Украденная субмарина. К-129 - Михаил Вознесенский

Беседовали с семьями подводников. Понятно, слез там хватало, а с ними выплескивалось и глубоко личное. И вот жена командира лодки, будучи во взвинченном состоянии, бросила:

— Да как же вы могли такую лодку ему доверить?! Она, наверное, давно уже за границей!

Многих от этих слов холодный пот прошиб — а что, если и впрямь угнали?! Ясно, что после тех слов жены особисты готовы были перевернуть все… Но Рокоссовский тогда, почти невзначай, обронил фразу — «не будем плохо думать о погибших», и версию с пьянством командира и тайным бегством за рубеж отставили.

О гибели подводной лодки С-80 известно все. Эксперты по секундам вычислили динамику стремительного развития трагедии. Но — даже имея поднятый на поверхность корпус, останки людей, документы, — они так и не смогли определить первопричину. Почему погиб корабль, доподлинно не известно по сей день.

С подводными лодками пр. 613 много экспериментировали. Они стали испытательными платформами почти всех новых образцов морских вооружений в 50–60 годах. Одним из таких экспериментов стало переоборудование класса «Виски» (классификация НАТО) в носители крылатых ракет для стрельбы по берегу из надводного положения. В число шести лодок, подлежащих переоборудованию по пр.644, попала находившаяся в ремонте С-80. Артиллерийское вооружение и запасные торпеды сняли. Позади рубки установили две цилиндрические пусковые установки крылатых ракет П-5Д, а для повышения остойчивости добавили балластный киль, в который из надстройки перенесли 18 баллонов ВВД — воздуха высокого давления. С-80 была введена в первую линию и готова к выполнению боевых задач.

В половине шестого утра 25 января 1961 г. С-80 под командованием капитана 3-го ранга А.А. Ситарчика вышла в море на несколько суток для отработки задач одиночного плавания. Сверх Штатной численности 56 человек на борту находилась часть резервного экипажа с его командиром капитаном 3-го ранга В. Николаевым. Согласно руководящим документам, резервные экипажи отрабатывали положенные курсовые задачи наряду с основными, чтобы при необходимости принять корабль и в короткий срок освоить его. На С-80 в море вышли 15 офицеров, 16 старшин и 37 матросов основного и резервного экипажей.

Вот что вспоминает о командире Ситарчике его бывший непосредственный начальник, командир дивизии, адмирал флота в отставке Георгий Егоров:

«В море он допускал оплошности, часто нервничал, что совершенно недопустимо для подводника. Я не раз обращался к командующему подводными силами Северного флота контр-адмиралу Г. Кудряшову с просьбой отправить этого командира на тщательную медицинскую проверку для определения его психологического состояния, но этого сделано не было. Вскоре я снова вышел в морс на той же подводной лодке для проверки работы всех ее систем при глубоководном погружении с рабочей глубиной 170 метров. Испытания показали, что прочный корпус, забортные отверстия, механизмы в основном удовлетворяют предъявленным требованиям. Но снова возникли серьезные претензии к командиру корабля. Поэтому я приказал начальнику штаба дивизии капитану 1-го ранга Н. Баранову не отправлять лодку в море, а заняться совершенствованием подготовки командира и личного состава непосредственно в базе».

Распоряжение комдива вышестоящий штаб оставил без внимания. План боевой подготовки надо выполнять! Лодку «выпихнули» на отработку курсовой задачи. Капитан 1-го ранга Егоров узнал об этом на мостике плавбазы «Иртыш», когда из перехваченной радиограммы узнал, что С-80 находится в море.

«Не вступая в полемику, сославшись на прогноз погоды, дал радиограмму в штаб подводных сил: «В связи с приближающимся ураганом прошу С-80 срочно возвратить в базу». Приближение шторма чувствовалось по многим признакам… ураганной силы ветер со скоростью 25–30 метров в секунду в сплошных снежных зарядах. Прошла радиограмма от С-80. Поскольку она была адресована штабу подводных сил, раскодировать ее мы не могли. Полагал, что моя просьба выполнена, командир С-80 подтвердил приказание штаба о возвращении, и лодка направляется в базу».

Последнее донесение с ракетоносца поступило около 00.30 27 января — севернее полуострова Рыбачий волнение 6 баллов, температура воздуха -5°C. О каких-либо проблемах на корабле командир Ситарчик не сообщал.

«Уже на рассвете, — продолжал Георгий Егоров, — получаю доклад: «Узел связи штаба флота постоянно вызывает подводную лодку С-80. Ответа нет». Мои сомнения о возможностях этого командира, к несчастью, оправдались». Личность командира подлодки капитана 3-го ранга А. Ситарчика со слов тех, кто его знал, представляется противоречиво.

