Швейцарский Робинзон - Йоханн Висс

Мы не удержались, чтобы не закричать — радостно и торжествующе. На крик сбежались все наши: Эрнст, матушка. Франц. По дороге матушка успела освободить скотину от веревок.

— Почему вы так кричите? — спросила матушка. — Настоящие канадские дикари, возвращающиеся домой с поля битвы.

— А ты лучше взгляни, кого мы одолели! — ответил я. — Опасный враг, а размеры! Если бы не победа, пришлось бы бежать без оглядки, оставить Скальный дом со всем, что в нем есть.

— Отец правильно говорит, — подтвердил Фриц, — сидя в засаде, я не то чтобы струсил, но здорово испугался. А сейчас и дышать как будто легче. Конечно, мы понесли потери, жалко Серого, погибшего смертью храбрых. Вел себя безрассудно, но прорвал блокаду и спас нас. Совершил подвиг подобно римлянину Курцию.[56]

— Ну правильно так правильно, — сказал Жак. — А что будем делать теперь с этой мертвой тварью?

— Я считаю, — сказал Фриц, — надо ее выпотрошить и сохранить как редкостную достопримечательность.

— Верно, верно, — возликовал Жак, — давайте выставим ее с разверстой пастью перед нашим домом. Будет стоять как часовой и охранять от дикарей, если они появятся.

— Ну и ну! Долго думал, прежде чем сказать такую глупость? — возмутился Фриц. — А наши бедные животные? Они же разбегутся, завидев это страшилище! Нет-нет. Самое подходящее место для змеи — в комнате, где хранятся наши книги и естественнонаучные коллекции. Прекрасное дополнение, например, к собранию кораллов и раковин.

Тут я вмешался и предложил прекратить прения и осмотр ужасной змеи. После стольких часов страха и напряжения мы все нуждались в отдыхе. Я попросил матушку отправиться в Скальный дом и принести еды, конечно, на ее усмотрение, для поддержки наших духовных и физических сил. Привести необходимо было и молодых быков в ярме и с тягловыми ремнями. В помощники ей я назначил Фрица и Жака. Я, Эрнст и Франц остались нести вахту у поверженной змеи, чтобы стервятники и другие хищники не разодрали ее на части.

Я сел с ребятами в тени скал, зарядил снова ружья и пистолеты. Ожидать пришлось недолго, буквально через пять — десять минут появились наши с едой и быками. Сразу, после наскоро съеденного обеда, состоящего из холодных блюд, мы опять принялись за змею. Начали потрошить ее. Жалкие останки ягненка мы выбросили в трясину, прикрыли это место валявшимися возле скал кусками породы, чтобы никогда больше не видеть их и не вспоминать. Потом припрягли двух быков к хвосту боа, сделали для головы змеи нечто вроде петли и несли ее отдельно по очереди. Таким способом труп врага мы доставили к Скальному дому.

— А как снять кожу, отец, с этой громадины? — спросили мальчики.

— А ну-ка подумайте сами, мои вечные вопрошалки! — ответил я. — Дам только один совет: когда будете разделывать змею, обязательно подвесьте ее за голову; кто-то из вас должен встать на расстоянии приблизительно одного шага от туши и с силой воткнуть нож в шею и сделать надрез вниз, а потом просто давить и поднимать змею выше и выше. Вот и все. Начинайте, нельзя терять время зря. Пусть Фриц, как самый сильный, работает ножом. Попытайтесь осторожно отделить голову от туловища. Снятую кожу надо хорошенько натереть солью и посыпать золой. Потом снова зашить и наполнить мхом или ватой.

Ребята хотя и приступили к работе, но с большой осторожностью и с некоторой даже опаской. Фриц взял на себя руководство всем «предприятием». Я находился поблизости и был готов в любой момент прийти на помощь ребятам — советом или делом. Поэтому работа продвигалась успешно.

Уже через несколько дней мы принялись за изготовление змеиного чучела. Наполовину зашитую змею привязали за голову к высокому столбу, чтобы она не соскользнула. Жак встал спиной к кончику хвоста, расставив ноги над незашитой частью этой длинной «кишки». Он принимал мох, который ему подавали братья, и заталкивал его пучками внутрь, уминал, трамбовал, проталкивал подальше. Зрелище получилось очень забавное: расставленные ноги, наклоны вперед, укладывание мха под собой внизу; пот катился градом с лица, но мальчишка только иногда останавливался и отбрасывал тыльной стороной ладони волосы с потного лба, а потом, улыбаясь, кричал: «Получается, папа, мы работаем как заправские мастера!»

