Правильный лекарь. Том 5 - Сергей Измайлов

что ваши предложения по изменению имеющихся методов медикаментозного лечения являются революционными и крайне полезными?

— Тогда я так ещё не умел, — грустно улыбнулся он. — Иначе убедил бы. Это плод моей работы над собой за последние двадцать лет. Только реально на практике я сегодня применил это впервые. Так что можешь поздравить меня с удачным дебютом. Но теперь мне некому делать ремонт, так что буду ждать твоего чудесного мастера.

— Вы же пока не сильно торопитесь? — спросил я, вспомнив, сколько Николаю ещё предстоит работы. — Он как минимум до февраля занят.

— Лучше немного подождать, чем меня прибьёт рухнувший с потолка кусок штукатурки или лепнины.

— О, по лепнине этот мастер крутой специалист! — заверил я Курляндского. — Будет не хуже, чем в лучшие года. А может и лучше.

— Да уж, — Готхард задумчиво поправил волосы. — Там теперь даже непонятно, где и что восстанавливать. Очень много уже осыпалось.

— А каких-нибудь старых фотографий не осталось? — предположил я.

— Должны где-то быть, — пожал старик плечами. — Попробую найти, время у меня на это есть. А то, что задержка с ремонтом, даже наоборот хорошо, денег немного подкоплю. Намечаются заказы неплохие.

— Вот и хорошо, — улыбнулся я, чтобы поддержать загрустившего старика. — Всё удачно складывается. Зато всё сделано будет как надо и на голову ничего не упадёт.

— Твоя правда, — кивнул Готхард Вильгельмович и наконец снова улыбнулся.

Мы ещё попили чая, посидели, поболтали, потом я стал поглядывать на часы, что не укрылось от его проницательного взгляда.

— Ты наверно торопишься, а я тут тебя заболтал, старый дурак, — пробормотал он и громко позвал свою помощницу. — Лизонька, привези пожалуйста те коробки, что мы приготовили для Саши.

— Да, Готхард Вильгельмович, — пропела она. Только сейчас понял, что я услышал её голос впервые. Проводив её взглядом, я повернулся к старику и увидел, что он на меня пристально смотрит.

— Внучка моя, — пояснил он. — Люблю больше жизни.

— Я почему-то примерно так и подумал, — кивнул я. — Тогда почему она не зовёт вас просто дедушкой?

— Почему же не зовёт? — хмыкнул он, глаза наполнились теплом и любовью. — Зовёт дедушкой. Только когда никого постороннего дома нет. Моя лучшая помощница во всех делах, от кухни до лаборатории.

— Странно как-то, — пожал я плечами.

— Странно, что внучка у меня выполняет работу слуг? — спросил, словно прочитал мои мысли, Готхард. — Это её личный выбор, я нисколечко не принуждаю. Несколько раз пытался нанять прислугу, а она в штыки. После того, как я спас ей жизнь, она очень сильно ко мне привязалась. Правда не удалось спасти мою дочь, её маму. Лиза тогда ещё маленькая была, когда всё произошло. Ты извини, Саш, не хочу сейчас всё это вспоминать, кошки на душе скребут.

— Да, конечно, — кивнул я и постарался переключить тему. — Вы тогда позвоните, когда препараты будут готовы.

— Да, конечно, — кивнул он и улыбнулся, понимая, что я со сменой темы для него стараюсь. — Вон Лизонька привезла твои коробки, можешь забирать.

— Тогда я, пожалуй, пойду, — сказал я, неохотно вставая со стула. Так пригрелся морально и физически, что уходить уже не хотелось. — Спасибо ещё раз за обед и за вашу помощь.

— И тебе, Саш, — ответил Курляндский и встал, протягивая мне руку. — Я уж провожать не буду, Лизонька за тобой дверь закроет.

— Хорошо, до свидания, Готхард Вильгельмович, — сказал я и учтиво поклонился.

— Саш, зови меня просто дядя Гот, чем я хуже Вити? — улыбнулся старик. — Тебе ведь не сложно, а мне приятно будет. У меня ведь из родни только внучка и осталась, а так ещё и племянник будет.

— Хорошо, дядя Гот, — сказал я, с трудом себя переборов. — До скорого свидания. Если что звоните.

— Да, Саш, пока, — он махнул на прощание рукой, и мы с Лизой пошли на выход.

Девушка молча везла тележку. Я попытался предложить свою помощь, аргументировав, что мой груз мне и везти, но она помотала головой и только покатила тележку быстрее. И опять ни слова. Но ведь я точно знаю теперь, что она не немая, почему тогда она не разговаривает? Ладно, ей виднее.

Глава 16

— Ну что там, рассказывай давай! — выпалил в телефон дядя Витя. Я, как и обещал, сразу позвонил ему, выйдя от Курляндского.

— Света, ты щас упадёшь! — выдал я, сам ещё не отойдя от потрясения.

— Чего? — раздался в динамике удивлённый голос Виктора Сергеевича. — Это не Света, а дядя Витя. Саш, ты в порядке? Может за тобой заехать? Ты где сейчас? Не на берегу Невы с камнем на шее?

Я заржал в голос от такого потока вопросов, как в телевикторине.

— Со мной всё в полном порядке, — заверил я, немного успокоившись. — Просто не отойду никак. Можете забыть о существовании того Готхарда Вильгельмовича, к которому привыкли за последние годы. Его больше нет. Это теперь вполне адекватный приветливый дядька. Кстати, он просил называть его дядей Готом, когда рядом нет посторонних, это нормально?

— Вернулся дядя Гот, — пробормотал Виктор Сергеевич. По голосу я понял, что он улыбается. — Это великое событие века. Надо отметить, ты не возражаешь?

— Очень искренне сожалею, но у меня уже были другие планы на вечер, — сказал я, глянув на часы. Время ещё было, но немного. И перенести эту встречу не получится, она сказала, что завтра уезжает. Правда не сказала куда. — Так что прошу меня извинить, но сегодня никак.

— Ладно, иди осуществляй свои планы, — вздохнул дядя Витя. — Может завтра тогда расскажешь подробности при встрече.

— Договорились, завтра расскажу.

Когда я припарковался неподалёку от храма Спаса на Крови, было ещё полвосьмого. Я решил воспользоваться свободным временем и прогуляться вдоль Екатерининского канала, который ранее я привык считать Грибоедовским. Лёгкий ветерок и приятные мелодии, доносящиеся от уличных музыкантов с Невского, помогли мне успокоиться и собраться с мыслями. Курляндский сегодня поразил до глубины души, такого человека уже можно называть хоть другом, хоть дядей.

Теперь предстоит ещё один разговор и не могу утверждать, что я к нему готов. Я