'Русская Ганза'. Жизнь Немецкого подворья в Новгороде, 1346–1521 годы. - Марина Борисовна Бессуднова

нам сказали, что наши не дали им управу согласно крестоцелованию; их собратья находятся в Ревеле, и они не знают, то ли они там торгуют, то ли задержаны, то ли нет, поскольку не имеют от них никаких известий. Один наш собрат прибыл сюда и сказал, что у него письмо от одного русского, которое он здесь должен был передать, а потом сказал, что его потерял, и коль скоро русские по той причине письма не получили, они подумали, что в письме содержалось что-то важное, и посчитали, что их [собратьев] там задержали. Поэтому в настоящее время мы должны оставаться здесь, пока те не вернутся домой. И потом они захотели узнать, как много здесь немцев, на что было отвечено согласно крестоцелованию, что мы того не ведаем. Тогда они сказали, что мы должны изготовить два [послания], одно в Дерпт, а другое в Ревель, и хотят снарядить одного новгородца, который должен будет разузнать, как обстоят дела с их [собратьями], и поговорить с нашими старшинами (oldesten), чтобы те, согласно крестоцелованию, доставили их на границу вместе с их товарами, и тогда они сделают то же самое с нашими товарами. Мы должны оставаться здесь до той поры, пока их [собратья] не прибудут домой, поскольку наши обещали им чистый путь и по воде, и по суше, что, как они говорят, не соблюдается. И они приказали возвестить на Торгу, что нас нельзя вывозить, а также продавать нам лошадей под страхом смерти. А когда шестеро из нас самовольно выехали на собственных лошадях, они их нагнали и вернули назад; вам следует сказать подателю сего письма, как обстоит дело, будут они отпущены или же нет. Для них [новгородцев] очень прискорбно, что их [собратьев] удерживают в Нарве из-за того, что в Яме (Nyensclot) был убит Герман фон дер Кокен, и они говорят, что по крестоцелованию они должны иметь чистый путь через Нарову, и тут же оправдывают наши дела, говоря, что это-де земля магистра, также, как у них есть Яма, которую они отдали своему князю (konynghe). В этой связи нам кажется, что они хотят сказать, что все случилось не в их земле, а в [земле], принадлежащей другому государю, и потому они за то не должны держать ответ, а также давать управу согласно крестоцелованию. Потому-то они и хотят, чтобы их [собратьев] с их товарами пропустили через Нарову прежде, чем они разрешат нам уехать отсюда. И поэтому, почтенные, любезные господа, поразмыслите над этим и помогите нам отсюда уехать, ибо здесь находится много достойных молодых людей, что-то около двух сотен. И потому позаботьтесь о том, чтобы их [собратья] не проследовали через Нарову до тех пор, прежде чем наши со своими товарами также будут [там], и назначьте срок, к которому мы с обеих сторон прибудем на границу. И они сказали так: когда мы с той и другой стороны вернемся по домам, магистр и Россия вместе сделают то, что посчитают за благо. А потому не пропускайте новгородцев через Нарову, пока мы тут; в противном случае мы опасаемся, что останемся здесь, даже если их [собратья] вернутся домой. Окажите милость, почтенные, любезные господа, и ежели вы не собираетесь направить сюда посольства, похлопочите, чтобы мы отсюда уехали. В настоящее время более ничего нет, да будет воля всемогущего Господа на долгие благие времена. Писано в день святой Екатерины в Новгороде в год (14)38.

Мы, предстоятели, и все немецкие купцы, ныне пребывающие в Новгороде.

Den ersamen heren Borgermeystere unde Raed der stad Reval det(ur).

Unsen vruntliken grot tovoren nu (unde) to aller tiid unde wes wy gudes vormoghen. Ersamen leven heren, juwer leve to wetende, wu et sick gevallen is hiir myd uns to Nouwerden. So wetet, ersamen leven heren, dat uns wart boden gesant van dem borgermeyster unde hertighen unde gemene Groten Nouwerden up des bischopes hoff, unde seden uns alzo, dat de unsen nicht recht en deden na der krusekussinghe; ere broders weren to Revel, unde ze en wüsten nicht, offte ze dar koepsclagenden offte ze dar besät weren offte nicht, unde ze en hadden neyne tydynghe van en. Wente unser broder was hiir eyn gekomen unde he hadde geseght, wu he eynen breff van eynem Russen hadde, den sulde he hiir van sick antwortden; na sede he, ik hebbe en vorloren, also dat de russen des des breves nicht en kreghen, also meneden ze, dat an deme breve grote macht leghe, unde meneden, de ere weren dar bekümmert. Darumme so solde wy hiir blyven to der tiit, byt de erren to hues quemen. Unde wolden vort weten, wu vele da(t) der duschen hiir weren; do wart dar up gheantwordet, dat wy des nicht en wüsten, by der krusekussinghe. Also zeden ze, dat wy sulden twe uet maken, den eynen to Darpte, den anderen to Reval, unde se wolden en eynen Nouwerder mede doen, de sulden vorvaren, wu et umme de eren were, unde sulden spreken myd unsen oldesten, dat ze de ere setten up de lantschedinghe myd eren guderen na der krusekussinghe, zo wolden ze uns der gheliken doen myd unsen guderen. Wente wy sulden hiir blyven byt to der tiit, dat de ere to hues quemen, wente de unse hadden en ghelovet eynen vryen wegh, beyde to water unde to lande, dat segghen ze, dat en wert en nicht geholden. Unn ze leten voetstandes in dat market ropen, dat men uns nicht uet voren scholde unde ok neyne perde vorkopen solde by eremen lyve. Also voren der unser vi uet myd eren egenen perden in der sulven macht, den synt ze nagejaghet wedder to haiende; wu et hiir umme is, dat sal jw wol segghen de bringher dusses breves, offte ze umme gekart werden offt nycht. Unde ene is gans lede, dat de ere getoghet scholen werden to der Narwe, umme den willen dat Hermen uet der Koken gesclaghen is to deme Nyensclote, unde ze segghen, dat de ere sulden eynen vryen wegh hebben over de Narwe na der krusekussinghe, unde dar teyn de unse behendicheit in unde segghen, dat zy des meysters lant; aldus hebben ze dat Nysclot, dat hebben ze erem konynghe gegheven; schege uns dar wes, so wolden ze seggen, dat en were in erem lande nicht, dat horde eynem