Перекрестный галоп - Дик Фрэнсис

Возможно, тот майор был прав. Возможно, действительно пришло время переосмыслить свою жизнь. Начать новую, совсем другую. Так и сделаю, если удастся пережить нынешние трудности.

— Можно взять твою машину? — спросил я Яна за завтраком.

— Надолго? — осведомился он.

— Ну, не знаю, — ответил я. — Для начала нужно съездить в город, в банк, получить деньги. А это может занять все утро или даже день.

— Мне нужно в супермаркет, — сказал он. — Продукты кончились.

— Так я куплю, — предложил я. — А то я тут всю твою овсянку слопал.

— Ну, тогда ладно, — улыбнулся Ян. — Как раз хотел остаться дома, посмотреть скачки из Сэндауна по ящику.

— Мы кого-нибудь выставляем? — спросил я и сам удивился, что употребил слово «мы».

— Трех, — ответил Ян. — Причем одна лошадка — претендент на «Золотой кубок артиллерии».

— И кто будет на ней скакать? — спросил я. По правилам на скачки «Золотой кубок Королевской артиллерии», профессиональные жокеи не допускались. Только любители, причем из тех, которые служат или когда-нибудь служили в вооруженных силах Соединенного Королевства.

— Да, один парень, с таким известным именем, — неуверенно ответил он.

— Что за имя?

— Имеет отношение к футболу, — сказал он. — Сейчас, погоди. — И Ян принялся рыться в стопке бумаг на журнальном столике. — Где-то здесь должно быть, точно помню… — Он продолжал шуршать бумагами. — Ага, вот. — И он торжественно взмахнул листком. — Эвертон.

— Что за Эвертон? — спросил я.

— Майор Джереми Эвертон.

— Сроду о таком не слышал, — сказал я. Что ж, ничуть не удивительно. Регулярная армия насчитывала свыше четырнадцати тысяч офицеров, еще несколько тысяч служили в территориальной армии, уже не говоря о тех, кто вышел в отставку.

Ян засмеялся.

— Как и он о тебе.

— А ты откуда знаешь? — спросил я.

Он опять рассмеялся.

— Не знаю.

Я улыбнулся.

— Так можно взять машину?

— А твоя где?

— В Оксфорде. — Я сказал чистую правду. — Сальник полетел. — А вот это была ложь. — Стоит в гараже.

Я полагал, что мой «Ягуар», возможно, до сих пор находится на многоэтажной стоянке оксфордского делового центра, и пока что решил оставить его там. Забирать машину рискованно, могут заметить заинтересованные липа. Сразу смекнут, что я не вишу мертвым в заброшенных конюшнях.

— Ладно. Бери, — сказал он. — Если, конечно, застрахован.

Я должен был бы застраховаться по полису своей машины и при том условии, если страховщики сочтут, что одна нога нормальному вождению не помеха.

— Конечно, застрахован, — уверенно ответил я. — А на обратном пути обещаю заправить под завязку.

— Это было бы замечательно, — сказал Ян. И бросил мне ключи. — Ручник иногда барахлит. Так что, если остановишься на горке, имей в виду.

Я поймал ключи.

— Спасибо.

— Сегодня вернешься? — спросил он.

— Ну, если меня здесь примут, — ответил я. — Как относишься к индийской кухне?

— Неплохая идея, — ответил он. — Тогда возьми мне куриное филе и пару луковых баджи. Ну и еще лепешки наан. — Он говорил со знанием дела, как человек, частенько обедавший вне деревни. — А я беру на себя Райта.[13]

«Что ж, так будет по-честному», — подумал я.

— Ладно, — кивнул я. — Тогда в семь тридцать?

— Давай в семь, — сказал он. — В пятницу мне надо съездить в Вилрайт.

— Хорошо, тогда в семь. До встречи.

Я выскользнул из квартиры Яна, когда еще было темно, стараясь не шуметь, тихонько вывел его старую развалину «Воксхолл Корса» на дорогу и поехал в сторону деревни.

В пятницу в семь утра в Ньюбери было тихо, хотя на стоянке Сейнсбери было полно ранних покупателей, спешивших запастись продуктами на уик-энд.

Я припарковался в свободном пространстве между двумя машинами, но в супермаркет заходить не стал. Вместо этого двинулся в противоположном направлении, вышел со стоянки, перешел через двухполосную дорогу А339 и углубился в центр города.

Дом под номером 46В на Чип-стрит располагался в длинном ряду лавок и магазинчиков, что тянулись по обе стороны улицы, у большинства на верхних этажах располагались квартиры или офисы. Почта, что находилась по этому адресу, открывалась в восемь тридцать и закрывалась в шесть, это с понедельника по пятницу, и с девяти — в субботу. Во всяком случае, так было написано на двери.

