Джем - Фредерик Пол

 — Я не предлагаю тебе это, Димитрова. Что с тобой? Свеггерт так ведет себя со всеми. Такова его натура. Он пристает даже ко мне. Я могла бы заслать этого сукиного сына в те места, куда он запускает руки во время занятий. Но не делаю этого, потому что он хороший специалист. Потому что он хороший человек. Он всегда может помочь вам, если вы позволите это. Вы всегда можете пообещать переспать с ним. Никто не заставит вас сдержать это обещание, хотя я порекомендовала бы его как партнера. Он всегда хорош в постели.

 — Но это аморально, полковник Меннингер.

 Мэгги допила бокал и налила еще.

 — Ты несчастлива здесь, Ана?

 — Это точно, мисс Меннингер. Я не просилась сюда.

 — А я просилась.

 — Возможно, но я...

 — Я просила не только за себя, но и за тебя. Я знала только твое имя и было чрезвычайно трудно найти тебя в Болгарии Тебя считают крупным специалистом в переводе.— Она допила виски и отодвинула бокал в сторону.— Слушай, Ана, ты мне нужна. Этот проект очень важен для меня. Он будет важен и для тебя, если ты проникнешься патриотизмом.

 — Патриотизмом?

 — Пусть не патриотизмом, а преданностью,— терпеливо сказала Мэгги.— Преданностью нашему Блоку. Я знаю, что мы все из разных стран, но цель у нас одна.

 Ана была больше озадачена, чем рассержена этой странной американкой. Она попыталась привести в порядок свои чувства, чтобы высказать их.

 — Болгария мой дом. Я люблю свой дом. Блок Продовольствия— это абстрактное понятие, мисс Меннингер. Я понимаю, что в мире существует две сотни наций, которые могут объединиться в союзы и которые могут иметь врагов. Но я не могу сказать, что ощущаю преданность к какому-либо союзу. По крайней мере, по отношению к Блоку Продовольствия.

 — Значит, и ко всему человечеству,— сказала Мэгги.— Разве ты не видишь это? Ты только что сказала сама: мир двухсот наций. Но Клонг может принадлежать одной нации. Никакой борьбы. Никаких шпионов. Никаких дел типа плаща и кинжала. Кто колонизировал Америку?

 — Что? — Ана с трудом поняла, что ей задан вопрос. — Англичане. А до этого датчане.

 — А перед ними были испанцы и итальянцы, а может быть, и те, кого ты так любишь: полинезийцы, китайцы, викинги. Кто знает? Но сейчас в Америке живут только американцы. А кто будет жить на Клонге через пару поколений? Клонганцы. Или как там они назовут себя. Просто раса людей. Все равно, откуда они придут. Все они будут равны, все они будут иметь равные возможности. Ты и я можем сделать это реальностью, Ана. Мы можем научить, как жить на Клонге. Мы можем построить мир без национальных барьеров, без вражды и без соревнований, которые разрушают этот мир. Ты понимаешь, что значит получить новый мир, чтобы начать все с нуля?

 Ана молчала.

 — Я... я сама думала об этом,— призналась она.

 — Разумеется, думала. А я хочу, чтобы это произошло. Я хочу заложить основы общества, которое понимает необходимость переговоров, планирования, сотрудничества. Ты знаешь, сколько мы вложили в это мероприятие? Четыре корабля. Почти девяносто человек. Тридцать пять тонн оборудования. Это очень много, поверь мне. Это поразит всех, в том числе и Пипов. Гризи, конечно, поднимут цены. Нам нужны все наши ресурсы. Завтра соберется одна палата Конгресса...

 — Ходят слухи,— осторожно сказала Ана,— что проект может быть закрыт.

 Тень набежала на лицо Мэгги.

 — Нет,— сказала она.— Это не случится, потому что этот проект слишком важен. Именно поэтому я и просила за тебя, Ана. Если мы пошлем девяносто человек, то это должны быть лучшие из лучших. А ты лучший переводчик, которого я знаю.— Она тронула руку Аны.— Ты понимаешь?

 Ана отодвинулась, но не очень резко, чтобы это не показалось оскорблением:

 — Д-да,— неохотно сказала она.— Но с другой стороны, нет. Все это хорошо, мисс Меннингер, но причем тут огнеметы и другое оружие? Значит, мы хотим построить монолитный мир, уничтожив кого-то?

 — Нет, Ана! — воскликнула Мэгги, вложив в эти слова всю силу убеждения.— Даю тебе слово, что нет!

 Наступило молчание.

 — Ясно,— сказала Ана.— Вы даете мне слово.

 — А что еще я могу сделать?

 Ана задумчиво сказала:

 — Мы здесь совсем не общаемся с внешним миром. Мне бы хотелось обсудить этот вопрос с другими людьми. Лучше всего с делегацией моей страны в ООН.

 — А почему нет? — воскликнула Мэгги. Она задумалась, затем кивнула.— Вот что я скажу тебе. Когда закончатся тренировки, у нас будет три дня отпуска. Я сама собираюсь в Нью-Йорк. Едем со мной. Мы побродим по ресторанам, заглянем на какую-нибудь Жмеринку. А ты можешь переговорить с кем хочешь. Идет?

 Ана колебалась. Наконец, довольно неохотно, она сказала:

 — Олл райт, мисс Меннингер. Все звучит довольно привлекательно.— Разумеется, в этом плане многое для Аны не было привлекательным, но она не собиралась обсуждать это с Меннингер.

 — Отлично, милая. Теперь, если ты не возражаешь, я оставлю тебя. Мне нужно принять ванну.

 Мэгги заперла дверь за болгаркой и с удовольствием забралась в ванну. Эта идиотка и не знает, что покинув Камп Детрик, она сможет попасть только прямо на взлетное поле. А шанс поговорить с кем-либо у нее появится только на Клонге. А там пусть болтает, что хочет. Но Ана Димитрова — это всего лишь одна из проблем, причем самая простая. Ходят слухи, что полет будет отменен! Черт возьми. Если Димитрова слышала это, то слышали все. И, вероятно, эти слухи близки к истине.

 Мэгги позволила себе пять минут в ванне для расслабления. Затем она вышла из ванной и накинула на себя полотенце, но не из скромности, а для того, чтобы не видеть свое тело, покрытое отвратительными прыщами. Она не хотела быть такой. И очень не хотела, чтобы ее в таком виде видел сенатор.

 Набирая номер сенатора, Мэгги посмотрела на себя в зеркало - какая гадость! Поэтому она не включила видеоканал.

 — Хэлло, милый,— сказала она, услышав ответ сенатора.— Прости, что нет изображения, но в этом медвежьем углу нет аппаратуры, и к тому же... — она хихикнула,— я только что из ванны и голая.

 — Хэлло, Мэгги,— тон сенатора был нейтральным. Он как бы говорил: да, между ними достаточно близкие отношения, но только не нужно пользоваться этим и давить на меня.— Полагаю, ты звонишь относительно нового полета?

 — Только полагаешь, Андриан? Три недели назад ты голосовал за него.

 — Я сам знаю, за что голосую, Мэгги.

 — Разумеется, Андриан. Послушай, я позвонила не для того, чтобы ссориться.

 — Нет, конечно. Ты позвонила, чтобы попытаться сохранить меня в упряжке. Я был уверен, что ты позвонишь. Ты хочешь сказать мне, что в предприятие вложены огромные средства и нельзя отказаться от проекта и выбросить деньги в трубу.