Разборка по-кремлевски - Сергей Зверев

Бондарев, спускавшийся первым, вскинул голову и остановился. Тамара чуть не отдавила ему высоким каблуком пальцы.

– Ты это с кем говоришь?

– Наушник... Там Виталик интересуется...

– Я уже думал, ты с ума сошла, – с облегчением произнес Клим и подхватил Белкину на руки.

Они стояли на чем-то очень ненадежном, покачивающемся. Тамара нашла в себе силы глянуть вниз.

– Лодка... резиновая...

– Садись, – Клим усадил ее на узкую деревянную лавочку. – Кстати, можешь отложить микрофон. Съемки окончены.

В носу надувной лодки лежал неподвижный Артур Карташов.

– Ты его убил? – Белкина инстинктивно подалась назад.

– Зачем убивать? – пожал плечами Клим. – Просто дал по голове, – он продемонстрировал туго наполненный песком мужской носок. – Очень эффективно. Если выйдешь замуж, бей супруга только носком с песком – ни следов не остается, ни костей не поломаешь.

Заурчал маломощный двигатель, и лодка медленно поплыла под кирпичными сводами. Свет фонарика скользил по обросшим плесенью стенам.

– Где мы?

– Река Неглинка, – неохотно ответил Бондарев, – в двадцатые годы ее забрали в коллектор.

На узком бордюре у самой воды показалась жирная крыса, но прежде чем Тамара успела завизжать, Бондарев ловко ударил веслом – серая пискнула и исчезла в темноте.

– Лучше по сторонам не смотри.

Белкина глянула на колени и тут же одернула юбку.

– Из-за тебя колготки порвала.

– И колено сбила, – в тон ответил Клим, – как девчонка. Приплывем, йодом помажу или зеленкой.

Плыли недолго. Вскоре показались какие-то ступени, ведущие к стальной двери. Клим причалил лодку и веслом трижды постучал в стальное кольцо. Дверь бесшумно отворилась на хорошо смазанных петлях, блеснул фонарик, прошелся по лицам, замер на Карташове.

– Принимайте подарок.

– Надежно вырублен? – прозвучало из-за слепящего света.

Клим без всяких эмоций несильно ударил партийного лидера туго набитым носком по голове. Две пары сильных рук подхватили Артура за руки и ноги. Бесцеремонно поволокли его вверх по лестнице.

Бондарев по-хозяйски привязал лодку и помог выбраться на ступеньки Белкиной.

– Пока тебе придется побыть со мной, – пропустил он телеведущую вперед.

– Я и не стремлюсь оставаться одна.

Процессия вскоре оказалась в ярко освещенном помещении без окон. Двое мрачных субъектов, притащивших сюда Карташова, положили его на бетонный пол. Белкина, глядя на них, прижалась к Бондареву. Выражения лиц тут же вызвало в памяти слова: «застенки», «пыточных дел мастера», «черный ворон»...

– Клим Владимирович, – хрипло обратился один из них к Бондареву, – я думаю, ей лучше не смотреть.

– Побудь в соседней комнате, – Бондарев проводил Белкину за дверь и усадил на топчан, обтянутый потрескавшейся от времени кожей, на которой темнели подозрительно бурые пятна.

За неплотно прикрытой дверью послышался плеск выливаемой воды и неясные крики. Клим поморщился, а Тамара плотно зажала уши.

Не прошло и пяти минут, как неулыбчивый гигант заглянул в дверь.

– Клим Владимирович, он во всем сознался и назвал основных заговорщиков. Так что можем действовать. Но где прячут президента, ему неизвестно.

– Может, мне его разговорить?

– Нет, точно не знает. От страха он... – гигант посмотрел на Белкину, – все, что знал – выложил. И даже больше.

Бондарев вышел в соседнюю комнату. Карташов, мокрый от вылитого на него ведра воды, сидел на бетонном полу. Теперь он мало походил на лидера грозной партии, способной поставить на уши всю страну.

– К Подобедову мы не подберемся, – тихо сказал Бондарев гиганту. – А вот взять генерала нам по силам.

Глава 13

Особняк, возведенный из кремлевского кирпича, темнел на фоне ночного леса. Высокий забор, окаймлявший участок по периметру, украшала спираль колючей проволоки. На единственном подъезде со стороны шоссе расположилось несколько легковых машин с военными и эфэсбэшными номерами. Тентованные грузовики прятались в лесу. Среди молодых сосен угадывались молчаливые тени часовых с автоматами.

Охрана состояла одновременно из военных и людей, присланных генералом Подобедовым. Так что, с одной стороны, Муравьева охраняли, с другой – стерегли.