Вице-адмирал в отставке, Герой Советского Союза Е. Чернов, а в конце 50-х — капитан-лейтенант, старпом С-80, вспоминал о своем командире так: «Смелый, решительный и грамотный подводник. Отец его, генерал авиации, погиб в войну. Анатолий Дмитриевич выходил в море в отцовском летном шлеме и его перчатках. Это был его талисман…» К слову, об отцовском шлеме и перчатках вспоминали почти все северодвинцы, знавшие Ситарчика: он гонял в них по городу на мотоцикле, и запомнился еще тем, как стремительно проносился по Ягринскому мосту к пирсу, на утреннее построение команды к подъему флага.

Район, в котором исчезла субмарина, отстоял от побережья па 50 миль и занимал площадь 384 квадратных мили. Глубины от 200 м и ниже. В тот же день комфлота послал на поиски два эсминца и спасательное судно. Начался шторм. Ничего не найдя, силы поиска повернули домой. На следующий день, 28 января, по Северному флоту объявили аварийную тревогу и выслали на поиск еще два эсминца, четыре малых противолодочных корабля, корабль разведки и спасательное судно.

Только через неделю, 3 февраля 1961 г., рыбаки траулера РТ-38 обнаружили в трале аварийный буй с маркировкой С-80. Где его затралили и когда это произошло, никто точно не мог сказать. Искали до 16 февраля. Массированный поиске привлечением 50 кораблей, подводных лодок, рыболовецких судов, самолетов и вертолетов никаких следов не обнаружил.

Государственная комиссия под председательством Главного инспектора Минобороны СССР маршала Советского Союза К. Рокоссовского в 1961 г. выдвинула предположительную версию гибели корабля: «На лодке произошла тяжелая авария, связанная с поломкой техники, с которой экипаж в условиях урагана не смог справиться».

«..Пропавшая лодка не давала покоя командованию ВМФ, — пишет капитан 2-го ранга в отставке Валерий Захар. — Тайна потери новейшей техники ускорила создание специальных средств Для поиска и обследования затонувших на больших глубинах объектов. После освоения оборудования и способов поиска на специально проведенных учениях в район гибели лодки было направлено СС «Алтай». Вместе с МТЩ они нашли координаты этой злополучной точки: 70°01′23″ северной широты и 36°35′22″ восточной долготы. Затонувшую С-80 обнаружили 23 июня 1968 г. на глубине 196 метров».

Отдавая должное скрупулезности В. Захара, с которой он описал последние трагические секунды гибели экипажа, с данным абзацем согласиться не могу. Здесь, очевидно, смещены причины и следствия. Таинственные пропажи советских субмарин с новейшим «реактивным» оружием, беспокоили и кое-кого повыше главкома ВМФ.

И ныне, и присно, и вовеки веков… в кремлевских коридорах всегда надо ждать подножки. Особенно тем, кто обласкан удачей и благорасположением верхов. Здесь не атакуют в лоб. Здесь за глаза, мягко и нейтрально делятся соображениями о всяческих странностях. Как странно, например, что вторая подряд подводная лодка, потерянная советским флотом — ракетная, самое секретное стратегическое оружие страны. Странно, что даже приблизительно не известны места, где они затонули. Странно, что их, кажется, не очень-то активно ищут. А разве не странно, что Горшков, который так настойчиво выбивал деньги для специального спасателя подводных лодок, вдруг к нему охладел? «Коммуна» уже год, как построена, а стоит без дела — странно… Странно, что американцы до сих пор не заинтересовались такими лакомыми пропажами. А если умыкнули ракету, но не хвастают — тоже, согласитесь, странно, янки не привыкли скрывать свои успехи. В общем, пока все нормально, товарищи… просто странностей накопилось много.

Едва ли не единственным человеком на флоте, действительно заинтересованным в подъеме погибшей лодки, был сам Сергей Горшков.

Разве не красноречива дата долгожданной находки — 23 июня 1968 года? Мурманские рыбаки затерроризировали командование Северного флота: на дне что-то торчит и полосует дорогие орудия лова. Причем не только донные тралы, но и пелагические. Эти последние не скребут нижней подборой по дну, а идут выше грунта на десяток метров. И все равно — в клочья. «Там определенно что-то лежит» — уверяли рыбацкие «адмиралы», и просили проверить. На их просьбы откликнулись… через семь лет! В первых числах июня ничем закончился поиск тихоокеанской лодки, а через три недели на Севере обнаружили С-80. А семь лет до этого, должно быть, ждали новейших «специальных средств». Зато когда припекло, затонувшую лодку нашли обыкновенным гидролокатором, потомком того самого «асдика», которым англичане гоняли У-боты «кригсмарине» в битве за Атлантику — иначе на кой же черт послали тральщик сопровождать спасательное судно «Алтай»? Просто раньше считалось, что выше 70 параллели С-80 не должна была заходить. Нечего ей делать за пределами района боевой подготовки. А поднялись всего на одну милю к норду — и сразу нашли…