Потопленная «Чайка» - Ордэ Соломонович Дгебуадзе

осветилась бледным светом. Из каюты вышел крупный, плечистый человек лет тридцати, одетый в суконный бушлат и широкие брюки, заправленные в сапоги с низкими голенищами. На тельняшку, плотно обтягивавшую его широкую грудь, спадала черная как смоль борода. Смуглое мужественное лицо освещали большие голубые глаза. Это был шкипер шхуны Дата Букия.

Шкипер на миг зажмурился и тряхнул головой, будто желая отогнать остатки сна, потом потянулся, окинул взглядом море и небо и жадно вдохнул прохладный воздух.

Моряки подняли паруса, и шхуна, слегка наклонившись набок, плавно легла на курс.

Где-то далеко мерцал светлячком маяк.

Шкипер с недоумением уставился на незнакомых, окоченевших от холода людей.

— Кто такие? — сурово спросил он рулевого.

— Беженцы из Туапсе, — удивленно посмотрел на Дата рулевой.

— А почему они здесь? Что им надо? — Шкипер раздраженно выхватил из внутреннего кармана трубку и принялся набивать ее табаком.

Рулевой понимающе улыбнулся и отвернулся в сторону.

— Я спрашиваю тебя, кто посмел привести их на судно? — и шкипер так стукнул трубкой по жесткой обшивке каюты, что рулевой вздрогнул.

— Как кто? Наш шкипер, конечно, кто же еще?

Шкипер смутился и на мгновение задумался.

— Что ты болтаешь? Выходит, я самовольничаю, так, что ли? — спросил он наконец растерянно.

— Боже упаси, разве я это говорю? — рулевой покосился на шкипера и усмехнулся в усы.

— А кто еще здесь шкипер, а? — Букия вдруг от души рассмеялся, хлопнул рулевого по плечу, да так крепко, что тот пошатнулся. Шхуна вильнула в сторону.

— Держи руль крепче. Эх, ты, богатырь! — продолжал хохотать Дата. Довольные, что все обошлось, заулыбались и матросы.

— Скажи-ка, где же это я их подобрал? — тихо спросил Дата у рулевого.

— Вчера в Туапсе. Выпил изрядно — вот и не помнишь.

Смущенно хмыкнув, шкипер медленно двинулся к корме. Дрожащие от холода пассажиры с опаской глядели на него.

— Так вы беженцы? От большевиков удираете? — загремел шкипер. Он хотел сказать еще что-то, но тут вмешался рулевой:

— Да погоди ты, Дата, не кричи. Они и так хлебнули горя.

Дата постоял некоторое время молча, потом разжег трубку, затянулся:

— Ну, ладно, будь по-твоему, — и пошел прочь от кормы.

— А ты что делаешь на палубе? — обратился Дата к машинисту. — Почему двигатель не работает?

— Ветер попутный. И потом... кто знает, сейчас много всякого народа в море — и хорошего и плохого. Не лучше ли идти без шума? — нахмурившись, ответил за машиниста Антон.

— А чего нам бояться? Сейчас же включить мотор! — отдал команду шкипер, и фигура машиниста исчезла в темноте. Вскоре двигатель заработал, шхуна прибавила ходу.

Дата снова раскурил потухшую трубку и продолжил обход. У мачты лежал плотно набитый мешок.

— Это что еще такое? — спросил он у одного из матросов.

— Цемент, — коротко ответил тот.

— Может, я и цемент приказал погрузить на шхуну, а? — неуверенно спросил Дата.

— Вы сами притащили этот мешок, — сказал матрос, пряча улыбку.

— На кой черт нужен мне цемент на судне, — пробормотал про себя Дата и повысил голос: — Сколько раз говорил вам: когда я пьян, не слушать меня.

— Скажешь тоже. У нас бока не чешутся! — бросил один из матросов, отойдя в сторону.

— Ври, да знай меру! На своих матросов я никогда не поднимал руку.

— Верно, шкипер! Но силу твоих кулаков мы все-таки хорошо знаем, — ответил рулевой и взял курс на маяк.

Дата усмехнулся и, направившись к дверям своей каюты, окликнул пассажиров:

— Эй, вы, а ну, валяйте ко мне по одному!

Глава вторая

КАПИТАН РАЗВЕДКИ

Дата прилег на застеленную койку, не выпуская трубки из рук. На стене тускло мерцал жестяной фонарь, на столике вперемежку валялись куски черствого хлеба, увядшие стрелки зеленого лука и пустые коробки из-под консервов. Над койкой висел круглый компас, позвякивала медная кружка, повторяя все наклоны шхуны. На полу перекатывался пустой кувшин. В углу стояла деревянная табуретка.

В дверном проеме качнулась тень человека. В каюту вошел смуглый мужчина лет сорока, в палевых брюках и в сапогах с высокими голенищами. Хотя волосы его растрепались на ветру, все же угадывалась модная стрижка.

Дата внимательно оглядел вошедшего и после недолгого молчания сказал:

— Да, сразу видно, что вы за птица! Вы офицер, кавалерист, не так ли? — шкипер засмеялся и сел на койку.

— А откуда вы знаете? — растерялся незнакомец.

— Ха! Не трудно догадаться! Видно птицу по полету! — Дата скинул куртку и резко спросил: — Говори, как попал на шхуну?

— Я поднялся на борт, выполняя свои служебные обязанности, а вы, как разбойники, схватили меня. Вот я и стал вашим пленником.

Дата удивленно посмотрел на незнакомца:

— Схватили? Ничего не понимаю.

— Да вы шутите, шкипер, что ли?

— Нисколько не шучу. Объясните, в чем дело, наконец! — рявкнул Дата. Незнакомец молчал, в недоумении глядя на шкипера. Тот еще раз оглядел его с ног до головы, и взгляд его несколько смягчился.

— В Туапсе я выпил чуть ли не ведро водки. Не помню даже, как мы вышли из порта, — проговорил он смущенно и открыто посмотрел в глаза офицеру. — Расскажите толком, что случилось.

Незнакомец почувствовал облегчение, откровенность шкипера подбодрила его.

— В Туапсе я поднялся на ваш катер для исполнения служебных обязанностей...

— А кто вы такой? О каких служебных обязанностях идет речь? — перебил его шкипер.

Незнакомец помедлил немного, словно собираясь с духом, потом тихо ответил:

— Вы не ошиблись, я действительно офицер, капитан разведки в войсках генерала Алексеева, меня зовут Георгий Васильевич Тория.

— Генерала Алексеева? — Дата бросил быстрый взгляд на Тория и нахмурил брови.

— Да, Алексеева. У нас, офицеров, находившихся в России, другого выхода не было. Не отдавать же головы на отсечение большевикам?

— Понятно. Так что за дело было у вас на моей шхуне? — резко спросил шкипер и встал.

— Я расскажу, если вы будете слушать меня.

— Я слушаю. Только имей в виду, я ненавижу Алексеева и всех белых генералов. И сообрази сам, что я могу думать о его разведчике. Но раз ты хочешь рассказать, рассказывай начистоту, не хитри, а то как бы я не выбросил тебя в