Разборка по-кремлевски - Сергей Зверев

– Изменились условия. Меня просили передать. Я лишь озвучиваю то, что мне приказывают.

– Вы изменили присяге! – президент зло повесил трубку и тут же в душе пожалел о сказанном.

Начохраны был одним из винтиков государственной машины. Злиться на него было то же самое, что высказывать претензии бронированной стенке вагона за то, что она слишком твердая. Скольких людей ему самому приходилось ломать «через колено» всесильным слово «приказ». Немногие умели ему противостоять. Разве что Клим Бондарев. Его можно было просить, с ним можно было спорить, он мог в любое время дня и ночи прийти на помощь. Но ему нельзя было приказать с тех пор, как тот покинул службу в «органах».

Небольшая сортировочная станция в Зауралье уже заканчивала свою работу. Были состыкованы последние вагоны груженного лесом товарняка. Диспетчеру, машинисту и составу оставалось ждать, когда пройдет пассажирский поезд, чтобы тронуться в путь. И от этого момента их отделяло еще три часа времени.

Сцепщики переоделись, сели на бревнах попить пива. В закатном небе проплывали легкие облачка, похожие на пивную пену.

– Эх, – вздохнул бригадир, глотнув пивка, – в столице жизнь идет, а у нас здесь – полный застой.

– Уж лучше такой застой, чем столичные новости, – прозвучало в ответ с провинциальной неспешностью. – Хоть телевизор не включай. Какими-то знаменами машут, а понять, чего хотят, – не поймешь.

– А чего тут понимать, – бригадир отставил пустую бутылку и откупорил следующую. – Власти все они хотят.

Помолчали, переваривая сказанное.

– Что бы там в Москве ни делали, у нас тут ничего не изменится. Как сцепляли вагоны, так и будем сцеплять. Железная дорога – она каждой власти нужна.

– А генерал-то боевой – герой. И Курилы нельзя японцам отдавать, – пожилой сцепщик хлопнул бейсболкой по бревну. – А то Севастополь уже хохлам подарили. А они – хер нам на центральной площади показали.

– Ты в Севастополе был? А на Курилах? – бригадир почувствовал, что продолжая политическую тему, он рискует поселить разлад в душах членов бригады.

– Ага, разогнался я и был на море... – скривился пожилой сцепщик. – На Юг только начальство ездит. У него и премии, и зарплата... А на Курилы? Чего они там забыли?

– Надо просто честно свою работу делать. И неважно, кто ты – дворник или президент. Вот тогда и будем жить не хуже, чем на гнилом Западе. Завтра чтоб никто не опаздывал, – бригадир одним махом допил пиво и поднялся.

Из-за леса, в успевшем потемнеть до темно-синего цвета небе, показался военный вертолет. Он шел высоко. От машины стали одна за одной отделяться черные точки. Мужчины принялись считать.

– Десять, – первым окончил подсчет бригадир.

Невысоко над землей вспыхнули в лучах заходящего солнца купола парашютов.

– Затяжные пряжки. Десант. Учения.

Бригадир, который по должности должен был знать больше подчиненных, закурил:

– Не учение. Это у них испытания такие. Сбрасывают десантников без жрачки, без воды, с одним ножом-стропорезом, и они должны к сроку в заданную точку выйти. Триста километров по лесу да по болотам. Захочешь есть – укради. Не украл – жаб, ящериц и жуков с червяками жри. Из лужи пей. И никто их видеть не должен. Засветились – снимают с дистанции.

– А если на кого в лесу случайно напоролись? Ну, баба в ягоды пошла?

– Зарежут и закопают. Потому что их в коммандос готовят. С них за это никто не спросит. Им жалость противопоказана.

– Брешешь. А если на ребятишек наткнутся?

– Ребятишки не в счет. Кто ж это детей убивать позволит? – бригадир, окончательно запутавшись, строго посмотрел на сцепщика и направился к диспетчерской.

– Ну, мужики, счастливо доработать. Завтра встретимся. Мы вам пива оставили. Отработаете, хлебнете.

Машинист только улыбнулся.

– Ему можно, – кивнул на диспетчера, – а я уж с утра.

– А я про что? Работа – она прежде всего. Вон и десантники на ночь глядя учения проводят.

Ноги пружинисто коснулись травы. Купол парашюта, подхваченный ветром, потащил Бондарева по лугу. Последний свой прыжок он совершил три года тому назад, а потому не сразу сумел выбрать стропы.

Подоспевший майор спецназа погасил ему купол. Остальные десантники уже собирали парашюты. Вертолет, заложив круг над лесом, ушел к горизонту.