Если, как обычно, отчим отправил шантажисту еженедельную выплату в размере двух тысяч фунтов в четверг днем, то конверт, отосланный им вчера, должен был прибыть на Чип-стрит 46В сегодня и помещен в почтовый ящик под номером 116, из которого его можно было забрать.

Ящик под номером 116 был виден из окна, и я намеревался не сводить с него глаз хоть весь день, на тот случай, если кто появится и захочет забрать конверт. Однако вряд ли можно торчать на тротуаре у входа, окидывая подозрительным взглядом каждого посетителя. Здесь они заметят меня раньше, а мне определенно не хотелось, чтоб это произошло.

Поэтому-то я и приехал в Ньюбери так рано, провести полную рекогносцировку местности и определить свою тактику в зависимости от здешних условий и образа жизни.

На первый взгляд я определил две точки, откуда можно было наблюдать посетителей почтового отделения, не обнаруживая своего присутствия. Первой являлась кофейня в американском стиле, находившаяся ярдах в тридцати, второй — индийский ресторан «Тадж-Махал» на противоположной стороне улицы.

Я остановил свой выбор на ресторане, и не только потому, что обзор оттуда был лучше, но и потому, что окна там были наполовину задернуты раздвижными шторками, за которыми я мог спрятаться и спокойно наблюдать в щель, что происходит на улице ровно напротив. Всего-то и надо, что выбрать правильный столик. Вывеска на двери гласила, что заведение открывается на ленч ровно в полдень. Что ж, до этого времени придется использовать кофейню.

Неплохо было бы обосноваться в засаде до открытия почты. Я не знал, в какое именно время производится доставка, но на месте шантажиста не стал бы оставлять конверт в почтовом ящике надолго, тем более с такими большими деньгами.

Я свернул за угол на Маркет-стрит, нашел там отделение банка с банкоматом. Взял две сотни фунтов, тут же использовал часть, купив газету в киоске на углу. Я вовсе не собирался ее читать из боязни пропустить шантажиста. Но газета может послужить отличным прикрытием, когда сидишь у большого окна-витрины в кафе.

Высунувшись из-за угла газетного листа ровно в восемь тридцать, я увидел мужчину и женщину. Они подошли к почтовому отделению, отперли дверь и вошли. Со своего места я мог разглядеть почтовый ящик под номером 116, но было это трудновато, мешало отражение от окна. Во всяком случае, пока что, насколько я мог судить, никто из вновь прибывших ящика не открывал. Впрочем, они являлись сотрудниками, так что неудивительно. У них имелся доступ ко всем ящикам, только с задней их стороны.

Я выпил несколько чашек кофе и стаканов апельсинового сока и надеялся, что в глазах всего мира выгляжу праздным посетителем, проводящим утро за чтением газет. Раза два один из официантов подходил и осведомлялся, не желаю ли я заказать что-нибудь еще, и оба раза я принимал предложение. Не хотелось, чтоб они попросили меня вон, но я уже начал беспокоиться, что выпил слишком много жидкости, а это было чревато известными последствиями. Вряд ли я мог попросить кого-либо из сотрудников кафе понаблюдать вместо меня за почтовым ящиком, когда мне понадобится в туалет.

К десяти утра я выпил три большие чашки кофе, три стакана апельсинового сока и уже начал впадать в отчаяние. Что напомнило мне о страданиях в стойлах с той разницей, что здесь я не был прикован цепью к стене. Я оставил газету и чашку кофе на столе, чтоб застолбить за собой место, и помчался искать мужской туалет.

Похоже, за то недолгое время, что я там находился, на улице ничего не произошло. Только прохожих прибавилось, но, разглядывая лица, я никого не узнавал.

В десять минут одиннадцатого я наконец разглядел знакомого человека, он не спеша приближался. Нет, не то чтобы я знал этого человека лично, зато род его занятий был мне ясен. Почтальон. Он толкал перед собой небольшую четырехколесную ярко-красную тележку и останавливался у каждой лавки и двери доставить почту. В само отделение почты он зашел с целой кипой корреспонденции, она была поделена на две половины, каждая скреплена широкой резинкой. Издали, конечно, не было видно, входит ли в нее конверт от отчима, но я подозревал, что да. И шантажист, несомненно, придерживался того же мнения.

— Вы у нас на весь день? — Ко мне подошла молоденькая официантка.

— Простите?

— Вы будете сидеть тут весь день? — повторила она вопрос.

— А что, это запрещено законом? — осведомился я. Я заказал целое море кофе, выпил три стакана апельсинового сока, съел одно пирожное.