Перекрестный галоп - Дик Фрэнсис

Я тихо подергал ручки дверей в дом. По-прежнему заперты.

Затем я обошел дом справа и двинулся по дорожке, усыпанной гравием, к конюшням. Сейчас в ярком утреннем свете здесь все выглядело иначе, нежели ночью, под проливным дождем. Стойла были выстроены прямоугольником, располагались по трем его сторонам, четвертая, открытая, была обращена к дому.

Первым делом я дошел до конца левого блока, опустился на колени и подобрал все осколки стекла, что до сих пор лежали на бетоне под выбитым мною окном. Я осторожно высыпал их внутрь, через то же окно, чтоб не мозолили глаза. Всю стеклянную панель восстановить, конечно, не удастся, но заметить, что она выбита, можно только с близкого расстояния и хорошенько приглядевшись.

Затем я прошел вдоль стойл до своей темницы, снял засовы, распахнул обе дверные створки так, чтоб любого прошмыгнувшего мимо человека можно было вовремя заметить и должным образом среагировать.

Я еще раз осмотрел стойло, на тот случай, если что пропустил вчера в темноте. Но ничего не нашел, кроме небольшой кучки собственных экскрементов, уже благополучно подсыхающих возле стены, в которой было закреплено кольцо. Я знал, что бойцы спецназа, такие, как, к примеру, британские SAS или ребята из американского подразделения «Дельта», оказавшиеся на территории противника, были натренированы не оставлять там никаких следов своего присутствия, в том числе собирать свои фекалии в герметичные пластиковые мешочки и держать их в рюкзаках.

Ввиду отсутствия специального пластикового мешочка я решил оставить свои фекалии там, где есть.

Я быстро обыскал соседнее стойло, то, где нашел свой протез и пальто. Часов тут тоже не оказалось. Черт, я так любил эти свои часы!

Затем я закрыл двери в стойла, запер на засовы и потратил минуту или две, проверяя, чтобы положение засовов было в точности таким, как до моего вторжения. Теперь надо было найти место, где можно спрятаться, и ждать.

Сперва я подумал, что подойдет одно из стойл по той же линии, но быстро отверг эту идею. Во-первых, здесь я лишен путей к отступлению, если события начнут развиваться не в мою пользу. Во-вторых, не хотелось, чтобы противник заметил, что засовы в это стойло закрыты не до конца, иначе он мог просто запереть меня снова, просто проходя мимо и даже не зная, что я прячусь там. Нет уж, спасибо, насиделся я в стойлах, с меня хватит.

В конце концов удалось найти идеальный вариант.

В середине ряда, напротив блока стойл, в одном из которых я был заперт, имелся небольшой проход, по нему можно было подойти к дому сзади. В проходе виднелась дверца, тоже запертая, но не на засов, а на простую щеколду. Через нее можно было выйти на задний двор. Сколочена она была из деревянных дощечек, прибитых к простой раме, между дощечками зияли отверстия в дюйм шириной, чтобы продувал ветер. Пружина возле петли позволяла держать ее закрытой, но то не являлось соблюдением мер безопасности — дверь должна быть закрытой на тот случай, чтоб какая-нибудь лошадь не прошла через нее и не убежала.

Я поднял щеколду, открыл дверь и вошел в проход. За стойлами громоздилась куча навоза, лежали копна отсыревшего сена и гора стружек; видимо, здесь конюхи собирали лошадиный навоз и периодически передавали его человеку, который затем продавал его жаждущим садоводам. Вот только заметно было, что навоз давно не вывозили, а через соломинки уже начала пробиваться молодая ярко-зеленая травка.

Проход был размещен именно здесь, чтобы обеспечить доступ к навозной куче со стороны двора. Идеальное для укрытия место.

За блоком стойл я нашел пустой синий пластиковый ящик для перевозки фруктов, в качестве сиденья вполне сойдет. И вот вскоре я удобно уселся за дверью в проходе, наблюдал и ждал, когда появится мой враг.

Эх, была бы у меня под рукой надежная штурмовая винтовка SA80 с притороченным к ней штыком. А еще лучше — полный магазин на тридцать патронов.

Но вместо всего этого у меня была сабля, которую я уже вытащил из футляра на случай боевых действий.

Глава 13

Ждать пришлось довольно долго.

Солнца из этого укрытия видно не было, но по передвижению теней стало ясно, что прошло довольно много времени; тот же факт подтверждали и часы на экране моего мобильника, который я изредка включал и проверял.

Я выпил молока и продолжал ждать.

Никто не появлялся.

