'Русская Ганза'. Жизнь Немецкого подворья в Новгороде, 1346–1521 годы. - Марина Борисовна Бессуднова

dat jar vuste dor unn dor, unn hebben hir nicht to done, mer dan dat se van den Russen borgen, unn liggen hir op er krogen unn vorkopen hir beir by tunnen unn spannen, dat doch nymande to en bort dan des hoves knechte van juwer gunst unn des kopmans, wante des hoves knecht hir anders neyn geneyt en hevet. Dyt schut mest des somers, wan hir gheyne sworen olderlude en sin; unn sint hir dan junge lude van vorstendere, der en achten se nicht unn menen to seggende, se willent don, unn straffet men se hir ane, so weten se to seggende, men sole en de schra vorlesen, dat doch altiit nicht en is to done. Hir ume, ersamen leven hern, bidde wy ju, dat ghy hir den kopman ane betrachten, bet dan wy ju scriven kunnen, unn scriven hir hartliken juwe breve, de gy strengeliken willen geholden hebben unn de men oc leggen mach in der vorstender kiste, off hir gheyne sworen olderlude en weren, dat dan de vorstendere sick na den breven mochten richten. Ersamen leven hem, hir sit inne vorsen, wante vorwar id is grot not; unn solden de junge lude hir alsolk regement vo an hebben, alse se beginnen, dat were op de lenge er egen vorderff unn hir der hove. Hir op begere wy juwe vruntlike antworde myt den ersten. De utscrifft dusses breves hebbe wy oc gescreven an hem van Darpte. Anders nicht op dusse tiit, dan God spare ju gesunt, over uns to beydene. Gescreven op sunte Anthonius dach in Nowerden anno 33.

Olderlude unde wysesten nu tor tiid in Nowerden.

50

Купцы Немецкого подворья сообщают ревельскому городскому совету, что Ганс Шваберд привел сюда из Ревеля несколько русских ладей, одна из которых была разграблена разбойниками близ Колка. Русские обвинили его в тайном сговоре с ними и бросили в тюрьму; купцы просят ревельцев собрать в Колке сведения, которые помогут установить невиновность Шваберда.

29 августа 1434 года.

Опубл.: LEKUB 1. Bd. 8. № 850. S. 493–495.

Почтенным господам, бургомистрам и совету города Ревеля, да придет это письмо и будет доставлено с выражением почтения.

[Примите] сперва нашу верную службу со всем тем, чем мы располагаем. Почтенные, любезные друзья, да будет вам известно, что собратья людей из Новгорода, которые подверглись нападению на эстонской стороне близ Колка, арестовали здесь господина Ганса Шваберда как главного виновника в нападении на людей и разграблении их товаров. Дело заключалось в том, что он взялся доставить обратно [в Новгород] ладьи за 7 мешков соли, которые ему следовало получить за это вперед; коль скоро Шваберд принял парус, лодочников и грузчиков, то правильным было бы ему вернуть обратно парус, лодочников и грузчиков, а потому они посчитали, что он отдал паруса пиратам и те отплыли под парусом вместе с товаром. Шваберд же отвечал, что они плыли из Ревеля на четырех ладьях до Вульвезунда, а утром из Вульвезунда отправились под парусом прямиком в Колк; когда ладьи отплыли примерно на кеннинг[66], обнаружилось, что они оказались вдалеке от одной ладьи, на которой свернули парус и бросили якорь. Тогда лодейщики Шваберда подумали, что те сели на мель и просили своих [сотоварищей] плыть вперед. Тут отстала вторая из четырех ладий, и с нее стали кричать, что на них совершено нападение. Тут пришли лодочники Шваберда, разбудили его под лодкой (under deme borke) и посетовали на свое несчастье, что, мол, когда их собратья подверглись нападению, их никто не спасал. А та ладья, где лодейщиком был Иван Миксин, [первая из отставших], подплыла к ладьям и убрала парус. Через некоторое время они увидали, что разбойники вновь принялись нападать, поднялись на ладью и разграбили ее. Тогда прочие причалили к берегу и высадились на сушу. Тут пришли трое других лодочников и били Шваберду челом, чтобы Шваберд оказал милость и вернул [подвергшуюся нападению] ладью. Шваберд же им отвечал, что у него на шее не две головы, чтобы он мог вернуть ладью. Они пообещали ему половину ласта соли. Он же сказал им, чтобы прежде один из них поехал вместе с ним посмотреть, как обстоят дела. Те не захотели и сказали, чтобы он оказал милость, взял 7 мешков соли и снова спустил ладью, позвав людей из деревни, которые помогли бы ему спустить ладью, а они с охотой отдадут ему 7 мешков соли, но, ежели он прежде не сможет ее вернуть, соль он тоже не получит. Так вот он взялся за это, привлек людей и вступил в стычку с эстами да так, что они обратились в бегство и не смогли удержать ладью. Таким образом, эсты получили отпор и не захотели дальше грабить. Поскольку любимый Господь дал ветер, они смогли снова все вместе плыть кружным путем. Он снова прибыл под Колк, где он должен был отпустить тех людей, что его сопровождали, и они от него уплыли. Смиренный слуга не знал никакого способа вернуться с ладьей, где находился и его собственный товар, и по этой причине должен был пообещать людям солидный барыш и посулил им два мешка соли, чтобы они лучше охраняли его на его ладье, а эсты оставили у себя парус в залог. Как только Шваберд снова прибыл к русским, он заявил, что не смог бы сохранить ладью, ежели б эсты у него вместо двух мешков соли не забрали парус за охрану, и что он просил их оказать милость и отвезти его самого под парусом, [за что] хотел отдать два мешка своей собственной соли. Там был один лодочник по имени Федор Полетцов (Пальцев?), который сказал так: он дал им парус, чтобы они исчезли с парусом. Двое [других лодочников] свидетельствовали в пользу Шваберда и его поручителей, и только этот Федор не захотел свидетельствовать ни за, ни против. Они [новгородцы] сотворили неправду в отношении этого смиренного служителя и посадили его в тюрьму; и мы здесь не можем знать о том, как они хотят с ним поступить. А потому, почтенные, любезные господа, не могли бы вы сделать доброе дело, написать дельным людям и просить их расспросить людей в Колке, у кого парус, что, как вы можете видеть, спасет этого служителя, поскольку мы не смогли ничего другого узнать у Шваберда и всех лодочников, которые были с ним, кроме того, что он был прав во