Глупость или измена? Расследование гибели СССР - Александр Островский

Позднее А. Нуйкин признался, что карабахская проблема сама по себе его не интересовала. «Как политик и публицист, - заявил он, - я ещё совсем недавно поддерживал каждую акцию, которая подрывала имперскую власть», соединявшую «в себе гигантскую армию, КГБ, МВД, партию». Поэтому «мы поддерживали всё, что расшатывало её... А без подключения очень мощных национальных рычагов,.. её было не свалить» [1112].

Едва только упоминавшаяся делегация отправилась за океан, как в Москву направилась новая депутация, в столице НКАО Степанакерте состоялся многотысячный митинг, а 8 февраля началась «школьная и студенческая забастовки» [1113].

В таких условиях 12 февраля было созвано собрание партийных и хозяйственных руководителей НКАО. Оно «высказалось за присоединение к Армении» [1114]. Почти одновременно с этим 12–13 февраля «во всех районах Карабаха были приняты резолюции с требованием созвать внеочередную сессию областного совета» [1115], после чего в Степанакерте начался непрерывный митинг [1116].

По утверждению бывшего первого секретаря карабахского обкома Компартии Азербайджана Б. Кеворкяна, «накануне в области побывали эмиссары из Еревана, известно было, что всё инспирировало неформальное общественно - политическое объединение «Крунк» («Журавль»), идейное руководство которым осуществляло аналогичное движение «Карабах», созданное в Армении» [1117]. «Членами этих националистических организаций являлись, в частности, состоятельные люди, сумевшие заработать немалые деньги в теневой экономике» [1118].

20 февраля внеочередная сессии областного совета народных депутатов НКАО приняла решение ходатайствовать о передаче НКАО из Азербайджана в Армению [1119]. Первый секретарь ЦК КП Армении К.С. Демирчян сразу же высказался «за то, чтобы рассмотреть обращение областного Совета НКАО в Верховных Советах Азербайджана, Армении и Советского Союза» [1120].

Только тогда данный вопрос привлёк к себе внимание Политбюро, экстренно собравшегося в воскресенье 21 февраля [1121]. В Карабах были направлены П.Н. Демичев и Г.П. Разумовский. Однако пленум Нагорно - Карабахского обкома почти единодушно высказался за присоединение к Армении (из 89 членов против голосовали только 9). После этого представители Политбюро созвали «партийный актив» области, который осудил принятое решение [1122].

24 февраля первый секретарь Нагорно - Карабахского обкома партии Б. Кеворкян был освобождён от своих обязанностей, его преемником стал Г. Погосян [1123]. Но если Б. Кеворкян был против выхода НКАО из состава Азербайджана, Г. Погосян сразу же заявил: мы будем добиваться самостоятельности.

26 февраля М.С. Горбачёв обратился к населению Карабаха с призывом не форсировать развитие событий [1124]. А 27–29 февраля в Сумгаите произошла резня, в которой главную роль сыграли азербайджанцы, изгнанные из армянского города Кафан [1125]. «Погибло 30 человек, пострадало 197» [1126].

«Как только начались события в Нагорном Карабахе, - пишет бывший начальник Пятого управления КГБ Ф.Д. Бобков, - на нас сразу посыпались упрёки: мол, КГБ проморгал конфликт и во время не информировал ЦК КПСС» [1127].

Однако, как уже отмечалось, КГБ имел разветвлённую агентурную сеть. Кроме того в его структуру входило специальное Управление «3», «которое занималось межнациональными проблемами». Сюда «стекалась вся информация о межнациональных конфликтах. Именно отсюда черпали информацию по этим вопросам ЦК КПСС, Верховный Совет СССР, Министерство юстиции СССР и другие ведомства» [1128].

Возмущаясь отмеченными обвинениями, Филипп Денисович заявляет: «Подняв копии наших служебных записок, Чебриков доказал в ЦК, что уже два года, как мы били тревогу о грядущем конфликте между Арменией и Азербайджаном. Он напомнил и о моих неоднократных беседах на эту тему с несколькими секретарями ЦК, в частности с Е.К. Лигачёвым» [1129].

«Каждую неделю на имя Горбачёва направлялись записки с подробным описанием обстановки и своими предложениями КГБ по урегулированию конфликта. Подписывались они В. Крючковым. Иногда записки готовились совместно с МВД, Минобороны, Минюстом... Но на всех Михаил Горбачёв ставил одну и ту же резолюцию: «Прошу дать предложения» [1130].