Между тем понадобился целый день, чтобы полностью набить змею и снова зашить до самого горла. Однако теперь возникли другие проблемы, правда, скорее смешные, нежели серьезные, а именно: где поместить чучело, чтобы было и красиво, и удобно, и наглядно. Я сказал, что охотно помогу ребятам.

Основой экспозиции стал мощный резной столб, всаженный в деревянный крест на полу. Вокруг него разместился волнообразно хвост змеи, остальную часть мы подняли на высоту почти восьми футов. На верхушку столба уложили часть змеиного тела таким образом, что шея и голова свешивались настолько, что могли бы достать человека среднего роста, если бы он стоял там. Получалось, будто чудовище грозно высматривает добычу. Само собой разумеется, пасть была максимально разверста, а язык высовывался. То и другое мы выкрасили кроваво-красным соком «индейских фиг». За отсутствием стекла на место глаз вставили гипсовые шарики, на которых тоже красной краской пометили зрачки и которые покрыли раствором прозрачного рыбьего клея; они получились страшные и почти как настоящие. Чучело змеи казалось настолько живым, что собаки рычали на него и старались обойти стороной, а когда мы выставили сие произведение искусства на просыхание перед входом в Скальный дом, наши животные при виде его приходили в неистовство. Потом мы поместили чучело в нашем новом музее, прямо напротив двери. Над входом мальчики укрепили гипсовую доску, на которой красной краской большими буквами написали двусмысленное изречение: «Ослам вход воспрещен!»

К счастью, опасность со стороны этого удава нам больше не грозила, но мы понимали, что, раз в этой местности водятся змеи, значит, нужно быть настороже, можно натолкнуться еще раз на такую же змею. Помимо этого, убитая змея была самкой, а следовательно, не исключено, что где-то поблизости проживал самец, ее друг, или — что еще хуже — молодой выводок, который в недалеком будущем превратит нашу жизнь в муку. Поэтому я решил устроить прочесывание местности, причем в двух направлениях: в Утином болоте и вдоль дороги, ведущей к Соколиному Гнезду, по которой змея приползла к нам; во всех расщелинах и открытых местах в скалах, через которые только и могла проникнуть к нам змея из внутренних районов острова.

Я хотел начать, естественно, с близлежащего Утиного болота. Однако Жак и Эрнст не выказали большого желания сопровождать меня.

— Не хочется, папа, — сказал Жак, — не хочу больше видеть этих змей, противные они. Помнишь, какая пасть была у нашей, а как она била хвостом? Помнишь?

Подобное настроение ребят смутило меня. Такое поведение могло стать нормой, послужить примером для остальных. А плохой пример всегда заразителен. Поэтому я прежде всего попытался подбодрить ребят, а потом уже и поучить немного. Я сказал, что нельзя бояться чего-то заранее, ведь не испугались же мы, когда возникла настоящая опасность, вступили в противоборство со змеей и победили.

— Не сиюминутная храбрость или — что еще хуже — безрассудная удаль, — сказал я, — как правило, ведут к успеху, а твердость и настойчивость. Если предположить, что боа оставила на болоте выводок, то детеныши в один прекрасный день могут напасть на нас, возможно, еще более неожиданно, чем это сделала их мать, приползшая средь бела дня и по хорошо просматриваемой дороге.

Ребята как будто согласились с моими доводами. Мы взяли охотничьи ружья, толстые палки из бамбука, доски и надутые шкуры зверей, чтобы не утонуть в трясине.

По прибытии на место наше передвижение началось следующим образом: на болотистую поверхность клались бамбуковые палки и доски одна на другую или одна за другой, делалось несколько шагов, затем снова в ход шли палки и доски и снова делалось несколько шагов… Медленно, с большой осторожностью мы пересекали болото и целыми и невредимыми достигли в конце концов противоположного берега с твердым грунтом.

В грязи то здесь, то там попадался явственный след чудовища, но, к нашему огромному удовлетворению, нигде не встречалось признаков оставленных детенышей или яиц змеи. Даже на противоположном краю болота, где она провела большую часть времени, мы не увидели ничего подозрительного, кроме примятой травы и многочисленных сломанных болотных растений, образующих нечто похожее на гнездо. Неподалеку от этого места мы нашли довольно большой грот, протянувшийся на добрых двадцать шагов внутрь скальной стены. Из него вытекал кристально-прозрачный ручеек.

Свод этой пещеры был увешан сталактитами самой разнообразной формы, по ним струилась вода. Кроме свисавших сосулек здесь были величественные колонны, подпиравшие свод. Встречались и причудливые наросты — сказочные и фантастичные.