Вскоре группа пробиралась лесом к станции. Темнота сгустилась. Краешек луны еще виднелся у самого горизонта. Клим первым оказался на платформе сортировочной. В свете фонарей поблескивал масляными боками мощный электровоз. Диспетчер с машинистом курили, расположившись на лавочке. Пропустить вызов не боялись – окно диспетчерской оставалось распахнутым настежь, и стоило протянуть руку, чтобы поднять трубку.

– Здорово, мужики, – Клим, возникший словно из ниоткуда, щелкнул зажигалкой и прикурил.

Железнодорожники смотрели на появляющихся один за другим десантников в полной экипировке, как на инопланетян.

– А вы, это... откуда и куда будете? – неуверенно произнес диспетчер, сразу же вспомнив о том, что совсем недавно, после прохода президентского поезда, двое его коллег бесследно исчезли с рабочего места.

Клим окинул взглядом электровоз:

– Машина надежная. А машинист где?

Машинист даже не успел ответить, дрогнувший на лице мускул выдал его.

– Пошли. Запускай двигатель, – распорядился Клим и как бы невзначай положил палец на спусковой крючок автомата.

Двое десантников уже усадили диспетчера за пульт. Схема путей подмигивала лампочками со стены.

– Переведешь стрелку на запасной путь...

Локомотив вздрогнул, переходя на боковую ветку. За ним бросало на стыках платформу для перевозки щебня. За невысокими стальными бортами укрылись вооруженные десантники.

Бондарев, стоявший рядом с машинистом, приказал:

– Скорость на максимум. И погаси прожектор.

Светлая полоса шпал за лобовым стеклом потонула в темноте.

– Все, максимум, быстрей не пойдем, – машинист убрал руку с рычага.

Бондарев всматривался в темноту, сверялся с картой.

– Заглуши двигатель, быстро!

Машинист послушно повернул рычаг на отметку «ноль». Ствол автомата не располагал к спору. Лишь только замолк мощный дизель, показалось, что наступила полная тишина. Стало слышно, как свистит ветер за приоткрытым стеклом кабины. Но постепенно прорезался стук колес.

Локомотив по инерции стремительно мчался сквозь ночь. Бондарев вскинул к глазам бинокль. Из-за горизонта поднималась громада недостроенного заводского цеха.

– К нему подходим на скорости «сорок», и у тебя остается сто метров, чтобы притормозить, но не остановиться, – Бондарев сверился с записями, поднес рацию ко рту: – Мужики, готовьтесь. Сейчас тряхнет.

Охранники, дежурившие у закрытых ворот цеха, сперва ощутили непонятную вибрацию под ногами. Казалось, что начинается землетрясение.

– Я выгляну.

В темноту ночи уходили две нитки рельс. Ботинок опустился на одну из них. Уже не оставалось сомнений, что вибрируют именно рельсы.

– Тревога! Приближается состав! – крикнул охранник в распахнутую дверь, когда рассмотрел стремительную громаду электровоза, практически бесшумно вынырнувшую из темноты.

Мрак прорезали автоматные очереди, зазвенело разбитое стекло кабины. Но электровоз, скрежеща тормозами, неумолимо приближался к цеху. Вспыхнул слепящий прожектор. Стрелявшие от ворот бросились врассыпную. Локомотив легко снес огромные створки ворот, распахнув их. А с платформы для перевозки щебня уже сверкали вспышки автоматных очередей, одна за другой летели дымовые шашки. Передняя сцепка локомотива ударила в сцепку президентского вагона, щелкнул стопор. Электровоз вздрогнул и дал задний ход, увлекая вагон за собой.

Охрана стреляла по локомотиву, по платформе. Пули высекали искры из металла. Грохотнули взрывы гранат. Цех наполнился дымом и пылью. Когда же они рассеялись, со стороны поля донесся короткий гудок локомотива.

Машинист разогнул спину. Бондарев уже стоял в полный рост. Перед кабиной покачивалась стенка лакированного президентского вагона.

– Ты смотри, получилось, – подмигнул он машинисту, хотя по взгляду Клима было понятно, что он ни секунды не сомневался в успехе предприятия.

На шоссе мелькнула пара «гелендвагенов», но их тут же подбили залпом гранат из подствольников.

Локомотив замер у сортировочной станции, на лугу вертолет уже прогревал турбины. Клим сохранившимся с лучших времен железнодорожным ключом отомкнул дверь президентского вагона.

– Я так и знал, что это ты, – донеслось из полутемного тамбура; президент опустил ствол автомата.

Обезоруженный охранник постанывал на полу.

– Товарищ главнокомандующий... – принялся докладывать майор-десантник.

– У вас есть связь с Москвой? – оборвал его президент.