Лондонские тайны - Поль Феваль

Лорд Тревор взял руку Мери и соединил ее с рукою маркиза.

— Мэри согласна, милорд. С этой минуты рука ее принадлежит вам!

В смежной зале послышался шум. Слуги лорда не впускали в зал человека, рвавшегося туда насильно.

— Дай мне письмо, — говорил лакей, — я отдам его милорду.

— Я сам хочу отдать! — решительным голосом отвечал кто-то.

Дверь отворилась и старый Джек, расталкивая слуг, ворвался в зал. Он еле переводил дух.

Лорд Тревор тотчас же узнал его и повернулся к нему спиною.

— Вот письмо вам, милорд, — сказал старый слуга, — от моего господина.

— Но заметив, что лорд не хочет даже удостоить его взглядом, продолжал:

— Возьмите же, милорд, во имя Бога прошу вас! Господин мой при смерти!

— Знать не хочу твоего господина, так и скажи ему! — ответил Тревор со строгостью.

Рио-Санто заметно побледнел, увидав старого слугу, но слова лорда Джеймса успокоили его.

— Сжальтесь, милорд! — умоляющим голосом, еще раз сказал слуга.

Лорд Тревор схватил письмо и разорвал в клочки. Замешательство Джека длилось недолго. Поглядев на лорда с упреком, он медленно и с грустью произнес:

— А это была его последняя надежда! Теперь ему остается умереть!

Глава тридцать девятая

ШОТЛАНДЕЦ

С самого утра по Корнгильской площади прохаживался человек в костюме шотландских горных племен. Это был, вероятно, какой-нибудь несчастный, недавно приехавший в Лондон и блуждающий в лабиринте громадной столицы. Он был, видимо, сильно озабочен и, время от времени, с нетерпением топал ногою, не сводя глаз с дома мистрисс Мак-Наб.

Около трех часов мистер Стефан, оставив при страждущем услужливого сэра Эдмонда, пошел навестить мать. Шотландец, увидав его, тотчас же свернул на Финчлендскую улицу.

— Только этого недоставало! — в сердцах проворчал он. — Теперь еще этот сосуля воротился! Вот тебе на! Уже скоро смеркнется, а я ни черта не сделал!

Таким образом прошел час. Дверь белого домика снова отворилась и Стефан с матерью появился на пороге.

Глаза шотландца радостно заблестели, он с удовольствием потирал руки. Когда Стефан с матерью скрылись из виду, шотландец подошел к двери и постучал.

— Что тебе? — спросила горничная, отпирая дверь.

— Я послан от моего господина с поклоном к барышням, — отвечал шотландец с твердостью.

— От какого господина?

— От какого! — повторил он. — Знамо от какого! Наш лорд Энджус Мак-Ферлэн, помещик Крьювского замка!

Девушки, слыша последние слова шотландца, выскочили на лестницу. Ему это только и нужно было. Зверская радость на минуту осветила его лицо. Вы, читатель, несмотря на странный костюм этого человека, вероятно узнали в нём Боба Лантерна?

— Папаша! — воскликнула Клара, — посланный от папаши! Бетси, веди его к нам!

— Ах, Господи! — радостно произнес Боб, оставаясь один с девушками. — Как вы, сударыни, похорошели! Какие вы большие-то стали! Моя добрая Эффи совсем не узнала бы вас, хоть и выкормила вас обеих!

— Эффи! — отвечала Анна. — Кормилица наша! Разве ты ее муж, мызник Дункан Аид?

— Муж нашей Эффи! — воскликнула Клара.

— Понятно, сударыни, — наивно отвечал Боб, — вы, верно, еще не позабыли мою Эффи, ее песни? Помните рыбацкую песню?

— Еще бы не помнить! — сказала Анна. — О, мы ясно помним нашу дорогую Шотландию!

— Но ты совсем изменился, Дункан! — с удивлением сказала Клара.

Боб вытер слезы.

— Ах, как я счастлив, что вижу вас! — глубоко вздыхая, сказал он. — Как будет рада моя старая жена!

— А как поживает твоя дочка, Эльсбэт?

— Эльсбэт?! — горестно проговорил Боб. — Бедная! Скоро будет с полгода, как она лежит в могиле.

Он опять вытер слезы и продолжал:

— Но я пришел к вам не попусту! Ваш батюшка ждет вас.

— Батюшка! — прервала его Клара. — Как, разве он тоже приехал? Где же он? Увидим ли мы его?

— Когда вам только угодно будет. Только… — Боб с осторожностью огляделся, — одни ли мы?

— Что за осторожность! К чему это, — с удивлением спросила Клара.

— Вот что, сударыньки, ваш папенька не любит, чтобы его долго расспрашивали. Он сказал мне только: остерегайся! Я и остерегаюсь. Больше ничего. — Боб, говоря это, сделал наивную физиономию.

— Так где же папаша? — разом спросили обе девушки.

Боб еще раз оглянулся вокруг и, подойдя поближе, шепнул им:

— Он в Лондоне. Дела заставили его жить инкогнито, он ожидает вас! Но тише! Дело идет о свободе, даже о его жизни!

Девушки невольно ахнули.

— Ради Бога, успокойтесь. Минут через десять я пришлю коляску… Будьте же готовы.

— Его жизнь в опасности, — проговорила Клара.

— Это ведь только предположение, но я знаю, что дела нашего лорда не в порядке! Однако до свидания, молодые барышни! Вы сами порасспросите вашего батюшку! Во всяком случае, через десять минут коляска будет у подъезда, только никому ничего не надо говорить. Никому!

Боб приложил палец ко рту. Потом лицо его прояснилось и он, поклонившись молодым девушкам, вышел.

Анна и Клара молча смотрели друг на друга.

— Какая перемена в нем! — заметила, наконец Клара.

— Но ведь мы так давно не видели его, — отвечала Анна.

— Он был гораздо выше и не толст.

— Дункан показался тебе ниже, потому что он пополнел, — ответила опять Анна. — Ах, как мы счастливы, мы увидим папу!

— Да, это правда, но тогда у Дункана не было такого странного выражения глаз.

— Ax, бедная Эльсбэт! — вздыхая, воскликнула Анна. — Как не хочется умирать в такую пору жизни!

— Да, бедная Эльсбэт! — машинально проговорила за ней Клара. — Но верно ли, что этот человек точно Дункан Лид?

Анна улыбнулась.

— Скорее, сестрица, — сказала она, — нас верно уже ждет коляска.

Клара не двигалась с места. Анна приблизилась и прижалась к ней.

— Клара, — с нежностью произнесла она, — нас ждет папаша, а разве ты позабыла, что вчера обещала мне сказать ему кое о чем?

— Я всегда предусмотрительна, — сказала Клара, целуя сестру, но теперь я вижу свою ошибку. Добрый старый Дункан от души бы посмеялся, если бы узнал, за кого я его приняла.

— За кого же, сестра?

— Ах, вздор! — отвечала ей Клара с веселым видом.

— Одевайся же поскорее, Анна, мы потолкуем с папой о Стефане, не так ли? Ты будешь очень счастлива. Стефан будет любить тебя, у тебя такое доброе сердце, сестра! С того времени, как последняя надежда пропала для меня, я молю Бога только о тебе.

Клара умолкла. Улыбка сбежала с лица Анны, она грустно взглянула на сестру.