Библиотекарь - Гектор Шульц

— съязвил толстяк, но Изабеллу это не смутило. Она все еще находилась под эйфорией от концерта.

— Хоть ты и кроешь матом, мое настроение тебе не испортить, — улыбнулась девушка. – Посмотри, какой прекрасный вечер. Небо невероятного цвета. Словно темно-фиолетовый смешали с алмазной крошкой.

— Чушь, — фыркнул Ник. – Это разве описание цвета? Ему бы подошло другое определение.

— Какое?

— Хуесырный!

— Врешь. Нет такого слова, — возмутилась Изабелла.

— Есть, — тихо буркнул я. – Матом вообще можно все, что угодно описать.

— Серьезно?

— Конечно. Вот Ник сказал, что небо хуесырное. Я могу тебе доказать, что оно действительно такое, — улыбнулся я, подмигнув девушке.

— Валяй. Удиви меня.

— Прилагательное «Хуесырный» делится на две части. Хуй и сыр. Логично?

— Не логично, а ожидаемо. Дальше-то что?

— Ник не зря упомянул «хуй» в описании неба. Ты девушка и ты не видела, каким он может быть после мороза, к примеру. Как раз темно-фиолетового цвета. А если отогреется, то уже станет похож на закатное небо.

— Фу, Тимофей!

— Ничего не «фу». Все логично.

— А сыр тут при чем?

— Звезды, на самом деле, желтого цвета. Все потому, что они очень горячи и раскаленных добела звезд не так уж и много. Сыр, чаще всего, тоже желтый или бледно-желтый. Вот и получается помесь замерзшего члена и сыра. Хуесырный, как метко заметил Ник.

— Вы точно чокнутые, — покачала головой Изабелла, ускоряя шаг.

— Бро, ты ж понял, что я просто стебался? – тихо спросил Ник, подходя ко мне.

— Понял. Но пояснить стоило. Не хватало мне еще ругани в начале пути. Завязывай ее стебать.

— Лады. Но про сыр ты мощно завернул. Я и не думал, что моя речь несет какой-то скрытый смысл. А вот еще один цвет объяснишь? Прищемленнозалупоогненный!

— Отвали, — беззлобно бросил я. – Пошли, пока Изабелла нас не бросила.

— Не, ну правда, Тимка. Давай, поделись своим умом, — мне оставалось только вздохнуть и погрузиться в свои думы, не обращая внимания на стенания толстяка.

Через несколько часов мы дошли до северных врат и, пройдя обязательную процедуру идентификации со сверкающим кубом, очутились, наконец, за крепостной стеной. На удивление куб выдал Нику характеристику «хаотически нейтральный», как и предсказывал Мортимер. Правда, стража у врат недоверчиво отнеслась к шуточкам толстяка, однако бросать его в камеру не стала, предпочитая вернуться к распиванию вина и обсуждению последних столичных сплетен о том, кто с кем спал, и было ли им хорошо.

Я испытал облегчение, когда понял, что выбор, сделанный мной, был верным. Если бы мы вышли в путь в дневное время, то наверняка тащились бы по переполненным улицам в два, а то и три раза дольше обычного. Сейчас, по дороге, уходящей на север, нам попадалось небольшое количество народа. Чаще всего это были обычные охотники, возвращающиеся домой к своим женам и детям, травники и бродячие торговцы, снабжающие товарами близлежащие села и деревеньки.

Изабелла все еще дулась на нас из-за перепалки и предпочитала идти впереди всех в полном молчании. Ник было подоставал меня сортирными шуточками, но умолк, когда я выхватил из ножен клинок Нуаду и погрозил толстяку острым концом. Лишь один Колобок радостно воспринял смену обстановки. Уродец скатился с дороги и исчез в ближайших кустах, направившись на поиски любимых им мухоморов.

Еще через пару часов унылого топанья по пыльной дороге, Изабелла наконец-то остановилась и с пафосным выражением на лице направилась в сторону маленькой полянки, на которой темнел деревянный указатель.

— Почему мы остановились? – спросил я, подходя ближе. Девушка молча ткнула пальцем на пошарпанное дерево, где значилось, что путники, дошедшие до этого места, покидают земли столицы. – Ты со мной не разговариваешь теперь?

— А это необходимо? – ехидно ответила она вопросом на вопрос.

— Даже не знаю. Может, нам следует держаться вместе, как и говорил Мортимер? А может, я просто растерян, очутившись в стране, о которой даже фантасты моего мира слыхом не слыхивали?

— Не злись, — примирительно произнесла Изабелла, доставая из котомки небольшой коричневый квадрат. – Лучше помоги мне разбить палатку.

— А где палатка?

— У меня в руках, — хмыкнула она, показав мне тот самый квадрат. – Когда она трансформируется в ткань, ухватись за желтую веревку и потяни на себя.

— Ладно, — с сомнением согласился я, наблюдая за манипуляциями девушки. Изабелла глубоко вздохнула и, пробормотав тихо непонятные мне слова, воздела руки к небу. Квадрат, лежащий на земле, угрожающе затрещал и принялся увеличиваться в размерах, а я лихорадочно бросился к тонкой желтой веревочке, которая извивалась будто настоящая змея.

— Тяни на себя, — крикнула девушка и засмеялась, когда я не справился с равновесием и пропахал носом зеленую травку. – Каждый был когда-то неуклюжим. Вот, так, молодец.

— Спасибо, — буркнул я, натягивая веревку, так и норовившую вырваться из моих рук. Когда мне это удалось, квадрат, ставший тканью, резко хлопнул, заставив меня закрыть от испуга глаза. А когда я их открыл, то увидел, что на полянке теперь стоит комфортная палатка из темного материала. Изабелла, критично осмотрев ее, в итоге удовлетворительно хмыкнула и повернулась ко мне.

— Огонь разведешь? Или это тоже сложно для тебя?

— Разведу, — ответил я и возблагодарил небеса за то, что было темно, и никто не видел, как сильно я покраснел.

— Вот и славно, — улыбнулась девушка. — А я пока внутри приберусь. Мортимер эту палатку лет десять уже не использовал. А где, кстати, Ник?

— Здесь я, — моментально ответил жизнерадостный толстяк, которого я увидел сидящим на небольшом пеньке в сторонке.

— Мы тут, значит, усираемся, а ты даже помогать не хочешь? – возмутился я, но на Ника это не произвело должного впечатления.

— Тимка, ебанько ты эдакий. Я – волшебный артефакт. Мне пофигу на ваши палатки и прочую лабуду, — сварливо ответил он. – Скажи спасибо, что я вам дорогу показывать решил и вообще отправился в это гиблое путешествие.

— У тебя не было выбора, — буркнула Изабелла, появившись из палатки. Я не мог не зацепиться за ее слова.

— Как так, не было выбора?

— А так, — рассмеялась девушка, наслаждаясь кислой физиономией Ника. – Волшебное зеркало подарил Маланье его прежний хозяин.

— Мрачный Лорд?

— Он самый. А Маланья отправила зеркало