Протоколы сионских мудрецов - Владимир Бурцев

Осужденный провисел положенное число минут и был снят с виселицы, после чего врач должен был констатировать его смерть. Но оказалось, что забыли остричь длинную, густую бороду еврея и, благодаря этому обстоятельству, затянувшаяся петля, лишив его сознания, не причинила смерти.

«Представьте себе мое положение, — рассказывал Ререн, — доктор мне говорит, что жид через пять минут очнется. Как поступить? Второй раз повесить его я считал неудобным, а между тем, смертный приговор надо было исполнить.

— Что же вы сделали? — спросил я, и получил памятный мне ответ:

— Велел скорее закопать, пока он не очнулся.»

Ререн признавал, что живого христианина он не решился бы зарыть в землю, но случай с закопанным евреем его не смущал. Он был уверен в том, что поступил остроумно и находчиво.

Другой характерный случай произошел в Москве, в недавнее сравнительно время. Молодая еврейка желала поступить на курсы, кажется, стенографии, но полиция постоянно высылала ее из города, как не имеющую права жительства в столицах. Отчаявшись в получении законного разрешения, молодая девушка прибегла к хитрости и взяла удостоверение на занятие тем промыслом, которым молодым еврейкам можно везде заниматься.

Но недремлющего ока полицейской власти ей усыпить не удалось: ее подвергли медицинскому освидетельствованию, доказали, что она своим промыслом не занимается, и выслали окончательно на родину.

В обоих описанных фактах, безусловно достоверных, меня смущала не столько судьба жертв особого отношения русских чиновников к евреям, сколько тот умственный процесс, путем которого наш средний чиновник полусознательно усвоил привычку применять к бесправному еврею особые нравственные нормы. Не столько для евреев, сколько для России, вредно, по моему мнению, то притупление нравственного чувства, которое создалось у исполнителей, стоящих на страже законов о евреях, и которое безусловно считается признаком надежного слуги и верного подданного.

Содействует ли укреплению военной доблести поощряемая военным начальством противоеврейская пропаганда при помощи всем известных брошюр и воззваний и отвечает ли достоинству русского войска поведение офицеров и солдат во время еврейских погромов? И не будет ли правильно назвать разложением христианского духа ту изуверскую проповедь ненависти к евреям, которую духовное начальство допускает на церковной кафедре только потому, что гражданская власть поставила евреев как бы вне закона?

Поэтому законодательное признание еврейского равноправия меня нисколько не страшит. Я вижу в нем способ избавиться от развращающих нас приемов борьбы с евреями. Если еврейскому влиянию надо противодействовать, то пусть борьба происходит путем мирного соперничества и естественного развития сил.

Я убежден, что русский народ не потеряет при этом ни своих материальных благ, ни своего духовного богатства.

Берлин 1908.

Бесполезная история

Юрий Арпишкин

Вышла в свет книга Хадассы Бен-Итто «Ложь, которая не хочет умирать. „Протоколы сионских мудрецов“: столетняя история».

Разоблачение «Протоколов сионских мудрецов» как злонамеренной фальшивки не представляется актуальной задачей уже много лет. По двум как минимум причинам. Во-первых, все аргументы в пользу этой истины («Протоколы…» сфальсифицированы спецслужбами Российской империи, изданы религиозными фанатиками, использованы черносотенцами и т.п.) многократно обнародованы и даже стали хрестоматийно известны. Во-вторых, давно стало очевидным, что никакие аргументы здесь не действуют. Антисемитская пропаганда не пользуется логическим инструментарием. Ее непобедимая сила в истерической и параноидальной энергии.

Вместе с тем, как ни обидно за человечество, но приходится признать, что на некоторые умы «Протоколы…» и все с ними связанное оказали определенное воздействие. Соответственно и автора очередного труда, доказывающего провокационную сущность «Протоколов…», как-то неловко упрекать за намерение ломать открытые двери. Тем более, что время от времени информационные агентства сообщают о свежих юдофобских инициативах. То в Италии вдруг переиздадут «Протоколы…» в новом переводе, то екатеринбургская епархия ни с того ни с сего займется распространением этой книги, то на конгрессе историков древней материальной культуры в Лозанне без видимых причин ее начинают раздавать участникам. И даже сотрудники Интернет-магазина amazon.com, специализирующегося на гламуре, не побрезговали включить в свой прайс-лист английскую версию «Протоколов…». В последнем случае у правительства Израиля сдали нервы, и оно выпустило специальное заявление с протестом.

