Надбавка за вредность - Вера Эпингер

и навсегда договориться с Максимом, хотя мне делать этого ой как не хотелось.

Следующая встреча, назначенная на три часа, не состоялась. Клиент не пришел. Воронцов выглядел весьма недовольным. Лена принесла мне коробочку из — под торта с оставшимися парой кусочков. И немного подумав, я решила предложить их Воронцову.

Заглянула к нему в кабинет:

— Кирилл Романович, а хотите торт?

Сначала он замотал головой, но как будто тут же передумал:

— Нет, спасибо, Кира… Хотя. Я соглашусь, если вы составите мне компанию. У меня не укладывается в голове, как можно есть торт без именинника.

— Мне неудобно, — поежилась, припоминая фразочку Воронцова о креме на губах.

— Неудобно спать на потолке, Ржевская. Одеяло спадывает, — заявил начальник и как-то совсем уж добродушно улыбнулся. — Несите — несите.

Да уж, точно Лена и Воронцов родственники. Возможно, странно, но после того, как Кирилл Романович узнал правду, относиться он стал ко мне мягче, как будто менее официально и с большим пониманием. А я мрачнела на глазах. Предстоящий разговор с Державиным грезился чем — то ужасным.

Но пока все было прекрасно — я устроилась на шикарном кожаном кресле возле двери, а Воронцов, стянув пиджак и повесив его на спинку, сидел за своим столом. Сначала я есть стеснялась, но здравый смысл восторжествовал. Ведь ничего страшного? Блюдечко за неимением журнального столика расположилось у меня на коленях, и я откровенно боялась испортить одежду, измазавшись в креме.

Я всегда относилась к тому типу людей, которые щеголяли молочными усами, одеждой, полной крошек, или испачканными в жирном соке от шашлыка руками. Родители смеялись, приговаривая, что я пошла в дедушку Сашу, который тоже славился такой неаккуратностью. Данил же всегда в такие моменты глядел на меня снисходительно, будто наблюдал за ребенком.

Вот и сейчас, даже несмотря на то, что я отламывала маленькие кусочки ложкой, мои пальчики полностью оказались измазаны в креме. Салфетку с собой не взяла и сидела, как на иголках, — перед шефом я выглядела нелепой неряхой. Скорее всего, он привык к нарочитой и элегантной аккуратности. А тут я.

Но Воронцов лишь ехидно улыбался, то и дело поглядывая на меня. Ехидство это было добрым, не обидным. Как смотрят на расшалившегося щенка — вроде бы и смешно, но все равно следишь, чтобы играл осторожно.

— Кира, расслабьтесь. Я понимаю, что в моем обществе это практически невозможно, но хотя бы попробуйте. Тем более, учитывая утреннее происшествие, я кажусь вам строгим самодуром, но поверьте, вы ошибаетесь.

Я подняла на Воронцова взгляд и, оглядев начальника, тут же расплылась в улыбке. Ошиблась! Не одна такая! На верхней губе мужчины тоже красовался крем. И не отомстить я не могла.

— Кирилл Романович, я все понимаю. Но у вас крем на губе, — и попыталась приподнять одну бровь, хотя никогда таким умением не обладала. Воронцов несколько напрягся и, похлопав по брюкам, видимо в поиске салфетки или платка, разочарованно выдохнул. И вдруг, глядя прямо мне в глаза, избавился от крема тем же способом, что и я. Слизнул. А я застыла, не ожидая такого ребячества от начальника, юриста, владельца компании и… живого человека.

— Что-то не так? — тут же поинтересовался начальник, как ни в чем не бывало.

— Нет — нет, все хорошо, — ответила скупой улыбкой.

Почему — то не могла я относиться к Воронцову, как к обычному человеку. И то, что он сделал, не укладывалось в голове.

— Я пойду, Кирилл Романович, — чуть позже произнесла я, прикончив последний кусочек. — Будут какие — нибудь указания?

Воронцов передал мне пустое блюдце и пожал плечами:

— Нет. Кажется, вы вчера интересовались документами на полках. Если хотите, посмотрите их.

— А как же работа? — нахмурилась я, совершенно не понимая, почему это Воронцов так подобрел. Неужели сладкое так влияет? В таком случае я готова каждый день приносить ему в кабинет шоколад, конфеты и прочие сладости.

— Кира, — вздохнул начальник. — Меня не будет три дня. Вы — ответственная за переезд. Все это время вам придется собирать и разбирать вещи в коробках. Вам мало? Вы еще ненавидеть меня начнете. Поэтому сейчас просто идите и читайте. Если хотите поступить в магистратуру, то вам это необходимо.

Он уже и про магистратуру узнал? Не смогла скрыть удивления.

— Я наверстываю упущенное, Кира. Собираю о вас информацию.

Интересно, и как это понимать? И информацию какого рода он собирает? Кажется мне, что не только ту, которую я вносила в анкету.

Кабинет покидала с противоречивыми чувствами. С одной стороны, такое положение вещей радовало. С другой… резкая смена характера отношений с Воронцовым напрягала.

Лена закидывала меня смс-ками. Я отвечала ей скупо, односложно и кратко, чем выводила ее из себя. Хотелось поговорить с глазу на глаз. Державин молчал — от него не было ни сообщений, ни звонков, что казалось мне очень странным.

Окончания рабочего дня я едва дождалась. Уже собравшись заранее, заглянула к начальнику.

— Кирилл Романович, я могу идти?

Воронцов оторвался от кипы документов на столе.

— Идите, Кира. Я тоже скоро пойду. Удачно вам отдохнуть, — и он снова погрузился в работу.

Лена ждала меня у лифта, недовольно стуча каблучком туфельки и сложив на груди руки.

— Наконец-то! Кира! Я уже места себе не нахожу! — тут же встрепенулась подруга. — Нам нужно серьезно поговорить.

— Я знаю, Лен, — закатила глаза я.

Быстро усевшись в автомобиль, Леденникова сразу же взяла меня в оборот.

— А теперь объясни мне, моя дорогая, как так вышло?

— Если б я знала, Ленка, — вздохнула я, запуская двигатель. — Ты не представляешь, как я обалдела, когда увидела Максима! Больше того. Он сделал вид, что меня не знает и мы заново познакомились.

Я описывала Лене эту сцену с мельчайшими подробностями. Казалось, что все детали важны. А вдруг подруга сможет найти выход из сложившейся ситуации?

— Ты попала, Ржевская, — одной фразой Лена разрушила призрачный замок надежд, который я воздвигла в процессе своего рассказа. — Одно я тебе скажу точно: ты у Державина на крючке. Я тебе уже говорила, что он скользкий тип. И сейчас ты меня только убедила в этом. Ты веришь ему?

— Не знаю, — прикусила я губу, сдерживая волнение. — С одной стороны, да. Но с другой… он же не представился в день нашего знакомства! Возникает вопрос: почему?

— Не хочется мне, Кир, это говорить… Но тебе нужно с ним встретиться. Расставить все точки над «и» и узнать, что ему нужно. Он вполне может опуститься до шантажа. А ты сама подписала себе приговор. Я понимаю, что не хочется рассказывать Воронцову о