Низвергнутый - Тимур Лобанов

города. Дьярви вылез и приняв гордую позу, откликнулся: - Я тут! – ага, вижу, что тут, сейчас и познакомимся. Вышел из-за укрытия, встав на поваленный ствол дерева, за которым прятался. Поприветствовал конунга: - Здоровья тебе желать не буду, конунг Дьярви! Помнишь меня? Я с того света вернулся, мстить за увечье. Не узнал. По глазам вижу, что понятия не имеет кто такой перед ним. Освежим память. Поворачиваюсь к конунгу полубоком, предоставляя взгляду свою голую спину, закидываю руку через плечо, похлопывая ножом по торчащим там обрубкам. – А теперь? О, вот и пришло узнавание. Гримаса страха на лице, удалось мне все же пронять его. Еще бы, когда тварь из хельхейма, у валькирий крылья укравшую, убивал, там, на площади, связанную и к столбу привязанную, не думал, что придет по его душу спустя неделю, или сколько там дней уже прошло? - Вижу, теперь узнал. Знаешь, хотелось бы с тобой сразиться в честном бою, но я увы, не умею. Не боец я, так уж сложилось. Потому, будем играть по моим правилам. – делаю надрез, спрыгиваю с дерева, бегом сокращаю дистанцию до конунга, тут от силы метров пять-семь. Вырываю из рук щит и меч, скидываю с головы шлем и бегу обратно, на стартовую точку. Залезаю обратно. Возвращаю ход времени. Откинул в сторону щит и шлем, оставив меч в левой руке. Не описать, как Дьярви удивился, неожиданно оставшись без оружия. Глупо рассматривая ставшие пустыми руки. - Что конунг, нравится тебе быть безоружным перед вооруженным? Вспомни, как подкрался ко мне, ударив обухом топора. Затем связал, приволок в ваш городишко, привязал к столбу! Глумился, с речами важными выступал перед горожанами своими, а потом лишил меня законных конечностей, спрашивается за что? Нет, можешь не отвечать, я скажу сам – за то, что отличался от вас! Испугался что ли? А если я посланник от богов, на землю отправленный, а ты со мной вот так, сразу убивать? Не страшен тебе гнев божий? А вот он я, действительно посланник от богини Хель. Заждалась она тебя в своих чертогах. Знаешь ли ты какого это, когда отрубают конечности и дают истечь кровью так, что умираешь, теряя сознание? Нет, откуда. Но поверь мне, скоро ты узнаешь и Вальхаллы тебе не видать. Оружие забрал не просто так, насколько успел понять, обязательным условием приглашения на вечным пир для воинов в гостях у Одина, является наличие оружия в руках при смерти в бою. Куда остальные попадают, кто знает… Дьярви рычит как разъяренный медведь и бросается в мою сторону вытянув руки. Удобный случай, подпускаю ближе и вновь ухожу в замедление. Слежу за тиками, приближаясь к фигуре с выставленными вперед руками. Вот он, момент возмездия. Месть свершится. Хороший меч у конунга, дорогой, острый. Наверняка из крепкого металла выкован. Не выброшу, оставлю на память. Может кто владеть научит. Заодно доказательство будет, если в рассказ о его убийстве мною где-то придется рассказать. Перехватываю меч двумя руками, временно зажав нож в зубах и со всего размаха бью по вытянутым рукам, в районе локтей, перерубая их начисто. Спешно отбегаю и вновь взгромоздившись на свое возвышение, смотрю как последний тик маны возвращает время, а конунг продолжает бежать вперед, вытянув культяпки с бьющими из перерубленных артерий струями темно-алой крови. Руки остались валяться там, где отрубил, со скрюченными пальцами. Дьрви кричит от боли, останавливается, падает, завалившись на живот. Под телом быстро пропитывается грязный снег, расползается темное пятно. Спокойно наблюдаю, как затихает. Спрыгиваю, подхожу, переворачиваю лицом вверх, перекатив на спину. Не буду я тебя в жертву приносить, лежи, мучайся. Наклоняюсь над телом, близко к лицу и шепчу последние мои слова ему: - Вот и все, конунг. Прощай. Напоследок, прежде чем уйти с места гибели конунга, снял с тела пояс с прикрепленным к нему кольцом, для меча. Мертвый Дьярви, уставившийся безжизненными глазами в рассветающее небо, не возражал. Расстегнув бляху, вытянул пояс, надел и просунул клинок в отверстие. Сидит хорошо, единственным минусом является необходимость придерживать оружие за рукоять, чтоб при ходьбе не моталось в разные стороны, похлопывая плоскостью по бедру. Непривычно, думаю не один синяк заработаю, пока приноровлюсь. Тут, возле убежища у меня больше нет дел. Надо решать, как добираться обратно в Хедебю. Судя по всему, драккары уже ушли, оставив меня одного на этой недружелюбной земле. Времени прошло достаточно, пока я вершил свою месть, уйдя в самоволку. Первым делом проверю, вдруг решили дождаться, но надежды на это – мало. Обратно двинулся тем же путем, что пришел. Только уже особо не скрывался. Двигался бегом. Расстояние преодолел быстро, заскочив в тайный ход и пробегая по нему, помахал приветственно связанному воину, все так же валяющемуся на своем месте на холодном камне. Как бы не заболел бедолага, простудится же. Добрался до странной иллюзии и распоров ее как в первый раз, протиснулся в щель. Возле горячих источников решил задержаться, ополоснувшись. Осмотрелся в поисках неприятеля, убеждаясь, что никого нет, выбрал дальнюю от прохода в город емкость, складывая на бортик свое оружие и вещи так, что в любой момент смогу схватить кинжал, если кто появится. Оставшись в неглиже, проверил температуру воды, коснувшись бурлящей поверхности ступней – приемлемо, не сварюсь. Действие обезболивающего уже начало проходить, раз смог почувствовать горячую воду. Хорошо, а то ухнуться в кипяток и повторить судьбу раков к пиву - глупая была бы смерть. Залез в воду, окунаясь с головой. Смытая кровь, накопленная на поверхности кожи за время боев и жертвоприношений и различный прилипший к ней сор, сразу же окрасили воду из кристально чистой в мутную. Я тот еще грязнуля. Мылся быстро, растирая ладонями особенно испачканные части тела, помогая воде смыть въевшуюся субстанцию. Ванные процедуры закончил быстро, приведя себя в надлежащий вид. Вылез, также ладонями смахнул с тела лишнюю влагу, напялил на себя штаны, брюки, захлестнул вокруг пояса ремень с мечом. Двинули. Надо добраться до ворот, подобрать курточку брошенную там в начале. Сейчас, без бурлящего адреналина и действия снадобья мороз неприятно холодил мокрую кожу. Тело покрылось мурашками. К воротам двинулся также, бегом. Пока нагружаешь организм физически, холод чувствуется не так сильно. Бегать с голым торсом по холодному северу, мне не привыкать, еще в юношеские годы, когда родина призвала отдавать долг отчизне, приходилось точно так же, бегать топлес по трескучему морозу полярной ночи. Глупость конечно, сколько ребят от такого слегло в санитарную часть – не счесть, но