Время от времени я вставал и бродил взад-вперед по узкому и короткому проходу, чтоб размять ноги. Но во двор не выходил — из опасения, что внезапно появившийся противник может меня заметить еще издали.

Я уже начал жалеть, что не выбран укрытие, откуда были бы видны ворота и подъезд к ним. Из этого убежища в проходе мне не услышать их приближения, до тех пор пока они не окажутся в непосредственной близости.

Я вновь и вновь анализировал сценарий, репетировал в уме свою роль.

Есть все основания полагать, что несостоявшийся мой убийца приедет на машине, проедет через ворота и дальше по дорожке с гравием во двор, к конюшням, затем припаркуется вблизи того стойла, где, по его предположениям, должен находиться я. Мой план заключался в следующем: выйти из укрытия, как только он войдет в стойло, быстро и без шума пересечь двор, а затем просто запереть его в бывшей моей тюремной камере, прежде чем он поймет, что я не вишу там на цепи мертвый и холодный.

Что будет дальше, пока что не совсем понятно. Все зависит от того, кто он: молодой спортивный мужчина, способный перелезать через стены и вышибать окна, как я, или же пожилой и страдающий избыточным весом мерзавец — с таким, понятное дело, хлопот меньше. И я могу просто оставить его в стойле, прописать то же лекарство. Но смогу ли я оставить его там умирать?..

И что, если враг явится не один, а в компании?

Над этим вопросом я бился все утро. Мужчину без сознания, пусть даже и одноногого мужчину без сознания, не так-то просто сдвинуть с места или поднять — он тяжел. Разве мог один человек занести меня в стойло, да потом еще и держать, приковывая к цепи, а цепь — к кольцу? Если да, то это должен быть очень сильный мужчина, и он вполне может сбежать через окно в кладовой.

Чем больше я думал об этом, тем все отчетливей понимал, что их должно быть двое. Это как минимум. А раз так, то расклад получается совсем другой. Предстоит ли мне встреча с превосходящими силами противника — я один, их двое, а может, и больше?

Сунь-цзы, отец боевой тактики, утверждал: «Если силы равны, тогда сражайся так, чтобы удивить противника. Если ты в меньшинстве, воздержись от схватки».

И я решил, что если появятся двое или больше, буду просто наблюдать из укрытия, воздержусь от схватки.

В три часа дня, все еще наблюдая за двором перед конюшнями, я позвонил мистеру Хугленду. Своего номера телефона я ему не сообщил, не хотел, чтобы он, пусть даже без злого умысла, передал его не тому человеку.

— О, привет, — сказал он. — А я ждал вашего звонка.

— Ждали?

— Да. Получил ответы на несколько ваших вопросов.

— И?

— Покойный совершенно точно был Родериком Уордом, — сказал он.

— О…

— Вы вроде бы разочарованы?

— О, нет, нет, ничего подобного, — ответил я. — Просто немного удивлен. Все это время пытался убедить себя, что Родерик Уорд инсценировал свою смерть, что на самом деле он жив.

— И кого же тогда, по-вашему, нашли в машине? — спросил Хугленд.

— Не знаю. Я просто сомневался, что это Уорд. С чего вдруг такая уверенность, что это он?

— Я говорил с патологоанатомом.

— Так он провел тест на ДНК?

— Нет, не проводил. До тех пор, пока я его об этом не попросил. — Он рассмеялся. — Кажется, нагнал на беднягу страха. Весь так и побледнел и бросился в лабораторию. А сегодня утром позвонил мне и сообщил, что проверил имевшиеся у него образцы, и профильные показатели совпали с теми, что имелись в базе данных на Уорда. Так что не осталось никаких сомнений, что тело, найденное в реке, его.

Что ж, теперь, по крайней мере, можно вычеркнуть Родерика из списка подозреваемых в шантаже.

— А патологоанатом подтвердил, что вода в легких Уорда та же, что и в реке?

— О, простите. Совсем забыл его спросить.

— Ну а сестра Уорда? — осведомился я. — О ней что-нибудь удалось выяснить?

— Да, я узнавал. Оказывается, в то утро, когда состоялись слушания, у нее сломалась машина, и она в суд опоздала. Из офиса коронера позвонили и сказали, что вынуждены провести слушания без нее, и она согласилась.

— Но ведь она живет в Оксфорде, — заметил я. — Могла бы доехать и на автобусе, верно? Даже пешком дойти.

— Как выяснилось, она переехала, — сказал Хугленд. — Они называли мне ее адрес, но я точно не запомнил. Где-то в Эндовере.

— О, — снова произнес я. — Что ж, спасибо за звонок. Похоже, что я лаял не на то дерево.