Все оттенки желаний - Марина Крамер

Ночью, испугавшись темноты и тишины в квартире, я достаю телефон и звоню Джеру. У него тоже ночь, он спал, но ответил после третьего гудка:

– Лори? Что случилось?

– Мне страшно… Поговори со мной, пожалуйста.

– Давай поговорим, – в голосе готовность, и это меня почему-то успокаивает.

– Ты хорошо доехал?

– Нормально. Поезд Москва – Владивосток не самое приятное место, хотя и ехать не так долго. Ты никогда не была в Иркутске?

– Нет.

– Я обязательно тебя туда свожу.

– Джер… скажи, тебе не бывает противно, когда ты думаешь обо мне?

– Ты говоришь глупости. Почему мне должно быть противно?

– Мне так кажется.

– Напрасно. Лори, с тобой точно все в порядке?

Нет, со мной – все не в порядке. Совершенно не в порядке, но я не могу тебе об этом сказать. Не могу.

– Все хорошо.

– Тогда чего же ты боишься?

– Темноты.

– Не бойся. Представь, что я рядом!

Я бы с удовольствием не представила, а почувствовала, что ты рядом. Мне было так спокойно в твоих руках, что я даже забыла, при каких обстоятельствах мы с тобой познакомились. И от звука твоего голоса мне сейчас намного легче, и страх прошел.

– Спасибо тебе…

– Не за что. Дай мне слово, что ты будешь звонить, когда захочешь. Когда тебе будет плохо, грустно, скучно – в любое время.

– Да… спокойной ночи, Джер.

Я убираю телефон под подушку, укутываюсь с головой и стараюсь уснуть.

Под утро снится кошмар. Я убегаю по незнакомой, абсолютно темной улице и слышу за спиной шаги. Еще немного – и преследователь меня настигнет. Сил бежать больше нет, я понимаю, что спасения не будет, падаю, и на меня тут же наваливается кто-то тяжелый. Я не могу дышать, не могу шевелиться и только чувствую руки на своем теле. И знаю, кому они принадлежат. И от этого ужас только усиливается, я вырываюсь и кричу…

От собственного крика и просыпаюсь. Пододеяльник мокрый, подушка залита слезами – я не помню, что плакала во сне.

Кровь даже в темноте выглядит устрашающе. Вроде цвет не такой четкий, но почему-то все вокруг как в негативе, и только пятна на руках – яркие. Он внимательно рассматривает воздетые вверх кисти, словно пытается убедиться в том, что не ошибся. Пальцы покрыты липким, от них исходит металлический запах. Нагнувшись, он приникает к обнаженной тонкой шейке и втягивает ноздрями еле слышный аромат духов. Те самые… как хорошо он знает этот запах, так хорошо, как будто пропитался им насквозь. Воспоминания мгновенно охватывают его, в голове шумит. Как это случилось?! Как он допустил, что это произошло?! Как, как, как?! Своими руками, вот этими самыми руками, на которых сейчас кровь… Дурак, идиот…

Пошатываясь, он бредет к машине, вынимает из багажника аптечку и салфетками смывает с рук кровь. Потом трет лицо, шею, словно смывая с себя родной запах. Злится, трет все ожесточеннее, чувствуя, как колотится сердце. Все… теперь – все…

Разговаривать по телефону полночи, а потом встать в восемь утра, собраться и ехать танцевать на площадь. Это только я так могу. Я не видела ни сцены, ни Славика, ни толпы вокруг – вообще ничего. Я свалилась на диван в кабинете и долго не могла встать. Курила прямо там, пила кофе и ничего вообще не хотела. Меня одолевали мысли.

Джер за ночь перетряхнул все в моей голове, как белье в шкафу, разложил по полкам. Многое из того, что я считала проблемой, на деле оказывается совершенно незначительным и неважным. Возможно, он прав в том, что нельзя настолько сильно привязывать к себе мужчину. Но я-то здесь при чем? Я не виновата, что превратилась для Кости в навязчивую идею, в болезнь. Ей-богу, мне это совершенно не нужно, более того: я всегда сама говорю ему о том, что нельзя забрасывать семью, нельзя заставлять страдать жену и ребенка. Ну, правда, с ребенком все в порядке – все то время, что мы не вместе, он проводит с сыном, возит его везде, катается с ним на сноубордах, на велосипеде, старается бывать на всех его соревнованиях по карате, словом, пацана он не бросает. Я это знаю, потому что о каждом его шаге меня информируют «заботливые» люди с фотофорума. С женой у него постоянные проблемы – надо же, даже об этом осведомлены, вот же кто-то запал на Мастера! Но мне это до лампочки, я уже не раз говорила, что просто тупо не хочу в это вникать, потому что мне хватает своих забот. Я не привлекала Костю к решению своих семейных проблем, вот и меня трогать не надо, я не горсправка и не служба психологической помощи гулящим мужикам. Вот – опять злюсь. Быстренько «убиваю» свой аккаунт на этом сайте. Все, меня больше ничего не связывает с этой тусовкой. Радуйтесь, девочки: ваш вожделенный Мастер Константин свободен. Всем зеленый свет и – удачи.

Джер мне вчера электрошокер свой подарил, маленький… Прислал с какой-то оказией, я открыла пакет и удивилась. По телефону он как-то туманно объяснил, что «на всякий случай пусть будет». Бедный Джер, он просто не представляет, что в своей типа «дамской сумочке» я этот шокер просто не сразу найду в нужный момент…

И еще он мне одну вещь сказал: отпусти себя. Просто возьми и отпусти, и пусть все идет так, как идет, не напрягай ситуацию искусственно, и увидишь, что все встанет именно на те места, на которые должно. И удивишься, насколько все просто и легко. А самое главное, не парься о том, что и кто о тебе подумает, потому что это только их проблемы, и незачем себе усложнять жизнь чужими предрассудками.

Возможно, он даже в чем-то прав…

– Мне необходимо тебя увидеть.

Черт, ну, зачем, зачем я сняла трубку?! Не посмотрела на дисплей и ответила… Я уже успела свыкнуться с мыслью о том, что его больше нет в моей жизни, и вот – снова.

– Я не хочу видеть тебя – после всего.

– Лора, я прошу тебя. Мне очень нужно.

– Я же сказала: я не хочу.

– Боишься… что ж ты так боишься меня, Лорка? – с какой-то даже грустью произносит Костя. – Я ж никогда тебе ничего не сделаю. Я ведь тебя люблю, заинька моя родная. Никогда меня не бойся, слышишь?

Что можно сказать человеку, который даже не понимает, что уже сделал все, чтобы я его боялась? Чтобы не верила больше? Как я могу не бояться его – после того вечера в машине? Неужели он думает, что все забывается? Нет… И я теперь понимаю, что всю жизнь буду его бояться, буду вздрагивать от шагов за спиной, от теней на стенах, от шороха автомобильных шин по асфальту.

– Молчишь? – Он всегда хорошо чувствовал слабину, знал, когда и с какой силой надавить на меня. Но сейчас – нет. Я не могу больше подчиняться.

– Я не хочу видеть тебя.

– Ты не пожалеешь потом?

О, а вот угрожать не нужно! За тот месяц, что мы не виделись, я стала немного другой. Спасибо Джеру – это он смог сделать так, чтобы я забыла кое-какие вещи и стала относиться к прошлому хоть немного легче.