Магические традиции - Оксана Керис

привилегия. И не какой-то пережиток прошлого. Это мое гражданское право. Кроме того, я недавно получил титул Лорда. И, даже если откинуть в сторону комнату для супругов, молодые Лорды, по соображениям безопасности, тоже могли требовать себе отдельную спальню. Передайте профессору Дамблдору, что завтра за завтраком я надеюсь узнать местонахождение комнаты. Или в обед я подам прошение напрямую в Визенгамот.

МакГонагал прищурилась, недовольно рассматривая Сириуса. Тот всегда причинял ей немало проблем, но она по-своему любила его. И даже понимала, что он действительно имеет право на отдельное жилье. И это даже будет правильно… Замок полупустой, многие коридоры давно опечатаны, свободных комнат хватит на сотню супружеских пар. Сириусу восемнадцать. Лили семнадцать. Они поженились неделю назад. МакГонагал понимала, что в итоге они все равно окажутся в каком-нибудь пустом классе. И это действительно звучит аморальнее отдельной спальни.

— Я поговорю с директором.

Сириус улыбнулся. Уже выходя из ее кабинета, он обернулся и весело повторил:

— Вы и правда мой любимый профессор.

Дверь закрылась. МакГонагалл смущенно улыбнулась. Проблем от Поттера и Блэка больше, чем от целого факультета. Но почему-то они умеют нравиться. Даже зная, что мальчишки далеко не такие милые и добрые, как считает Дамблдор.

Их редко удавалось обвинить в чем-то. Они умело скрывались, часто умудрялись оставаться в тени, подставлять под удар других. Хитрые и изворотливые. Минерва была на сто процентов уверена, что им обоим шляпа предлагала поступить на Слизерин. Шумные и яркие, они ввязывались в ссоры и скандалы не боясь последствий, часто заступались за тех, кто слаб.

На пятом курсе слизеринцы жестоко пошутили над Мэри МакДональд. Полукровка. Наследница небольшого бедного рода, Мэри была девочкой не сказать, что популярной… но симпатичной. Несколько терялась на фоне яркой красоты Лили и холодной привлекательности Шарлотты, но все же была милее многих девчонок. Чуть выше среднего роста, довольно худенькая, но с широкими бедрами, она немного горбилась, стесняясь своей внешности. Наверное, именно стеснительность и была причиной ее незаметности. Узкое лицо, большие, глубоко посаженные глаза под темными почти прямыми бровями и пухлые губы — нижняя заметно крупнее верхней. Она смотрелась совсем юной на фоне рано повзрослевших однокурсниц.

На пятом курсе девочка шла в башню Гриффиндора одна. Минерва знала, что Мэри влюблена в этого Северуса, который как-то странно, болезненно любил Лили. Три слизеринца где-то достали алкоголь, напились, а потом наткнулись на девчонку. Начали ее задирать, а когда та ответила в типичной для гриффиндорцев манере, рассвирепели. Дескать, какая-то полукровка смеет вякать на представителей аристократических родов. Они отстригли ей волосы заклинанием, на лбу написали «шлюха», сняли с нее нижнее белье — хорошо хоть ничего еще не сделали — а потом вытолкали ее в один из часто посещаемых коридоров и начали прилюдно оскорблять, еще и привесили нижнее белье на канделябр под радостный хохот толпы.

За подругу потом вступилась Лили, на шум пришла и сама МакГонагал. Ведя их директору, она уже знала, что ничего с этими выродками не сделают. Пожурят. Быть может, их родители выплатят штраф. Так, в сущности, и вышло. Трех нахалов даже не заставили извиниться. А над Мэри потом еще какое-то время потешались школьники… пока три выродка не были наказаны.

Каким-то образом их поймали после отбоя, раздели догола, трансфигурацией уменьшили половые органы просто до комически маленьких размеров, а потом приклеили ягодицами и ладонями к полу в холле с часами. Приклеили так мастерски, что отклеивать их пришлось лично Дамблдору: ни Минерва, ни даже Филиус не смогли подобрать правильное заклинание. Не особо-то и хотели, если честно.

О Мэри больше не судачили. То, как девчонка плакала и просила вернуть ей трусики, все быстро забыли. Гораздо смешнее детям было обсуждать чьи-то микроскопические пенисы. Виновных во втором жестоком розыгрыше так и не нашли. Но Минерва отлично знала, кто умудряется разгуливать по школе ночью без последствий, и знала, кто из ее учеников способен накладывать сложную трансфигурацию долгого действия. И еще знала, кто из мальчишек прочел все учебники по чарам в школьной библиотеке и смог бы наложить столь редкое заклинание приклеивание, защитив его дополнительными чарами.

Глава 18. О предчувствии

Северус выполнял заказы, не задавая лишних вопросов. Меньше знаешь — крепче спишь. На деньгах не написано, как именно их заработали. Снейп и сам не хотел знать, зачем людям нужны его редкие запрещенные зелья. Просто брал заказы. Но все же он немало удивился, когда гриффиндорка Катрин Томпсон пришла за зельем страсти снова.

— Подчинения больше не нужно, — самодовольно улыбнулась она. — Только страсти.

Северус хотел спросить — зачем ей это — но не стал. Велик шанс, что он не захочет выполнять заказ, если узнает причину. А ему нужны деньги. Мама ничем не может ему помочь, отец и вовсе — животное, так что Северус вынужден сам о себе заботиться. И единственное, как он может заработать — это варить зелья. Только никто не будет покупать зелья от мигрени у школьника, а вот что-то запрещенное к производству — это вполне возможно.

Он выбрал себе пустой кабинет в закрытой части замка, на одном из нижних этажей подземелья. Когда-то здесь была небольшая лаборатория. Даже стол был подходящим — огромный каменный остров. Северус прятал свои ингредиенты в нижних шкафчиках, защищал их всеми доступными чарами. А на коридор в обе стороны ставил сигналки. Перестраховывался, конечно, на нижние этажи подземелий никто не заглядывал даже ради исследовательского интереса. Здесь было жутковато.

Но Северус не боялся темноты и одиночества. Он даже наслаждался ими. Оборудовал себе небольшую лабораторию, где никто его не беспокоил, и иногда даже спать оставался здесь — в одном из шкафов лежал потрепанный спальный мешок, который Северус нашел на магловской помойке.

Процесс варки зелья для него — нечто почти интимное, сродни творчеству. Он не хочет никого пускать в этот свой уединенный мир, где все подчинено понятным законам. И Северуса всегда удивляла способность Лили обсуждать зелья, умение готовить что-то новое, интересное, в общей лаборатории, когда вокруг полно любопытных. Сам Северус дополнительные по зельям не посещал. Ему было неуютно. Он с трудом смирился с тем, что на уроках они работают в парах, а когда у него еще и спрашивают что-то… нет, так пропадает все ощущение волшебства, что обычно наполняет Северуса во время варки зелий. Горько, что Лили этого никогда не понимала.

Зелье страсти — задание и простое и сложное одновременно. С одной стороны, требует строго соблюдения рецепта. С другой — оно варится в один присест. Такие зелья варить удобнее, потому что если что-то нужно настаивать, то все