Гарри Поттер и Змей Слизерина - Мышь88

— Да, я ведь уже давно об этом рассказал.

— Но весьма расплывчато. Понимаю, что ты осторожничал, стараясь сказать только то, что считал нужным, и все же… мне было сложно в это поверить.

— А мне нет. Все очень запутано, и в то же время просто, когда два человека хорошо понимают друг друга.

— Да, да, ты прав, — она снова задумчиво посмотрела в окно. — Я сделаю все, что в моих силах, Гарри, но я ничего не могу обещать.

— Я понимаю.

— Правда? Тогда я прошу тебя и твоих друзей больше обращать внимания на школьные правила, иначе я буду уже не в состоянии помочь вам в следующий раз.

— Да, спасибо, — Гарри облегченно вздохнул и улыбнулся ей. — Я могу идти? — внезапно он ощутил прямо‑таки волчий голод.

— Ну конечно, — Макгоннагал меланхолично вглядывалась в далекие горные вершины.

Гарри вихрем помчался в Большой Зал, чем заслужил ворчливое замечание Филча, но не обратил на смотрителя никакого внимания. Рон и Гермиона, заметив его, просияли.

— Представляю себе это с трудом! — горячился Рон, уплетая за обе щеки жареную картошку. — Интересовалась, почему ты все расплывчато рассказал? И это после всех приключений? Нет, я понимаю, не все должно было быть упомянуто, но насчет остального… Что она там себе думает?

— Рон, перестань! — взмолилась Гермиона. — Ты портишь нам с Гарри аппетит.

— А у вас с ним что — общий аппетит? — фыркнул Рон и понизил голос. — У нас в любом случае в запасе еще сливочное пиво.

— Откуда оно у тебя?

— Э–э, Гарри, ты только не обижайся за это. Я попросил Кричера, и он…

— Рон, это же настоящая эксплуатация! — возмутилась Гермиона.

— Если он бездельничает, это приводит его в настоящее уныние, разве нет? — пожал плечами Рон. — И ведь это же гениальная мысль. К тому же, я не прошу его об этом часто.

Гермиона с упреком покачала головой. Гарри посмотрел на них обоих и ощутил странную тоску. В этот же миг он услышал шелест крыльев: в Зал влетели почтовые совы, что тотчас же напомнило ему о Букле. Он очень удивился, когда большая рыжая сова кинула ему сверху конверт. Он несколько минут без малейшего восприятия того, что делает, держал его в руке, затем увидел имя отправителя, и его сердце пропустило несколько ударов.

— От Джинни, — прошептал он почти неслышно.

— ЧТО? — Рон дернулся вперед и выхватил у него конверт. — И правда… прочти!

— Да, правильно, — Гарри трясущимися руками разорвал конверт и вытащил оттуда маленький лист бумаги. — Слушай, она никогда не писала мне писем. Это ее почерк?

— Буквы немного кривые, почерк кажется несколько неуверенным, но… да, ее… — Гарри и Рон уставились друг на друга.

— Чего вы ждете? Читайте! — потребовала Гермиона, сгорая от нетерпения.

Джинни написала всего несколько строк, но Гарри читал ее письмо больше, чем полчаса. Она коротко рассказывала о том, что она еще долго не сможет вставать, что еще предстоит много медосмотров, но она не может сама себе поверить, что она смогла написать ему вообще хоть что‑то и что будет в будущем писать еще. «Пальцы гнутся еще не очень хорошо, и мне трудно писать, но я надеюсь, ты разберешь мои каракули. Напиши мне скорей, как у тебя дела, ко мне сейчас никого не пускают. Буду ждать ответа. Твоя Джинни».

Гарри с трудом оторвал взгляд от письма и нерешительно улыбнулся.

— Почему ее нельзя навещать? — спросил Рон. — Это ведь не инфекционная болезнь.

— Они и сами там не знают, — спокойно ответила Гермиона. — На твоем месте, Гарри, я бы написала ответ, как можно скорее. Для нее это сейчас очень важно.

— Да, конечно, — Гарри написал ответ тут же, в Большом Зале, а рыжая сова внимательно смотрела на него своим пронзительным взглядом. До него только теперь дошло, что она все это время сидела рядом и ждала. После того как она улетела, Гарри начал аккуратно собирать особенно вкусную еду со стола на поднос.

— Будь осторожен, — ухмыльнулся Рон, наблюдая за ним.

— Да уж, постараюсь, — не сдержал ухмылки и Гарри и теперь уже решительно зашагал в больничное крыло.

Холодное солнце заглядывало во все окна и оставляло свой любопытный след в виде отблеска на серых стенах. Гарри услышал снаружи щебетанье какой‑то птицы и подумал о песне феникса. Слышал ли он ее на самом деле? Снейп читал на кровати газету, уже в полусидящем положении, и сверлил ее таким взглядом, что оставалось только удивляться, как это газета еще не рассыпалась в прах. Гарри осмотрел газету украдкой и установил, что это был «Ежедневный пророк».

Он откашлялся. Снейп перевернул страницу и тоже откашлялся. Вероятно, так он давал понять, что Гарри тут, как минимум, был непрошеным гостем. Гарри уже в некотором замешательстве посмотрел на поднос, который он держал в руках. Приняв неожиданное решение, он подошел к ночному столику и поставил на него поднос, затем развернулся и пошел обратно к двери. Снейп покосился на него одним глазом и взял булочку. Гарри остановился у двери, чувствуя, как хорошее настроение бесследно исчезает. А на что он, собственно, надеялся? Не так уж много он себе и воображал изначально. Покачав головой, он взялся за дверную ручку.

— К чему такая забота, Поттер? — неожиданно сказал Снейп. — Мне очень нравятся свежие булочки, это верно, но я вполне могу без них обойтись.

— Извините, пожалуйста, — сказал Гарри таким официальным тоном, что Снейп не выдержал и удивленно на него посмотрел. — Этого больше не повторится, можете мне поверить.

— Лучший подарок для меня, — Снейп снова углубился в чтение.

— Да, еще кое‑что, — сказал Гарри, с трудом подавляя горечь в голосе, — я только хотел сказать, что я Вам очень благодарен… за все.

Снейп медленно поднял на него взгляд. Гарри очень хотелось уйти, но он не мог пошевелиться.

— Ну надо же, Поттер, до чего мы дошли! Твой отец ни за что бы не простил тебе этого.

— А моя мать поняла бы меня, не так ли? — Гарри подошел ближе и посмотрел Снейпу прямо в глаза. Мгновение боли — и снова пугающая холодность черных, как антрацит, глаз.

Снейп не отвечал. По неизвестной ему самому причине Гарри стало страшно. Но он все‑таки взял себя в руки и сказал:

— Я не понимаю Вас, сэр, и это все.

Снейп молчал. Гарри видел, что тот хочет, чтобы он ушел, но не был уверен.

— Профессор…

— Довольно, Поттер. Ты пытаешься влезть мне в душу, но ничего не добиваешься этим… или почти ничего. Что ты там ищешь?

— Человеческую надежду.

— Вот как? Ты все еще ничего не понял?

— Нет, кое‑что я понял, но мне от этого не легче. Я думал… короче, неважно, что я думал, — Гарри снова направился к двери и с силой открыл ее.

— Поттер.

— Профессор?

— Зачем тебе все это нужно?

— Не знаю. Странный вопрос, профессор.