На каждый подобный чих, однако, не наздравствуешься. И стремиться к этому вовсе не стоит. Мировая культура уже давно справилась с мировой закулисой и конспирологическими теориями, а также всеми национальными фобиями.

И сами «Протоколы…», и все, что суетливо клубится вокруг, давно воспринимается как затяжной перформанс, вампука и балаган. Так что всякий, кто берется всерьез опровергать факт существования всемирного еврейского заговора, рискует оказаться вовлеченным в этот лихой и крикливый спектакль. О тех же, кто всерьез верит в наличие заговора, лучше вообще ничего не говорить — это больные люди.

Нельзя, правда, умолчать о других. Тех, кто ни во что не верит, но успешно использует общественные недуги в политических целях. Они и стали главными героями книги Хадассы Бен-Итто. В центре ее повествования — судебный процесс 1934 года, состоявшийся в Швейцарии, в Берне. Тогда еврейская община предъявила иск организации «Национальный фронт», распространявшей на одном из своих митингов пресловутые «Протоколы…» и прочую антисемитскую литературу. Евреи города Берна полагали достаточным доказать в открытом суде, что никаких сионских мудрецов, лелеявших идею захвата мира, не было. Процесс закончился полнейшим триумфом истцов. Это было несомненно важное историческое событие, особенно учитывая обстоятельства места и времени — в преддверии Второй мировой войны.

В России о нем было известно мало, и книга Хадассы Бен-Итто восполняет весьма существенный пробел в нашем образовании. Кроме того, написана она как острый документальный детектив, стилистическую напряженность которого не удалось сломить даже исключительно косноязычному переводу Сергея Ильина.

Единственный повод обидеться за державу такой: ни в самом тексте книги, где очень подробно обозреваются все коллизии, связанные с разоблачением «Протоколов…», ни в предисловии и послесловии нет ни слова о русских авторах, занимавшихся историей этой провокации. Читатель узнает о российском происхождении мерзопакостной писанины, но не узнает о том, что здесь же она и была впервые таковой названа. А между тем именно наши соотечественники Юлий Делевский, Антон Карташов и Владимир Бурцев открыли миру правду об этой бессмертной афере.

Чужие среди своих

А. А. Лопухин и С. Д. Урусов против государственного антисемитизма

Характерной чертой третьеиюньского периода политической жизни России был чудовищный разгул антисемитизма. Недостаточно активная антисемитская политика квалифицировалась черносотенными кругами как попустительство или даже покровительство евреям. Такие обвинения являлись средствами давления на правительство, а для отдельных министров и чиновников были равносильны концу государственной карьеры [1].

С полным правом можно считать, что подобная атмосфера существовала и в дотретьеиюньские годы. Именно тогда развернулась деятельность некоторых высших чиновников, не поддерживавших антисемитскую политику или даже выступавших против нее и потому оказавшихся «чужими среди своих».

Наиболее яркими представителями «чужих» были А. А. Лопухин и князь С. Д. Урусов.

Алексей Александрович Лопухин, старший из пяти братьев, родился в дворянской семье в 1864 г. По семейным преданиям Лопухины происходили от касожского князя Редеди. В их роду была Евдокия Федоровна Лопухина — первая жена Петра Первого. О своем дальнем родственнике и товарище по Орловской гимназии П. А. Столыпине Лопухин вспоминал, что с ним «был дружен в юности» [2]. После окончания юридического факультета Московского университета в 1886 г. его зачислили на службу по ведомству министерства юстиции. В служебной карьере Лопухина, по-видимому, немаловажное значение имели родственные связи с многими знатными дворянскими фамилиями; он был женат на княжне Е. Д. Урусовой.