он и проведет в Венеции пять тихих и безмятежных лет, наконец-то посвятив себя пастырству. Кардинал будет объезжать приходы, общаться с людьми и радовать собравшихся своей добротой. Он жил бы так и дальше, но кто-то решил, что этот человек будет удобен римской курии. Купив обратный билет, кардинал отправился на конклав. Там, под вековыми сводами Сикстинской капеллы, избиратели решили, что его тихое правление будет весьма кстати и не принесет хлопот. Никто из них не знал, сколь твердый и прочный фундамент выстроил в своей душе этот пожилой человек.

Но это знал он сам. И разрушать его он отнюдь не собирался. Вся жизнь готовила папу Иоанна XXIII к тому моменту, когда он займет трон святого Петра. И вот, он его занял.

Глава 36

Вперед в новый день

Как только папа Иоанн объявил о намерении созвать вселенский собор, с той самой секунды все его мысли, чаяния и надежды были посвящены только этому грядущему событию.

Поначалу далеко не все куриальные кардиналы восприняли эту идею с радостью. На первых этапах, когда будущий собор казался всего лишь иллюзорной перспективой, некоторые иерархи даже пытались спорить с понтификом, убеждая его в несвоевременности и несостоятельности такого решения. В подобные моменты «добрый папа Ронкалли» забывал о своем обычном дружелюбии. Его безусловно можно понять. Идея созвать церковь для решения серьезных вопросов не была блажью или фантазией пожилого человека. Собор был многолетней выстраданной мечтой, понтифик четко понимал его необходимость. В моменты спора святой отец всегда отвечал строго и лаконично, напоминая кардиналам, что вообще-то созыв подобного собрания является целиком и полностью прерогативой римского епископа и что дискутировать на подобную тему папа не намерен и в консультациях не нуждается. Довольно скоро Иоанн XXIII усмирил всех несогласных членов римской курии и не оставил никаких сомнений в серьезности своего решения уже через несколько месяцев, а то и недель.

В первую годовщину правления святого отца кардинал Тиссеран, поздравляя понтифика от имени всех членов коллегии, во всеуслышание заявил, что ни у кого нет и не было никаких сомнений в том, что его святейшество действует так, как хочет. Совершенно очевидно, что в момент произнесения этих слов у очень многих кардиналов пронеслась в голове мысль о том, как жестоко они заблуждались, недооценивая Анджело Ронкалли, и каким решительным оказался этот человек.

Ближайшие несколько лет вся основная деятельность Ватикана будет направлена на подготовку грядущего грандиозного мероприятия, а папа Иоанн вложит всю душу в этот проект, неустанно возвещая о готовящемся соборе едва ли не во всех своих проповедях, обращениях, посланиях и выступлениях по радио. Все видели, что святой отец буквально живет этим событием.

Главной идеей предстоящего вселенского собора понтифик считал «аджорнаменто». Это слово позднее станет своего рода маркером всей деятельности церкви в последующие несколько лет и без перевода войдет во многие словари. Перевести его можно как «приведение в соответствие с сегодняшним днем» или дословно «одневление». В соответствии с каким днем желал святой отец привести свою церковь? Что это был за день, и какое лицо он явил миру? Оно было совершенно новым и доселе неведомым.

Старая христианская Европа, государства которой управлялись помазанными монархами, затрещала от происходивших то тут, то там секулярных тенденций, а потом сгорела в огне мировой войны. Ее пепел развеяли по ветру революции в Германии и Австро-Венгрии, поднявший голову итальянский фашизм и пришедшая чума гитлеровского нацизма. Активные антицерковные, а порой и открыто богоборческие настроения, ранее считавшиеся блажью заигравшихся интеллектуалов, теперь стали официальными идеологиями большинства левых партий. Исстрадавшиеся европейцы смотрели на древнюю респектабельную церковность уже не теми глазами, что крестьяне девятнадцатого века. Люди отныне могли принимать самостоятельные решения, не нуждаясь в авторитетах. Война выступила в этом лучшим учителем, а происходившие повсеместно кошмары заставили людей, возможно, впервые задать глубинный вопрос: «Почему?».

На обломках старого мира все еще возвышалась имперская церковность с ее древними неподражаемыми соборами, с ее священной латынью, с ее абсолютной монополией на знание, мораль и ежедневное поведение людей. Но те времена прошли. То, что казалось невозможным жителю Папской области, трепещущему перед сакральной властью наместника Бога на земле, стало совершенно приемлемым. Гражданину светской Итальянской республики не составило бы никакого труда покинуть не устраивающую его церковь и не столкнуться после такого шага ни с какими проблемами. Религия потеряла власть. Из основы миропонимания и оплота любой государственности она превратилась в дополнительную опцию для желающих. Угрозы анафемы не помогали уже несколько веков назад, когда целые страны уходили из-под римского влияния, вдохновленные реформацией Лютера. Теперь же подобные санкции и подавно выглядели нелепо и бесперспективно. Церковь стремительно теряла народ. Оставшись в барочной эпохе владычицей душ, она не успевала за современными людьми, уходящими и снисходительно посмеивавшимися ей через плечо.

Пожилой папа Иоанн понимал это очень четко и ощущал как свою личную трагедию. Церковь необходимо было спасать, и эту многолетнюю надежду святой отец возлагал на вселенский собор.

В скором времени понтифик определил год его начала – 1962, а название для грядущего колоссального мероприятия было выбрано в честь места, где планировалось его проведение: «Второй Ватиканский собор». Эти три слова станут известны практически всем. Даже тем, кто далек от католицизма.

Они фактически проведут неизгладимую борозду, навсегда разделив историю церкви на до и после. Прежней она уже не будет никогда. Но все это произойдет несколько позднее, а пока в государственный секретариат поступали тонны прошений и предложений. Епископы всего мира с воодушевлением описывали свои локальные трудности и предлагали решения. Работа подготовительной комиссии, за которой пристально и самозабвенно следил папа Иоанн, началась за год до открытия собора. Результатом кропотливого труда явились семьдесят три проекта документов. Изначально предполагалось, что собравшиеся иерархи просто ознакомятся с ними, внесут, если это будет нужно, правки и подпишут итоговые варианты. Как это обычно бывает, никто не предполагал, что события примут совсем другой оборот.

На грядущее масштабное мероприятие святой отец пригласил представителей почти тридцати различных христианских конфессий и деноминаций, которые не состояли в общении с Римом.

В течение полугода шли непрерывные работы по подготовке главного зала заседаний. Им стал величественный собор святого Петра, который был и остается второй по площади христианской церковью мира. День за днем храм перестраивали в огромную аудиторию. Вдоль всего пространства собора по обе стороны были