Сам генерал после выпитой с вечера бутылки вискаря похрапывал в постели, уткнувшись лицом в подушку, под которой покоился именной пистолет. Жена наглоталась снотворного и теперь спала, отодвинувшись от супруга на самый край огромной, как летное поле военной авиабазы, двуспальной кровати. Серебристая луна, похожая на надкушенную таблетку аспирина, заглядывала в окно. В приоткрытую фрамугу ветер волнами гнал запах заболоченного луга и свежесть близкой реки.

Муравьев умудрялся одновременно похрапывать и негромко материться во сне. Разгоряченный подготовкой к государственному перевороту генеральский мозг не хотел выключаться для отдыха даже с помощью лошадиной дозы спиртного.

Негромко тявкнула овчарка во дворе, но тут же смолкла. Бесшумно выпущенный из арбалета дротик с ампулой впился ей в шею и мгновенно парализовал. Стрелок, взобравшийся на забор по веревке, профессионально перекусил колючую проволоку, кусок спирали свис к земле. Раскаталась веревочная лестница. По ней еще двое в облегающем темном трико спустились во двор и тут же прижались спинами к холодному кирпичу.

Бондарев вновь натянул тетиву арбалета, вложил в прорезь дротик. Часовой негромко, боясь разбудить хозяев, звал непонятно куда подевавшуюся собаку:

– Мухтар...

Один из спутников Клима тихо пролаял.

– Тише ты... разбудишь... – охранник пошел на звук.

Но стоило ему оказаться поближе, как чуть слышно прозвенела тетива, ослабевшая рука так и не смогла вырвать из яремной впадины неглубоко засевший дротик.

– А теперь – сделайте лестницу, – прошептал Бондарев.

Он легко взбежал по спинам спецназовцев – живой пандус у стены особняка лишь чуть дрогнул, когда Клим подпрыгнул и уцепился за кронштейн спутниковой «тарелки». Переворот, выход силой, и Бондарев уже стоял на карнизе – архитектурных излишеств в этом доме хватало. Рука скользнула в оконный проем, повернулась ручка.

Клим стоял у кровати. Первым делом он осторожно запустил ладонь под подушку и вытащил пистолет. Жена генерала заворочалась, села. Женщина моргала, только что она видела перед собой темный силуэт, но теперь – лишь широко раскрытое окно, и ветер зловеще шевелил занавески.

Электрошокер нежно коснулся ее плеча, полыхнул разряд-молния. Клим бережно уложил отключившуюся генеральшу и занялся ее мужем. Зная о конском здоровье Муравьева, Бондарев не стал размениваться по мелочам, а зажал ему рот и нанес удар по голове излюбленным приспособлением – носком, туго набитым песком.

Спецназовцы с трудом словили грузного генерала, переброшенного через подоконник. Бондарев спрыгнул на траву:

– У нас три минуты, – напомнил он, – жена очухается.

Перебраться через забор удалось довольно быстро, несмотря на тяжелую ношу. Убирать лестницу и веревки не оставалось времени. Бондарев бежал по квакающей от сырости земле впереди, спецназовцы тащили за ним все еще не пришедшего в себя Муравьева. И тут ночную тишину прорезал резкий, как сирена «скорой помощи», крик генеральши.

– Зря ты ей рот не залепил, – полетело в спину Климу укоризненное, и все, не сговариваясь, прибавили в скорости.

В лесу мгновенно зажегся с десяток фонарей. Прожектор полоснул по стволам деревьев.

– Вон они! – раздался крик, и со стороны дороги послышался хруст ломаемых веток, чвяканье влажной земли.

Когда погоня выскочила на берег реки, то моторная лодка, пришедшая сюда на веслах, уже растаяла в предрассветном тумане, унося генерала-заговорщика и его похитителей. Только звук мотора еще долетал из белесого марева.

С десяток машин, рассредоточенных вдоль асфальтированного подъезда, два взвода охраны, собаки – ничего не могло помочь преследователям. Высокий берег реки спускался к болоту.

Клим, сидя у борта, зачерпнул ладонью холодной речной воды, сполоснул лицо.

– Неплохо поработали. А за крикливую бабу – извините. Не приучен воевать с женщинами. И так рука дрогнула, когда к ней шокер приставил. Зато теперь спокоен – жива.

Спецназовцы отозвались тихим смехом.

– Теперь некому приказ о вводе танков в Москву отдать. Вот он – хренов спаситель отечества.

– Дураков найти несложно, но раскрутить очередного они не успеют, – ответил Бондарев и заклеил Муравьеву рот липкой лентой. – У него тоже глотка луженая.

Лодка подошла к берегу, на лугу за кустами темнел простой армейский «УАЗ». Муравьева связали и забросили в багажный отсек.

– Вы его на полигон везите, а меня на стоянке выбросите. Надо еще одно дело провернуть, – Бондарев сел рядом с водителем. – Уверен, и ему неизвестно, где держат президента. Это только Подобедов знает.