Глупость или измена? Расследование гибели СССР - Александр Островский

Впоследствии клуб несколько раз менял помещение и учредителей, пока в октябре 1987 г. не был зарегистрирован при Советской Социологический Ассоциации [1017].

В связи с этим заслуживает внимания следующий факт. «Когда пришёл Андропов, - признался позднее Ф.Д. Бобков, - мы тогда буквально через несколько месяцев в Институте социологии создали закрытый сектор нашего Пятого управления, послали туда 15 наших офицеров. Во главе отдела встал заместитель директора. На базе этого отдела потом и рос институт» [1018].

Это признание представляет для нас особый интерес, если учесть, какую роль в подготовке и осуществлении перестройки играла возглавляемая Т.И. Заславской Советская социологическая ассоциация. Очевидно, что «социологи» из КГБ имели не только полную информацию о том, что происходило в этой ассоциации, но и могли оказывать влияние на её деятельность.

Сопредседателями клуба стали: Григорий Пельман, Борис Кагарлицкий, Михаил Малютин и Глеб Павловский [1019]. Сразу же следует отметить, что это были совершенно разные люди, которые ранее не знали друг друга. Кто же свёл их вместе?

Г. Пельман, математик по профессии, учился у Т.И. Заславской, был аспирантом Л. Гордона [1020], имел друзей за границей. Один из них, швейцарский профессор Оливье Парио, играл видную роль в IV Интернационале. Когда в Советском Союзе запахло переменами, «троцкисты, готовые работать на дело русской революции», зачастили в Москву. Они познакомили Г. Пельмана с Б. Кагарлицким и Г.О. Павловским [1021].

Борис Юльевич Кагарлицкий родился в 1958 г. в Москве в семье профессора ГИТИСа. Его бабушка, Анна Матвеевна Коллинз, в 1920 - е годы приехала в СССР из Англии. В 1978 - м, будучи студентом, Б.Ю. Кагарлицкий вступил в кружок социалистов, в 1979 г. стал кандидатом в члены КПСС. В 1980 г. его исключили из партии и из института [1022], в 1982 г. арестовали, но вскоре освободили [1023].

А.В. Шубин пишет, что Б.Ю. Кагалицкий подал прошение о помиловании [1024]. В то же время имеются сведения, будто бы на следствии он дал признательные показания [1025]. Говорили даже о его сотрудничестве с КГБ [1026]. По существовавшим до 1917 г. правилам революционной этики после этого Б.Ю. Кагарлицкий обязан был или добиться политической реабилитации, или отойти от общественной деятельности.

Глеб Олегович Павловский в 1973 г. закончил Одесский государственный университет, в январе 1980 г. был арестован, но вскоре тоже освобождён. В апреле 1982 г. его арестовали опять. «После ареста, - вспоминает Г.О. Павловский, - я дал показания на себя и тех, кто уже уехал из СССР. В итоге мне дали пять лет ссылки, но после года тюрьмы мне оставалось сидеть три» [1027].

По окончании ссылки Глеб Олегович появился в столице и «в начале 87 года» стал москвичом [1028]. Любой иногородний знает, что в те времена у него существовало три пути получить столичную прописку: а) женитьба на москвичке, б) обмен жилплощади, в) приглашение на работу в столичное учреждение.

Глебу Олеговичу не понадобилось менять одесскую квартиру на московскую или же вступать в брак. Он, вчерашний ссыльный и арестант, понадобился в редакции журнала «Век XX и мир» [1029], причём в качестве заместителя главного редактора [1030].

В связи с этим следует отметить, что названный журнал издавался Советским комитетом защиты мира и предназначался прежде всего для распространения за границей. Это означает, что его курировали МИД, Международный отдел ЦК и КГБ СССР. Неслучайно редакция журнала располагалась по адресу: улица Горького д. 16/2, там же, где находилась и редакция газеты «Московские новости» [1031].

Если Б. Кагарлицкий и Г. Павловский принадлежали к людям с подмоченным диссидентским прошлым, М.В. Малютин имел безупречную репутацию - он трудился не где - нибудь, а в Московской Высшей партийной школе [1032], т.е. в кузнице столичных партийных кадров.

Так возник тот узкий круг, который оказался у истоков Клуба социальных инициатив.

«Первое своё мероприятие, - пишет А.В. Шубин, - Клуб провёл в октябре 1986 г. - это было обсуждение проекта закона о кооперативах с приглашением видных социологов из Советской социологической ассоциации - Т. Заславской и Л. Гордона». С этого момента Т.И. Заславская «стала патронировать Клуб» [1033].

