Библиотекарь - Гектор Шульц

— Ах вот оно что, — ехидно улыбнулся я и посмотрел на Ника. – Ступай-ка ты, друг, в чащу и собери хворосту для костра.

— Не, ну каков ты гондон, а? – тихо пробубнил толстяк, поднимаясь с пенька. – Вот и делай потом добрые дела. Всегда найдется умная самка и тупорылый самец, притесняющие волшебные артефакты. То сериалы им показывай, то дрова собирай. А у меня, между прочим, блядь, чувства есть. Хуеплеты человеческие, мать вашу ёб.

— Пусть бурчит, — хмыкнул я, когда Ник ушел в лес, продолжая жаловаться на притеснение волшебных вещей. – Оно всегда такое. Или теперь правильнее говорить он?

— И так правильно, и так правильно, — ответила девушка, вновь скрывшись в палатке. – Тимофей, выбрось, пожалуйста, мусор.

— Мусор? – переспросил я и охнул, когда из палатки высунулась рука Изабеллы и поставила возле входа большое ведро, полное всякого хлама, в виде разбитых и пыльных колб, обрывков свитков и поломанных писчих перьев. – Да уж. Мортимер к холостякам-аккуратистам явно не относится.

— И не говори, — откликнулась девушка. – Давай в темпе. Я не хочу всю ночь провести, вычищая за ним мусор.

Спустя еще один час, когда все дела были сделаны, мы расположились полукругом возле небольшого костра, в котором уже поспевала печеная картошка. Изабелла, прищурив глаза, наблюдала за пляской пламени. Ник о чем-то болтал с Колобком, вернувшимся из леса, а я был предоставлен сам себе. И именно в этот момент я осознал, какое опасное приключение затеял, чтобы вернуться домой или, на крайний случай, очистить свою душу от тьмы, как и предсказывали ведьмы.

Мортимер был прав, когда сказал, что у меня нет особого выбора. Этот путь я был должен пройти, чтобы спасти себя или навеки упокоиться в сказочной стране. Даже странные ингредиенты, потребные для сотворения портала, оказались вполне объяснимыми. Число «три» всегда занимало в сказках особое, сакральное место. Три желания, три поросенка, три испытания, три тролля из «Хоббита» Толкина, три ночи, и так далее. Число «три» было священным для этого мира, и ему отводилась особая роль в том, что Мортимер называл магией сказочной страны. Да и сами ингредиенты были вполне логичными.

Посох являл собой обычную палку. Глаз циклопа – шар. А длань назгула – пять пальцев. Семерка. Тоже сакральное число, играющее большую роль в верованиях даже моего мира. А Кольцо, которое должно было появиться после соединения этих вещей, представляло собой круг. Единство. С добротой тоже все было понятно. Все Темные когда-то были светлыми, и частица Света все еще горела в этих злых артефактах. Ник был ярким тому подтверждением. Вещь, созданная Темными и для Темных, тем не менее, служила добру. Те же упыри были когда-то мирным народом, предпочитающим спокойно существовать в своем уютном болоте. Циклопы, на которых открыли охоту все, кому не лень, были вынуждены защищаться и моментально стали врагами всего светлого и чистого. Даже король-чародей Ангмара был когда-то человеком, четко знающим, что такое зло и что такое добро. А жертва, которую необходимо принести для открытия портала, тоже логична. Портал в иные миры наделяет его обладателя невероятной силой и за эту силу нужно серьезно заплатить. Не мирскими ценностями, золотом или камнями. Чужой жизнью или родной душой. Такова она, магия сказок.

— Тимофей, у тебя все хорошо? – тихо спросила Изабелла, подсаживаясь рядом и протягивая мне печеную картошку на плотном листе бумаги.

— Спасибо, — кивнул я. – Все нормально. Просто мысли всякие лезут в голову.

— Насчет задания?

— Да и не только. Почему ты решила рискнуть и отправиться со мной в это путешествие?

— Я же говорила… — начала было девушка, но я поднял руку и улыбнулся.

— Глупости. Я видел твои глаза. У тебя другая цель и Мортимер это тоже понимал, иначе он бы не пустил тебя со мной.

— Ладно. Мне тетки рассказали однажды, что я встречу незнакомца из другого мира, и он изменит мою судьбу.

— Серьезно? – удивился я. Изабелла кивнула и усмехнулась.

— Серьезно.

— Странно.

— Почему?

— Сама посуди. Ты пошла со мной и тем самым дала ход, возможно, жутчайшему пророчеству. Оно тебе надо? Вдруг твоей судьбой будет кончина где-нибудь в Проклятых Топях? М?

— Возможно. Мы, жители этого мира, серьезно относимся к пророчествам. Их не избежать, Тимофей.

— Ага. Девица дело говорит, — хмыкнул Ник, совершенно не стесняясь того, что влез в чужой разговор. – Лорду вон вообще напророчили той еще хуеты, а он умудрился выпутаться. Так и здесь. Изя могла вообще забить на тебя и ждать другого незнакомца, если на то была бы воля Порядка.

— Погоди, погоди, — покачал я головой.

— Ты погоди пиздеть, Тимка. Тут все зависит от Порядка. Почти у каждого существа есть выбор, что делать, а что не делать. Жаль, что к пророчествам это не относится. Эта хуета постоянно портит жизнь честному люду. То, блядь, рыцарь какой-нибудь бросает жену на сносях и несется в Опаловые горы, надирать жопу дракону, потому что так решил какой-то старый долбоеб в остроконечном колпаке. Или принцесса сидит годами в высокой башне и ждет своего суженного, хотя к ней постоянно кто-нибудь приходит свататься. А пизда-то, тем временем, пенициллином порастает. Есть одно «но».

— Как обычно, — буркнул я, вороша палочкой угли в костре. – Выскакивает из-за угла и пугает до полусмерти.

— В точку. Если проигнорировать пророчество, то Порядок озлобится и нашлет на тебя такую хуету, что ты охуеешь. Точно тебе говорю. Вон, к примеру, сэр Ланселот. Забил на пророчество о том, что ему надобно семь подвигов сделать, чтобы получить трон какого-то уебанского королевства. Вместо этого он днями и ночами бухал в своем родовом поместье, ебал девок и парней, даже, говорят, коровами не брезговал, а потом «оп»! и все.

— Что «все»?

— В подземелье его нашли. Нашпигованным семью отравленными стрелами. За каждый блядский подвиг, который он не совершил. Охуенчик?

— Не то слово, — кивнул я. – Не нашли, кто это сделал?

— Не-а. Всем и так понятно, что он проигнорировал пророчество. С этой хуйней не шутят, Тимка. Судьба обязательно накажет того, кто пренебрегает этим, — буркнул толстяк. – Пророчества появляются спонтанно и они направлены на то, чтобы не нарушался Порядок. Чуешь, блядь, чем пахнет?!