Короли рая - Нелл Ричард

И Кейл в самом деле знал. Это было похоже на одиночный заплыв, пока твоя команда на берегу или поглощена собственными тяготами: весь мир на мгновенье исчез, пока его титулы и богатства не отошли на второй план и пока не прекратилась даже борьба против воли других и не осталось только море. Больше нечего делать, кроме как грести.

Лани умиротворенно сидела рядом с королем. Она махала и улыбалась детям в толпе, изо всех сил стараясь выглядеть царственно, уверенно и дружелюбно. Как-никак, она неформально представляет свой народ.

С другой стороны от нее так же вела себя тетя Кикай, обмахиваясь бумажным веером, хотя день был не слишком жарким.

– Фара-че, в какой лодке будет Кейл? – Она уже задавала этот вопрос и, вероятно, с полдюжины других за последние несколько минут.

– Вторая справа, сестра, как ты прекрасно знаешь.

– О да, вторая справа. – Она прищурилась и подалась вперед. – Разве это не захватывающе? – Она дернула принцессу за рукав, будто девчонка.

– Да, очень захватывающе, – сказал монотонным голосом король.

Вокруг деревянных трибун горело кольцо благовоний, призванных побороть смрад из гавани, но эта битва протекала безуспешно. Из-за свечей воздух лишь чадил тухлой рыбой и затхлым потом вперемешку с пряностями, духами и ромом. Люди сидели или стояли по всему пляжу – семьи, парочки, вельможи и простолюдины. В толпе расхаживали мужчины, женщины и дети, продавая все – от рисовой пасты до побрякушек, сладкого чая и резных предметов культа. Трибуну Фарахи окружали солдаты в мундирах, а еще больше наверняка дежурили поблизости.

Немного поодаль сидели Тейн, Ману и Рани, и принцесса искоса взглянула на них, в который раз подметив, насколько все они похожи. Все трое, с хорошо сложенными рослыми телами в тканях и шелке синего и серебристого цветов и серьезным выражением на смуглых лицах, восседали с прямыми спинами. У них были густые брови, тонкие губы и увесистые носы, как у большинства островитян. Все трое – чуть более крупные, не столь впечатляющие подобия отца, рассудила она без особого интереса и улыбнулась, припомнив отличительные черты Кейла.

Даже женщины завидовали его бровям и ресницам, его ярким круглым глазам, полным губам и тонким скулам. Неудивительно, что он недолюбленный сын – в нем едва ли есть что-то отцовское.

– Не правда ли, мой брат красив, когда одет по-королевски, а не как злой волшебник, Лани-че?

Она изображала вежливость, однако была права. Фарахи отказался от своих обычных пестрых одежд и, как его сыновья, облачился в шелка традиционных для Алаку цветов, синего и серебряного; контраст с его металлическим венцом и густыми черными волосами притягивал взор. Само собой, у него был тот же мужественный облик, что и у его сыновей, и время от времени Лани вспоминала, что королю Фарахи нет еще и сорока и он может легко брать новых юных жен.

– Очень красив, тетушка.

– Ммм, – сказал король, не глядя на нее. – Остерегайся комплиментов моей сестры, принцесса. Они часто помогают ей лучше всего.

Лани улыбнулась и вежливо кивнула – и потому, что он король, и потому, что сказал правду. Кикай очаровывала ее с самого детства – она была всем, чем не являлась родная мать Лани. Умело перевоплощаясь что ни миг из робкой и беспомощной в смелую и обаятельную, Кикай обладала полным доверием короля, и ее равно любили и боялись слуги, простолюдины, оранг кайя и дворянство. Она так и не вышла замуж повторно, когда умер ее первый муж – ей и не требовалось, – и Лани знала, что у нее есть тайные любовники, как минимум один. О, быть могущественной и свободной, как она, – чего еще можно желать?

Положение Лани было совсем иным. Во-первых, ее брат не был королем Шри-Кона, да и вообще она почти не помнила свою настоящую семью, кроме матери, иногда наносившей визиты. Остальных она не видела с самого детства. Ни разу.

Страна, в которой она родилась, продолжала существовать без нее, за морем в сотне миль отсюда – место, населенное фермерами и людьми холмов, которым правила одна семья. Моя семья, подумала она с некоторой гордостью. Так было на протяжении сотен лет.

