Бегущая под дождем - Анатолий Чупринский

О подобном изуверстве начальника стражи Маху в Фивах рассказывали со страхом и возмущением. Все-таки, четырнадцатый век на дворе. Хоть и до Новой эры, но все-таки, не какие-то каменные джунгли.

Домашние Маху не роптали, принимали самодурство хозяина как должное. А женщинам, кстати, изредка поголодать только на пользу.

Справедливости ради, стоит заметить, никто из домашних Маху не отличался стройностью фигуры. Рабы и рабыни, охранники и служанки, все, как на подбор, были плотными, коротконогими, чем-то неуловимо похожими на хозяина. В толпе на улице домашних Маху можно было безошибочно узнать со спины. По походке. Все как один, переваливались с боку на бок, косолапили, как хозяин и вечно куда-то торопились. Иногда казалось, просто передразнивали походку хозяина.

Маху сходу начал рассказывал сказку, как он на своей колеснице застрял в канаве, и как чьи-то, вконец обнаглевшие рабы, отказались его толкать. На том основании, что они, якобы, не понимают по-египетски. Эту сказку он рассказывал каждый раз, когда опаздывал. А опаздывал он всегда. И все ее знали наизусть.

— Любопытно, чьи это рабы? — вопрошал Маху. — Надо разобраться! Разгуливают по городу. Одни, без надсмотрщика. Рожи у всех наглые…

Все дружно закивали головами. Действительно, с рабами давно пора разобраться.

И тут из-за занавески вышла Нефертити.

Прямо на ходу, еще не дойдя до трона, Неф произнесла фразу, которая станет стержнем ее поведения на годы вперед. Эта фраза еще долго будет передаваться из уст в уста по городам и провинциям Египта. Неф произнесла эту фразу абсолютно будничным тоном, чем повергла четырех взрослых, искушенных в жизни мужчин, в настоящий шок.

Нефертити сказала:

— Наш фараон Аменхотеп в ближайшее время будет занят поиском египетской национальной идеи, которая сможет объединить нашу бедную, раздираемую противоречиями страну.

У четырех мужчин одновременно отвисли челюсти. Откуда им было знать, что Неф несколько дней готовилась к встрече и репетировала эту фразу много раз. С самыми разными интонациями.

Неф остановилась посреди зала у трона и подняла глаза.

— Он будет редко показываться на людях!

Четверо сановников вышли из оцепенения и дружно, понимающе закивали головами.

— Все необходимые вопросы будем решать мы… с вами!

Неф хлопнула в ладоши. Мгновенно и бесшумно появились слуги и поставили четыре удобных скамейки сзади каждого сановника. Так же мгновенно и бесшумно исчезли.

— Прошу садиться!

Никто из мужчин не двинулся с места. Было неслыханным оскорблением, даже преступлением, сидеть в присутствии фараона или его жены царицы.

— Царица Египта Нефертити не просит дважды! — угрожающе зазвенел голосок Неф.

Мужчины с осторожностью и неловкостью, готовые в любой момент вскочить, присели на скамейки. Затаили дыхание.

Неф некоторое время походила взад-вперед, держа руки за спиной. Потом, сильно выдохнув, присела на маленький трон, сцепила руки на коленях. Трон специально успели сделать чуть меньшего размера, чем обычно. Неф прекрасно смотрелась на его фоне.

Сзади стояли два охранника-эфиопа. Всем было известно, они ни слова не понимали по-египетски. При них можно было говорить совершенно откровенно, не таясь.

— Вот! — чеканя каждое слово, начала Неф. — Несколько декретов нашего фараона Аменхотепа, сына Бога солнца Ра, властителя всего живого в Египте! Декреты подлежат немедленному исполнению!

Неф впилась своими зелеными глазищами в начальника стражи Маху. Почему-то именно в него. Отчего тот даже заерзал на своей скамейке и начал нервно подергивать головой.

— Бог солнца Ра недоволен жрецами! Фараон Аменхотеп, выполняя волю Бога солнца, отца своего, постановляет…

Мужчины затаили дыхание. Голос Нефертити окреп. Становился все более и более твердым. В нем появились жесткие нотки.

— … Из десяти храмов Верховных жрецов… девять закрываются… Всем Верховным жрецам в Фивах запрещается покидать свои дома… До особого распоряжения… Молебны, утренние и вечерние, разрешается совершать только в своих жилищах…

Кто их сановников тихо охнул. Зодчий Пареннефер сильно закашлялся и никак не мог остановиться. Только Эйе прекратил его мучения, крепко стукнув кулачищем по спине.

Нефертити продолжала. Ее голосок все набирал силу.

— … Все ценности из храмов Верховных жрецов, золото и украшения… переходят в казну фараона Аменхотепа, Бога солнца Ра, властителя всего Египта…

Неф ненадолго замолчала. Обвела взглядом всех мужчин, сидящих перед ней. Каждому посмотрела прямо в глаза.

— И последнее! — уже совсем тихо произнесла Неф.

Немного помолчала, собирая последние силы. Потом, тряхнув головой, сказала громко и отчетливо:

— Фараон Аменхотеп, сын Бога солнца Ра, властитель всего живого в Египте, отменяет жертвоприношения рабов и животных! Отныне жертвоприношения будут только… цветами и фруктами!

Один из охранников-эфиопов выронил копье. Оно со звоном покатилось по каменному полу и укатилось куда-то за трон.

А все были уверены, эфиопы ни слова не понимают по-египетски.

Нависла тягостная пауза.

Нефертити слегка повернула голову в сторону охранника и чуть заметно кивнула. Перепуганный эфиоп, на цыпочках, подошел сзади к трону, с превеликой осторожностью поднял свое копье и, втянув голову в плечи, опять встал на свое место. Казалось, он вовсе перестал дышать. По его лицу ручьями катился пот.

— Для начала… достаточно! — неожиданно веселым голосом заявила Неф. И трижды хлопнула в ладоши.

Мгновенно появились слуги. Так же мгновенно сановники вскочили со своих скамеек. Прием был окончен.

Мужчины уже пятились спинами к выходу и непрерывно отвешивали царице почтительные поклоны, когда Нефертити, едва заметным жестом руки, приказала начальнику конницы Эйе остаться.

Эйе повиновался. Остальные сановники исчезли.

— Ну! — спросила Неф, как только они остались одни.

— Что? — не понял Эйе. Он действительно, не понял. Или только делал вид, что не понимает.

— Посади меня на колени и скажи «Солнышко»!

Эйе отрицательно замотал головой.

— Садись! — властным тоном приказала Неф. И жестом указала ему на скамейку.

Эйе еще энергичнее, и даже как-то испуганно, помотал головой.

— Я приказываю! — совсем грозным голосом сказала Неф.

— В присутствии царицы имеют право сидеть… — начал бубнить он заунывным голосом, но Неф резко прервала его.

— Садись!!!

Эйе оглянулся по сторонам и, глубоко вздохнув, осторожно опустился на скамейку. Неф подошла и моментально уселась к нему на колени.