Одержимые сердца - Анна Морион

– Я заеду за тобой в половину одиннадцатого, – вдруг бросил он и вышел из спальни.

Черт, в который раз! Без причины и объяснений!

– Adjø! – вырвалось у меня.

***

Когда Брэндон заехал за мной в половину одиннадцатого, я поняла, где он пропадал: он всего-то поехал в свою квартиру, чтобы переодеться. И теперь он стоял передо мной в черном костюме с белой рубашкой и в черных лакированных ботинках. Возможно, он оделся так нарочно, чтобы гармонично смотреться рядом с моим черно-белым нарядом.

– Ты похож на ведущего новостей, – с усмешкой сказала я. – И опять «Бентли»!

Мы ехали на пресс-конференцию. Несмотря на то, что не было еще и полудня, автомобилей на дорогах было немерено, и мы останавливались почти каждые две минуты, на всех многочисленных светофорах центра Лондона.

Небо было серым и укутанным плотным одеялом дождевых туч. А мне так не хотелось сегодня дождя…

– Чем тебя не устраивает «Бентли»? – тоже усмехнувшись, спросил Брэндон, словно я зацепила его за живое.

– Меня все устраивает. Но, Брэндон, у тебя в гараже стоит хоть какой-нибудь другой автомобиль, который не был бы «Бентли»? – ответила я и хмыкнула себе под нос.

– Конечно, стоит.

– И сколько?

– Около шести. Но я редко ими пользуюсь.

– Почему?

– Предпочитаю «Бентли».

– Это и дураку понятно. Но почему «Бентли»?

– Качество, удобство, мощь.

– По-твоему, других качественных, удобных и мощных автомобилей в мире больше не существует? – покачав головой, поинтересовалась я.

– Существует. Но я предпочитаю «Бентли».

Какой упрямый!

– Да ты просто зациклен, друг мой! – обреченно вздохнула я.

– Возможно, – просто улыбнулся на это Брэндон и не промолвил больше ни слова.

Пытаться переубедить Брэндона в чем-то было тем же, что пытать партизана, полного патриотизма и любви к Родине. И я сдалась.

Мы вновь остановились на красном свете светофора, напротив зеркальных стекол цветочного магазина.

– Черт, забыла нанести макияж! – тихо воскликнула я, увидев свое отражение. – Черт!

И, открыв свой клатч, я принялась искать в нем свою любимую красную помаду. Но, вспомнив, что помада осталась в ванной моего номера, в отеле, я обреченно захлопнула клатч и выругалась себе под нос: «Дерьмо!».

– Ты очень красива, Мария. Не понимаю, почему тебе нравится портить твое прекрасное лицо косметикой, – вдруг сказал мне Брэндон.

– Портить? Ни в коем случае. Я лишь слегка его оживляю, – саркастически улыбнулась я, но в душе была удивлена и обрадована его словами.

– Мне никогда не нравились женщины, которые используют много косметики. Особенно их противоестественные яркие губы. Это ужасно вульгарно. – На лице Брэндона отчетливо пробежало отвращение.

Я прекрасно поняла, что это был камень, брошенный в меня. Да, в меня. Ведь я всегда носила алую, яркую, бросающуюся в глаза помаду. Она так шла мне и моему стилю жизни. Так прекрасно оживляла мое белое лицо, подчеркивая мои красивые белоснежные зубы.

А его это отвращало. Ну, сколько можно! Сколько еще моих привычек и удовольствий он собирается у меня отнять? Ведь только что он ясно дал мне понять, что не желает больше видеть на моих губах помаду, а на моем лице макияж. Монстр! Какой монстр!

Меня охватило раздражение. Чертов любитель «Бентли»! Испортил мне настроение!

Я желала тотчас же вступить в ним в битву и дать понять, что не собиралась больше под него подстраиваться. Ведь я и без этого принесла огромные жертвы. Я переступила через свою гордость, чтобы только быть рядом с ним. Но большего я не вынесу. Нет!

Слова и крики рвались из моего горла наружу.

Но я не промолвила ни слова. Лишь впилась пальцами в свой клатч.

На светофоре загорелся зеленый, и наш «Бентли» плавно поехал дальше.

Вдруг ладонь Брэндона легла на мое бедро.

Я взметнула на него непонимающий взгляд.

Он что, решил наградить меня за мое послушание?

Но Брэндон лишь улыбнулся мне. Как он безупречен, когда улыбается…

Его ладонь сжала мое бедро, и я тут же забыла о том, что еще секунду назад я ненавидела его. Мое тело напряглось, а в моем разуме уже пронеслись сладостные сцены упоительного секса на заднем сидении автомобиля.

– Приехали, – вдруг донесся до меня голос Брэндона. – Готова блистать, моя звезда?

Я настолько увлеклась картинами своего воображения, что не сразу смогла найти в себе силы ответить ему.

«Боже, он действует на меня, как опиум на смертных!» – пронеслось в голове.

И я наклонилась к нему и впилась в его губы страстным поцелуем. Брэндон ответил мне так же страстно, но затем прервал наш поцелуй, поцеловал мою ладонь и вышел из автомобиля, чтоб открыть для меня дверцу.

«Приди в себя, Мария, сейчас же!» – приказала я себе и попыталась подавить в себе похоть. Открыв клатч, я сделала вид, будто проверяю, все ли на месте, и эта секундная передышка помогла мне справиться с собой.

Приняв услужливую ладонь Брэндона, я грациозно покинула автомобиль и так же грациозно, глухо стуча толстыми каблуками моих черных ботильон об асфальт, зашла в здание. Рука об руку с Брэндоном.

***

Конференция прошла успешно. Было много фотографов и журналистов самых разнообразных газет и журналов Англии. Профессионалы своего дела. Расспрашивали меня о том, что вдохновило меня на мои работы, как и где они были сделаны, какой смысл я в них вложила и так далее и тому подобное. И, конечно же, нашлись и те, кто, совсем не к месту, поинтересовались причиной смены моего имиджа. Услышав этот вопрос, в который раз напоминающий мне о собственной капитуляцией перед Брэндоном, я желала скрутить гадкие шеи этих людишек, чтобы заткнуть их грязные рты, но вместо этого натянула на лицо свою лучшую, самую ослепительную улыбку и сказала им ту же ложь, что и Мише. Что и Мартину. Что и Брэндону.

Хотя, кого я обманываю? Он знает. Он знает, что я сделала это для него, этот сукин сын. А сам он сидел рядом и почти не открывал свой красивый рот, лишь улыбался, мерзавец. Но должна отдать должное его вкусу: мой черно-белый наряд получил много похвал.

На вопрос о том, когда будет моя следующая выставка, я ответила, что так скоро, как у меня появится новый материал. Я планировала отдохнуть от работы и славы фотографа пару месяцев, чтобы затем, с новыми силами, начать интересный новый проект. Однако, что за проект это будет, не знала и я сама. Конечно, в моей голове уже созревали десятки новых тем, но пока что я желала лишь одного – быть с Брэндоном.

Когда конференция подошла к концу, Брэндон и я дали еще пару коротких интервью крупным газетам, поболтали с нужными для бизнеса людьми, обменялись контактами с заинтересованными в сотрудничестве лицами и только в три часа дня освободились от всей этой суеты.

Мы сели в «Бентли» и направились к моему отелю.

Брэндон был очень доволен. Доволен мной. Это читалось по его полуулыбке, что не исчезала с его