Тлеющие угольки - Энджи Гейнор

— Понимаю.

Клифф закатил глаза к потолку.

Нет, он не понимал. Не понимал, зачем нужно принимать постояльцев в доме брата в Ладнере, когда у нее есть свой дом в Виктории, в котором вполне хватило бы места и для Аманды. Не понимал, зачем заниматься бухгалтерией, когда он дал ей достаточно, чтобы она могла позволить себе не думать о хлебе насущном.

И вдруг его осенило: если он хочет, чтобы Линн была с ним, ему придется научиться понимать ее.

Теперь он, по крайней мере, знал, почему в поисках Линн ему не удалось найти хотя бы ее брата.

Он не помнил номер их телефона и, не найдя его в справочнике, перед Рождеством отправился в Ладнер на машине в надежде, что Тейлор, какой бы неприятной ни оказалась встреча с ним, подскажет, куда исчезла Линн. Он готов был упасть перед Тейлором на колени, если только это помогло бы ему найти Линн.

Когда он остановился у дома Тейлора, из дверей вышли две пожилые женщины. Одна из них, тучная матрона, с любезной улыбкой осведомилась, не ищет ли он свободную комнату.

— Мы бы не возражали, если бы нашим соседом оказался такой красавчик, — игриво сказала она, вызвав приступ нервического смеха у своей товарки. — Спросите Лу, она здесь за старшую. Скажите, Белла вас прислала.

— Разве это пансион? — спросил Клифф, уже зная, каким будет ответ. Он решил, что телефона Тейлора Моррисона нет в справочнике потому, что тот с семьей переехал в другое место. И прихватил с собой Линн.

Теперь, когда Клифф узнал правду, он понял, что, несмотря на браваду, Линн приходится несладко. Как, впрочем, и ему.

Оставалось убедить в этом Линн.

— Милая, — промолвил он, касаясь губами ее виска, — мне очень жаль, что все так получилось.

При этих словах из глаз ее брызнули слезы, и она уткнулась в его плечо.

— Я даже не знал, что Тейлор любит охоту, — растерянно пробормотал Клифф, словно обращаясь к самому себе.

Клифф не скрывал, что ему нравился Тейлор, но по-настоящему он не знал его. И ему уже не суждено познакомиться с ним поближе, как Тейлору и Энн уже не суждено услышать в своем большом старом доме звонкий смех дюжины малышей — о чем они так мечтали, сами не подозревая, какой болью их слова отзываются в сердце Клиффа. Ведь он-то точно знал, что единственный ребенок, которого он когда-либо сможет назвать своим, тот, что носила под сердцем Линн.

Клифф готов был возненавидеть себя. Господи, он все это время утешал себя мыслью, что Линн, в отличие от него, есть на кого опереться, в то время как она была одинока и несчастна. Возможно, она чувствовала себя даже более одинокой, чем он, ведь у него-то никогда не было настоящей семьи.

— Было лето, не охотничий сезон, — заметила Линн. — Они хотели просто отдохнуть. Энн никогда не была в горах, и для нее это было настоящим приключением. Я помню, какая она была оживленная, даже возбужденная, с каким нетерпением ждала этого часа, как готовилась...

Она осеклась, ее снова сотрясали рыдания.

— Ну полно, милая, полно, не надо плакать. Если тебе трудно говорить об этом, не говори.

У него самого дрогнул голос, в горле застрял комок. Чтобы Линн не заметила его слабости, он уткнулся лицом в ее волосы. Почему его не было рядом, когда судьба так жестоко обошлась с ней? Почему она осталась одна? Он не мог себе этого простить.

Линн горестно вздохнула.

— Я хочу тебе что-то сказать... Ты первый человек, которому я все это рассказываю.

Клифф крепче прижал ее к себе.

— Они вылетели в пятницу днем, — продолжала Линн. — В понедельник они не вернулись. Тогда их стали искать. Было ясно, что они долетели до места, потому что оставили в домике записку, в которой благодарили приятеля Тейлора. Но назад они не вернулись. Самолет обнаружили только на пятый день. Оба были уже мертвы, но Энн успела оставить записку: мне и Манди.

Линн снова опустила голову ему на плечо.

— Энн была беременна, у нее случился выкидыш, и она просто истекла кровью, — глухо пробормотала она.

— Боже правый! — выдохнул Клифф.

— Энн назначила меня опекуном, — продолжала Линн. — Она попросила меня удочерить Манди, чтобы та называла меня мамой, ведь у каждого ребенка должна быть мать.

Линн перевела дыхание.

— Манди так меня и называет. Майкла она считает своим братиком. Ей всего два с половиной годика. Думаю, она уже успела забыть о своей прежней жизни. Теперь мы одна семья: я, Майкл, Луиза...

Линн подняла голову и заглянула Клиффу в глаза.

— Я намерена удочерить Аманду. Но я не могу этого сделать, пока ты мой муж. Разве что ты изъявишь такое же желание. Но я-то знаю, как ты относишься к «чужим» детям.

— Линн... — выдавил из себя Клифф. — Не надо...

— Что не надо? — Линн расправила плечи и откинула со лба влажную прядь. — Ты не хочешь, чтобы я удочерила Манди?

— Не надо... так со мной. Если бы я только знал, то сразу бы приехал к тебе. Прошу тебя, поверь мне хотя бы в этом.

Линн подняла голову, и он прочел в ее взгляде искреннее сочувствие. Ладонью она взяла его за подбородок и сказала:

— Я знаю, Клифф.

— Но тогда ты этого не знала.

Она покачала головой.

— Я была слишком... потрясена. Все это было слишком свежо в памяти, слишком больно. Я вообще не могла ясно мыслить. Просто решила, что, раз об этом писали в газетах и сообщали в новостях, тебе, должно быть, все известно. Не дождавшись от тебя звонка, я напомнила себе, что между нами все кончено и ты, видимо, счел, что это... не твое дело.

— Теперь это мое дело, — сказал Клифф. — И знай я тогда, ни за что не оставил бы тебя в беде.

Взяв за запястье, он поднял ее руку к лицу и губами коснулся ладони.

— Да.

Линн не возражала, когда он приблизил ее лицо к своему, не возражала, когда он поцеловал ее в губы, даже ответила на поцелуй. Губы ее тихо шевелились, словно она пыталась сказать ему, как она его любит, как не хочет причинять ему боль, как мечтает о том, чтобы между ними все стало по-другому.

Если в их затянувшемся поцелуе еще и не было того, что называют сексом, то в нем была глубокая чувственность. Не отдавая себе отчета в том, что происходит, Линн разомкнула его губы, и ее язык мгновенно окутал влажный жар, к которому примешивался неповторимый, принадлежащий только Клиффу, запах.

Клифф втянул ее язык глубже, затем предложил ей свой, и она с внезапной страстью ответила на его ласки, на прикосновение его губ к ее губам, чувствуя, как вдруг напрягся у него пресс.

— Клифф...

Казалось, этот едва слышный шепот всколыхнул ему душу, и ее душа затрепетала в ответ. Его прикосновения наэлектризовывали ее тело, поцелуи дурманили сознание. Клифф склонил голову, и его губы нашли сокровенный уголок у основания ее шеи. Прерывисто, неровно дыша, она выгнула шею в немой, но страстной мольбе; грудь ее вздымалась и опадала, самообладание оставило ее.