Лондонские тайны - Поль Феваль

— Благодарю, благодарю вас, папа, — говорила Анна, протягивая вперед руку. — Мое счастье будет вашей наградой. Стефан любит меня, а я… я… завтра моя свадьба, он узнает, как я его люблю!

Клара не могла больше плакать. Каждое слово сестры вонзалось в ее сердце, как нож. Она не хотела терять надежды, считая боязнь свою неосновательной, но действие опиума на ее сестру, Анну, было до того очевидно, что не позволило ей долее сомневаться. Сама она продолжала сопротивляться, но тоже была уже почти побеждена. Более сильный враг подавлял ее.

Анна сделала рукою легкое движение и пропела слабым, едва слышным голосом несколько стихов Шотландской песни. Это придало новые силы Кларе: она поднялась с места и сделала шаг к дверям, но в эту самую минуту, ключ, находившийся снаружи, повернулся и замок щелкнул.

— Заперли! — сказала она бесчувственным тоном, как будто бы это обстоятельство не произвело на нее никакого впечатления. Ее колени подгибались и, едва передвигая ноги, она подошла к окну с намерением открыть его. Она употребила самые отчаянные усилия, но без успеха и с безнадежностью опустила руки.

— Как Клара рада моему счастью, — шептала Анна.

— Добрая Клара! Мне бы хотелось, чтобы и она полюбила кого-нибудь, она так прелестна!

При этих словах кровь застыла в жилах старшей сестры. В уме ее мелькнула новая мысль и мысль эта была убийственна.

— Боже мой! Боже мой! — воскликнула она, упав на колени. — Я больше никогда не увижу его, а он любил меня!

До сих пор Клара страшилась смерти только за Анну, но теперь присоединилось собственное отчаяние, что увеличило ее и без того сильные страдания. Теперь место любви к сестре заступила любовь к незнакомцу, любовь молодая, пылкая. К нему теперь направились все ее мысли, она рыдала, пронзительный крик вырвался из глубины души молодой девушки.

Анна между тем продолжала улыбаться, уста ее едва внятно шептали слова любви и счастья. Услышав крик молодой девушки, мистрисс Груфф; стоявшая все время у двери, испугалась, чтобы вопли Клары не достигли ушей лорда. Поэтому поспешно сбежав с лестницы и остановившись на пороге, она сделала знак мужу, который быстро подошел к ней.

— Возьми скрипку, — сказала она шепотом.

— Скрипку, мой дружок? — спросил с изумлением мистер Груфф.

— Молчи! Бери скрипку, сказано тебе.

Со второго этажа послышался жалобный вопль. Мистер Груфф смекнул в чем дело, схватил запыленную скрипку, висевшую на стене и провел смычком по струнам.

— Мне послышался крик, — сказал Энджус Мак-Ферлэн, которого внезапный шум вывел из размышлений.

— Еще минуточку подождите, — отвечала хозяйка, — через пять минут комната ваша будет готова.

И резкие, фальшивые звуки скрипки заглушили последний вопль несчастной Клары. Неодолимый сон сковывал ее члены.

— Эдуард! — шептали ее уста. — Эдуард! Я люблю тебя! О! Ты даже не будешь знать, что я умираю, любя тебя!

Она на коленях доползла до кресла, на котором спала Анна с блаженной улыбкой на устах.

— Боже мой! За что ты караешь нас! — прошептала Клара и положила голову на колени Анны!

— Стефан! Мой милый Стефан! — сказала Анна, обвив прелестными руками шею сестры своей. — Как Господь милостив и как мы счастливы с тобой! Молодые девушки были неподвижны.

Глава сорок третья

ЭНДЖУС МАК-ФЕРЛЭН

Мистрисс Груфф осторожно отворила дверь и вошла в комнату, Убедившись, что девушки спали, она вернулась на лестницу и кашлянула. Невыносимый писк скрипки утих и мистер Груфф появился на лестнице.

— Готово? — спросил он тихим голосом.

— Молчи! — по привычке возразила супруга. — Что лорд?

— Да что, бредит наяву. О, — воскликнул он с непритворным состраданием, войдя в комнату и увидев положение сестер. — О! Бедные ангелочки, жалко мне их, жена…

— Молчи! — сердито отвечала хозяйка. — Засвети, фонарь! Послала же мне судьба такого мужа, — продолжала она, — разжалобиться вздумал! Ведь двадцать фунтов стерлингов не щепки, разве ты этого не понимаешь, пустая твоя башка? Не рассуждай, олух!.. За грехи, видно, послал мне тебя Господь!

Мистер Груфф между тем отворил окно. Снаружи висел фонарь. Груфф поставил в него зажженный огарок свечки, который бросил на стену яркий желтый свет. Этот фонарь был тот самый, о котором, если помнит читатель, капитан Педди и его товарищи говорили в самом начале нашего рассказа, когда плыл в ночную экспедицию по Темзе.

— Отсюда видна ложа Боба, — сказал мистер Груфф, затворяя окно. — Он чует добычу и минут через пять подъедет сюда.

— Вот видно дельного человека! — возразила хозяйка, бросив презрительный взгляд на супруга. — Вот бы ты с кого брал пример. Да где тебе?

Мистер Груфф не слушал, что говорила ему супруга. Он подошел поближе к спящим молодым девушкам и с состраданьем посмотрел на них.

— В жизнь свою я много сделал худого, — ворчал он, но, черт меня возьми, тяжело отдать таких хорошеньких детей в руки палача Боба.

— Молчи! — закричала хозяйка с раскрасневшимся от злости лицом. — Кто дал тебе позволение рассуждать? Ступай вниз, взгляни, что делает лорд, и принеси мне оттуда рюмку джина.

Мистер Груфф покорно повиновался, но, спускаясь с лестницы, невольно подумал, не угостить ли когда-нибудь и свою супругу водицей Боба, только в двойной порции, чтобы этой милой женщине никогда не проснуться.

Когда он вернулся с джином, над самой головой его зазвенел колокольчик.

— Это Боб, — сказала хозяйка. — Живей, принимайся за дело!

Прежде всего они вдвоем отнесли стол к стене. Далее Груфф, зацепив крючком веревку с петлей на конце, пропущенную через блок вдоль одной из балок, поддерживавших потолок, притянул ее к полу. Жена его тем временем разостлала на полу две постельные простыни. Потом вместе с мужем завернула Клару в одну из них и поднесла ее к веревке.

На том самом месте, где обыкновенно стоял стол, находилось вделанное в пол железное кольцо. Мистер Груфф ухватился за это кольцо и потянул с силой.

Заржавевшие петли заскрипели и открылся тяжелый люк, внизу которого было черно, только слышен был небольшой плеск воды о сваи.

— Кто тут? — спросил хозяин тихим голосом.

— Товарищ! — отвечал снизу Боб Лантерн.

Блок завертелся и тюк с бедной Кларой опустился в черное отверстие.

— Тише, тише! — сказал Боб с беспокойством. — Вы, чего доброго, изуродуете ее! Это которая?

— Почем я знаю, которая! — сердито отвечал Груфф.

— Разве не все равно, которая бы ни была!

— Тише же, дьявол тебя побери! Теперь принимайтесь за другую!