Оставить на память - Лина Ласс

него что-то. Каждый раз, когда она смотрела на него, в её взгляде он читал невысказанную тайну, стыдливость и раскаяние. Ника сделала слабую попытку улыбнуться. — Она красавица. Твоя жена. Я рада за тебя.

Прежде чем она отвернулась от него снова, Генри заметил в уголках её глаз слёзы. "Лгунья", — подумал он про себя.

— Не переживай за меня. Я наладила свою жизнь. Снова вернулась к работе дизайнером, но быстро поняла, что в России не могу остаться. Всё напоминало о прошлом. Я продала свою квартиру, а друзья помогли с переездом сначала в Барселону, а потом в Париж. Там я быстро нашла старые связи. Кристоф, которого я знаю много лет, помог мне на первых порах и открыл меня своим друзьям. И вот, — она обернулась, на лице не было и следа печали, — теперь я владелица дизайнерского бюро в Париже. Я занимаюсь любимым делом, я свободна и счастлива.

Ника улыбалась, но за её улыбкой Генри видел, как она старалась скрыть мольбу "пожалуйста, поверь мне, что у меня всё хорошо и не расспрашивай". Но пока она пересказывала всё, что с ней приключилось, одна мысль не давала Генри покоя и сейчас жгла его грудь. Он старался сохранять хладнокровие, но с трудом сдерживался, чтобы не перебить её.

"Почему ты опускаешь одну важную деталь? Что не так?"

— Мне очень жаль, что я накричал на тебя, — он виновато понурил голову. — Я не должен был.

— Имел полное право, — казалось, Ника нисколько не обиделась. — Я понимаю твои чувства. Мне очень жаль, что всё вышло так. Но как видишь, обстоятельства так сложились… — она замялась. — Хорошо, что мы всё прояснили, не правда ли? — она с надеждой посмотрела на Генри. Ему хотелось схватить её и встряхнуть хорошенько, чтобы стереть эту неискреннюю улыбку с её лица. Он чувствовал, что она перед ним старается выглядеть счастливой. Возможно так и было, но их внезапная встреча открыла то, что она хотела спрятать ото всех.

Он приблизился к ней, видя как Ника нервно сглотнула и напряглась. Но она не сопротивлялась, когда он обнял её сначала за плечи, а потом прижал к своей широкой груди. Как тогда, много лет назад, в его объятиях она позволила себе расслабиться и прильнула к нему в ответ. Тепло её тела даже сквозь одежду жгло его кожу. Генри сам не понимал, как смог сдержаться, чтобы не поцеловать её. Он только вдыхал её запах, и гладил Нику по голове, словно успокаивая. Ему хотелось забрать всю её боль себе, заставить её забыть обо всём, через что ей пришлось пройти. Если бы он только смог быть с ней рядом тогда, когда она так нуждалась в нём. Она не признается в этом, но он чувствовал. Ему было бы плевать, если бы его репутация запятналась — сейчас он мог себе в этом признаться. Он сделал бы всё, чтобы обелить её, укрыть, успокоить. Генри на секунду только представил как могла поменяться его жизнь, если бы она попыталась с ним связаться. Он бы в ту же секунду бросил всех и примчался к ней в любой уголок земли.

— Я боялся даже подумать, что с тобой могло что-то случиться. Но ты жива, ты в порядке, — шептал он. — Как ты вообще могла подумать, что я забыл про тебя. Я искал тебя несколько месяцев и дальше бы продолжил, если бы была хоть одна зацепка. Просто когда я потерпел неудачу, решил, что самым лучшим выходом будет жить дальше, не оглядываясь в прошлое.

Генри почувствовал, как напряглись плечи Ники и ослабли её руки. Но ему не хотелось отпускать её. Прежде чем она отстранилась, он взял её за руку и повёл вглубь дома. Она несмело, словно маленькая девочка, пошла за ним. Генри открыл двери в свой кабинет и включил свет. Только здесь он отпустил её руку и сразу пожалел об этом. Ника осталась стоять в дверях, пока он доставал из нижнего запертого ящика пожелтевшие, чуть помятые листы бумаги. Он протянул их ей.

— Я забрал их. Все до единого. Это всё, что ты оставила в память о себе.

Ника не верила своим глазам. Она тут же узнала свои наброски. Дрожащими руками она взяла пачку и прижала к себе. Она вновь пробормотала что-то на русском, вглядываясь в свои рисунки.

— Что ты сказала? — спросил Генри.

— Если бы я только знала, — прошептала она.

Он напрягся.

— Что бы тогда?

Она молча положила рисунки на стол и вышла из кабинета. Генри бросился за ней.

— Ника! Что бы тогда? Это что-то изменило?

Она не обернулась и прошла к выходу, но он дёрнул её за руку. Он не даст ей так просто уйти. Осталось решить ещё один важный вопрос. Ника попыталась вырваться, но он крепко стиснул её кисть, развернув к себе лицом.

— Мы ещё не всё прояснили, — прошептал он.

— Я всё тебе объяснила, — огрызнулась она, стараясь не смотреть ему в глаза. — Какие могут быть ещё вопросы? Отпусти меня.

— Ты что же, снова сбегаешь? — Генри крепко прижал её к себе, почти лишив возможности двигаться. — Ты не ответила. Что бы изменилось, знай ты, что я тебя ищу?

— Ничего! — выкрикнула она ему в лицо. — Ничего бы не изменилось.

Генри даже рассмешило то, как она упорно не желала сдаваться. Он впервые видел её такой необузданной, словно защищающаяся львица.

— Не хочешь рассказывать всё до конца, боясь разрушить мою семью?

— Что? — она замерла, пытаясь прочесть в его глазах догадку.

— Я увидел тебя не сегодня вечером. Я видел тебя ещё вчера… — он заметил как она затаила дыхание, — и сегодня утром, выходящей из отеля.

— Нет! — Её глаза расширились, она замотала головой и вновь попыталась высвободиться, но Генри держал её мёртвой хваткой.

— До этой секунды у меня были сомнения, — сказал Генри, — но сейчас ты выдала себя с головой. Почему ты скрыла, что у меня есть дочь?

— Нет-нет-нет, — Ника шептала в исступлении. — Она не твоя! Не твоя.

— Я не сразу подметил её возраст и даже подумал, что вернувшись в Россию, ты могла закрутить роман ещё с кем-то. Но ты сама рассказала, что тебе было не до этого, и ты так старалась не упоминать её в разговоре. Я бы и не узнал о ней, если бы не увидел сегодня утром, так?

Обессиленная, Ника перестала вырываться и совсем сникла. Генри вновь заметил скопившиеся слёзы в её глазах, а затем две влажные полосы прочертили её лицо.

— Я боюсь, просто боюсь… Я не хочу,