Получается, что КГБ был великолепно информирован о том, как разгорался конфликт в Карабахе, и стал бомбардировать ЦК своими предупреждениями с начала 1986 г. М.С. Горбачёв утверждает, что тревожные письма от жителей Карабаха стали поступать в Центральный комитет ещё раньше, по крайней мере, с 1985 г. [1131].

Отмечая, что «за три года ЦК получил 500 писем о ситуации в Нагорном Карабахе», М.С. Горбачёв в одном из выступлений 1988 г. с возмущением восклицал: «Обратил ли кто на это внимание? Нет» [1132].

А кто должен был обращать на это внимание? Разве не он сам?

Конечно, можно объяснить бездеятельность руководства страны в этом вопросе на протяжении 1986–1987 гг. недооценкой остроты положения в Карабахе.

Но почему оно бездействовало, когда на протяжении нескольких месяцев шёл сбор подписей под обращением о выходе НКАО из состава Азербайджана, т. е. по сути дела проводился своеобразный никем не контролируемый референдум? Почему КГБ, МВД и партийные органы ничего не делали накануне 20 февраля 1988 г.? Почему органы правопорядка не только не предотвратили, но и не пресекли сумгаитский погром в самом начале?

Это означает только одно - подобное развитие событий соответствовало чьим - то интересам в Кремле.

Особенно поражает преступная бездеятельность КГБ. Ведь в его функции входил не только сбор информации, но и предупреждение противозаконных действий. Причём профилактические действия КГБ обязан был предпринимать без всякого согласования с ЦК КПСС, особенно тогда, когда возникла угроза кровопролития.

Приведённые выше оправдания Ф.Д. Бобкова представляют собой «игру под дурака». Это всё равно, если бы пожарные, увидев разгорающееся пламя, вместо того, чтобы взять ведро воды и залить огонь, не дожидаясь, когда он превратится в пожар, стали бы бомбардировать своё начальство сигналами о возгорании, а потом оправдывались бы тем, что ничего не могли сделать, так как не получили команду для тушения.

Очень странная позиция старого «чекиста» становится понятна, если учесть некоторые факты, ставшие известными позднее.

Особую роль в разжигании карабахского конфликта сыграли две организации: «Карабах» и «Дашнакцутюн».

В 1992 г. президент Армении Левон Тёр - Петросян, в прошлом лидер комитета «Карабах», обвинил руководителей партии «Дашнакцутюн» в том, что они сотрудничали с КГБ. Бывший председатель КГБ Армении М. Юзбашьян подтвердил, что в конце 80 - х имели место «факты встреч, бесед и взаимных обязательств» между руководителями этой партии и сотрудниками КГБ, причём не только Армении, но и СССР [1133].

Когда появились подобные разоблачения, лидер дашнаков Э. Оганян заявил, что Левон Тёр - Петросян сам был агентом КГБ с 29 мая 1977 г., причём не только назвал его номер: Ж - 385292, но и обнародовал составленную на него в КГБ характеристику. Другой глава КГБ Армении, У. Арутюнян, признал подлинность этой характеристики, но заявил, что Л. Тёр - Петросян состоял лишь в резерве КГБ на случай его использования во время войны [1134].

Тогда же в интернете появились сведения, что У. Арутюнян признал факт сотрудничества с КГБ некоторых лидеров «Карабаха» [1135].

Это значит, что они не только имели возможность своевременно информировать КГБ о развитии карабахского конфликта, но и играли активную роль в его разжигании.

В 1993 г. А.Н. Яковлев прямо обвинил КГБ в причастности к сумгаитским событиям [1136]. Ф.Д. Бобков и В.А. Крючков не только не подали на него в суд, но и вообще никак не отреагировали на это обвинение. Ни в средствах массовой информации, ни в своих мемуарах.

Провокационной тактики придерживались и «архитекторы перестройки»: «Представителям Армении, - пишет Ф.Д. Бобков, - говорили одно, а азербайджанцам другое» [1137]. После сумгаитских событий М.С. Горбачёв направил А.Н. Яковлева в Ереван, Е.К. Лигачёва - в Баку, а «поскольку каждый из них продолжал воевать с соперником, - пишет А.С. Грачёв, - изложенные ими позиции Москвы оказались взаимоисключающими» [1138]: «один... заявил, что Карабах - это исторически территория Армении», «другой сказал полностью противоположное: никаких пересмотров границ - Карабах остаётся в составе Азербайджана» [1139]. Егор Кузьмич заявил азербайджанцам о «недопустимости перекройки границ», Александр Николаевич, «соглашаясь с этим, всё же высказался в пользу реального повышения суверенитета автономных образований и союзных республик» [1140], а, значит, и Карабаха.