По свидетельству ГО. Павловского, одним из «теневых» центров, направлявших Клуб социальных инициатив, была квартира историка Михаила Яковлевича Гефтера, которую посещали Лён Карпинский, Виктор Шейнис и некоторые другие представители московской интеллигенции, в том числе уже упоминавшийся историк Ю.Н. Афанасьев [1034].

Юрий Николаевич Афанасьев родился в 1934 - м, в 1957 г. закончил исторический факультет МГУ, был инструктором РК ВЛКСМ, секретарём комитета комсомола на Братской ГЭС. В 1961 г. вступил в КПСС [1035]. В 1962 г. ездил в Англию [1036]. В 1964–1968 гг. работал в аппарате ЦК ВЛКСМ [1037]. По всей видимости, именно в эти годы возглавлял Центральный совет Всесоюзной пионерской организации [1038]. С 1968 - го по 1971 гг. учился в аспирантуре Академии общественных наук [1039], по окончании которой защитил кандидатскую диссертацию на тему «Современная французская буржуазная историография Великой Октябрьской социалистической революции» [1040]. В связи с этим в 1971 г. стажировался в Сорбонне [1041].

С 1971 - го по 1982 гг. Ю.Н. Афанасьев занимал пост проректора Высшей комсомольской школы при ЦК ВЛКСМ [1042]. В 1976 г. снова ездил в Сорбонну на стажировку [1043]. В 1982 г. опубликовал монографию «Историзм против эклектики» [1044] и на её основе в том же году в АОН при ЦК КПСС защитил докторскую диссертацию, посвящённую критике «буржуазной историографии» [1045]. После этого перешёл в Институт Всеобщей истории АН СССР. С 1983 - го по 1986 г. входил в редколлегию главного теоретического органа ЦК КПСС - журнала «Коммунист» и, по свидетельству Р.И. Косолапова, занимал ортодоксальные позиции [1046]. В декабре 1986 г. возглавил Московский государственный историко - архивный институт [1047].

Сам по себе факт посещения Ю.Н. Афанасьевым квартиры М.Я. Гефтера не представлял бы особого интереса, если бы не одно обстоятельство. Как утверждает Г.О. Павловский, Юрий Николаевич появлялся у М.Я. Гефтера «с соблюдением всех правил конспирации». Но почему один историк стремился скрыть свои контакты с другим историком? Оказывается, Ю.Н. Афанасьев «стал наведываться» к М.Я. Гефтеру не сам по себе, а «в качестве связного от советника Горбачёва Черняева», за которым «стоял Александр Яковлев» [1048].

Когда именно Ю.Н. Афанасьев познакомился с А.С. Черняевым, неизвестно, но до марта 1986 г. они оба входили в состав редколлегии журнала «Коммунист» [1049]. 22 октября 1990 г. А.С. Черняев записал в дневнике: «Мы были близки с Афанасьевым до перестройки и в начале её. Он ко мне ходил за поддержкой, сначала - от меня, потом - от М.С.». Причём, как отмечает А.С. Черняев, «М.С. его очень ценил поначалу» [1050].

После того, как у Юрия Николаевича возникли трения с новым главным редактором журнала «Коммунист» И.Т. Фроловым, его переместили на пост ректора МИАИ. Как явствует из дневника А.С. Черняева, этим Юрий Николаевич был обязан ему: «Не я - не быть бы ему ректором Историко - архивного института. Я уговорил тогда Зимянина» [1051].

Выступая в 2006 г. по радио «Свобода», Ю.Н. Афанасьев признал факт своих контактов с А.С. Черняевым [1052]. «Я приходил с мыслями, которые, как мне казалось, никак не могли импонировать ни Генеральному секретарю, ни его помощнику по поводу изъянов, пороков самой этой системы. И вот что меня поразило - меня поразила его реакция. Он явно меня не осуждал, он явно с интересом внимал тому, что я говорил» [1053].

В той же передаче на радио «Свобода» Ю.Н. Афанасьев признался, что в конце 1980 - х гг. он «общался» не только с А.С. Черняевым, но и А.Н. Яковлевым и видел в них своих единомышленников [1054]. По утверждению Г.Х. Шахназарова, именно М.С. Горбачёв содействовал избранию Ю.Н. Афанасьева делегатом XIX партийной конференции [1055].

Это даёт основание думать, что через Ю.Н. Афанасьева деятельность кружка М.Я. Гефтера и Клуба социальных инициатив если и не направлялась со Старой площади, то согласовывалась с нею. «Через квартиру Гефтера - пишет А.В. Шубин, - прокручивались вопросы, интересовавшие либеральное крыло Политбюро, включая Горбачёва» [1056].