Ее прислали сюда лишь для того, чтобы укрепить мир между Шри-Коном и Нонг-Минг-Тонгом, потому что конфликт нанес ущерб обоим королевствам. Она была уверена, что была здесь, возможно, для того, чтобы однажды выйти замуж за кого-то из Алаку, хотя оба народа выглядели и вели себя достаточно по-разному, чтобы друг друга ненавидеть. Но за кого именно?

Почти наверняка это окажется Тейн. Не потому ли ему еще не подыскали жену, что дожидаются, когда Лани достигнет совершеннолетия и станет его первой женщиной? Если так, это не понравится вельможам обеих земель. Наследник престола, женившийся на иноземке? Его сыновья, в чьих жилах течет кровь королей-землепашцев?

А может, Фарахи намерен жениться на ней сам. Их сыновья будут второстепенными принцами со слабыми притязаниями на трон, и это будет менее значимый союз, но все-таки он сохранит мир на все то время, пока просуществует.

Ни тот ни другой мужчина Лани не привлекал. Фарахи обращался со своими женами как с рабынями, совсем как ее собственный отец – во всяком случае, так говорила ее мать. По торжественным поводам их выводили напоказ, чтобы благородно выглядеть, возможно, улыбаться и кланяться, а затем отсылали обратно в роскошные темницы. Казалось, монарх Острова мало полагался на женщин, кроме своей сестры, и стоило одной из жен родить ему сына, как ее, по сути, списывали. Ходили даже слухи, что он убил одну из них и свою наложницу – мать Кейла, хотя, само собой, официальной версией была болезнь. В любом случае он разговаривал со своими слугами больше, чем со своими женщинами. Он не доверял им ни в чем, не ожидал ничего, кроме послушания и молчания. Что он чувствовал – похоть или любовь, – понять было невозможно.

Тейн как будто ничем не отличался, разве что, пожалуй, имел чуть больше обаяния. Каков отец, таков и сын, подумала она, мысленно пожав плечами. Красивые девицы со всего Пью кидались на симпатичного наследника, но даже в юности тот игнорировал их. Он редко пил, никогда не впадал в ярость или отчаяние, и вся его шелковистая теплота казалась Лани маской, которую он надевал, когда ему удобно. Он будет именно таким человеком, каким его сделал отец, – верным, послушным и сдержанным, и даже если Лани каким-то образом соблазнит его, растопив его алакскую непоколебимость, она никогда не будет первой в его сердце, пока жив отец. А Фарахи еще совсем не старый.

И наконец, Кейл.

К великому раздражению Лани, при мысли о нем у нее затрепетало в животе. Кейл был искренним и добрым. Прекрасным. Она вздохнула. В нем была тихая страсть, которую Лани находила в высшей мере привлекательной; внутренняя сила, которая однажды, возможно, проявится. А может быть, и уже, подумала она, представляя Кейла в мундире, со своими подопечными, чья любовь к нему ясна, как солнечный свет. Казалось, он по какой-то причине невосприимчив к отцовскому влиянию, и хотя из него вряд ли выйдет хороший король, мужем он будет чудесным. Любящим и заботливым, подумала она. И лучше я буду принцессой без страны с мужчиной, который любит меня и моих детей, чем королевой Пью, связанной с нелюбящим тираном.

Такой союз все равно послужит ее народу, как и ей самой. Мы могли бы жить на побережье в скромном доме – он бы сотрудничал с флотом, и мы могли бы вместе исследовать моря и растить детей, почти свободные от обязанностей наших семейств. Чудесная фантазия. Может, даже вероятная. Но мальчик должен стать мужчиной, и быстро. Он должен доказать своему отцу, что готов жениться на дочери чужеземной державы.

С другого конца бухты раздался звук рога, заставив Лани вздрогнуть, и ему ответили еще несколько с кораблей флота. Люди из толпы возле пляжа кричали и махали руками, и Лани потребовалось мгновение, чтобы распознать в них шулеров. Она с досадой закатила глаза. Если что-то было возможно и маловероятно, эти островитяне будут биться об заклад. Проклятье моряков, предположила она.