Охотники на мутантов - Лев Жаков

Девушка насупилась.

– Нет уж, я тут жить не собираюсь, как дядя Василь, – отрезала она. – Я в большом мире останусь. Вот схожу до деревни, с Боргом поговорю и тут же обратно. Интернат закончу и все-таки поступлю в ветеринарный! – Она взмахнула рукой. – Вот так, поступлю! Подумаешь, менеджеры больше получают. Зато я животных люблю. Мне нравится их лечить… – Она покраснела и опустила голову, смущенная своим порывом.

А Рамир, наоборот, побледнел. Не бывать тебе дома, не окончить школу… Что сказала бы на это Ма? Сколько усилий она приложила, чтобы цыганского оборванца вывести в люди. Старая цыганка умерла бы со стыда, если бы знала, что ее любимый внук… И ведь не деться уже никуда – Умник со своими людьми ждет, он не выпустит Цыгана из Могильника живым, если тот не приведет девушку.

Земля под ногами дрогнула – Настька пискнула, Рамир отпрыгнул, пригнувшись, широко расставил ноги. Она качнулась вновь, снизу донеслось утробное ворчание.

– Что это?! – выдохнула побледневшая девушка.

Сталкер поднял руку, показывая ей, чтоб молчала, и замер в напряженной позе. Урча и бурча, земля покачивалась, шла мелкими трещинами, трава шевелилась.

– «Брюхо», – сказал Цыган, делая осторожный шаг. – За мной иди, вперед.

– Брюхо? – обескураженно повторила Настька, неловко шагая следом. – Вправду, как по брюху идешь… И вроде, – не сдержавшись, она хихикнула, – вроде у него несварение желудка, расстройство, у этого брюха.

– Ага, смотри, чтоб у него понос не начался, – пробурчал сталкер, не видевший в ситуации ничего смешного.

Утробные звуки из-под земли стали громче, почва покачивалась и вздрагивала. Цыган шел, как моряк по палубе корабля в легкий шторм, Настька ковыляла за ним, широко расставляя полусогнутые ноги. В какой-то момент качнуло так, что она чуть не упала, ухватилась за спутника сзади и чуть не опрокинула его. Она ожидала, что Рамир сразу рассердится, как Лесник, но он лишь пробормотал:

– Осторожно, осторожно…

Что-то было с ним не так, Настька чувствовала это – новый проводник будто смущался, как если бы… как если бы ощущал себя виноватым перед ней, вдруг поняла она. Но почему, из-за чего? Ведь он, наоборот, ее спас и решил не убивать! Рамир не обманывал, она чувствовала – он не станет ее трогать…

Снизу донеслось протяжное клокотание, потом что-то громко булькнуло.

– Дядя Рамир… То есть Рамир! – позвала она, цепляясь в его ремень. – Да что же это такое?

Не оглядываясь, он пожал плечами.

– «Брюхо», так называют.

– Но что это за «Брюхо»?

– Не знаю. И никто не знает, по-моему. Это же Могильник, здесь все еще более странное, чем в Зоне вокруг. Что-то там живет в земле… Или, может, сама земля изменилась из-за аномальной энергии? Может, прямо под нами когда-то что-то закопали большое, и потом оно… оно…

– Ожило? – предположила Настька. Он вновь пожал плечами.

– Может, и не ожило в нормальном смысле, а как бы… Или вообще в другом дело. Земля ведь вся из жизни состоит, почва то есть, понимаешь? Там же сплошные червяки, бактерии, всякие эти… коловратки, жучки, микрофлора… Вот я когда-то и подумал: может, если аномальная энергия это все пропитала, то она, жизнь эта вся разрозненная, как бы слиплась, видоизменилась, ну и стала такой… – он замолчал.

– Ну? – Настька даже подпихнула Рамира в спину, так ей было интересно, что он дальше скажет.

– Ну, в общем, она стала в целом живой и как бы разумной. Вернее, с инстинктами…

– Вся… вся земля? – прошептала она.

– Не вся земля по всей Зоне, а на определенном участке. Кусок, по которому мы сейчас идем. Как бы такой… организм.

– И он может нас съесть? – заключила она. – Переварить?

– «Брюхо», в общем, не опасно. Ни разу не слышал, чтобы оно напало. Но если в этом месте остаться надолго, заснуть, то… Черт его знает, что может произойти. Может, постепенно погрузишься в почву, и она тебя… ну да, может, переварит?

Девушка поежилась, услышав о такой перспективе, и пошла быстрее, подталкивая спутника. Еще с минуту из-под ног доносилось утробное клокотание, земля перекатывалась пологими мягкими волнами, а потом все стало как обычно – они миновали район «Брюха».

– Фухх… – протянул Рамир, проводя рукой по лбу. – Говоришь, не собираешься тут жить? Мне и самому Зона поперек горла.

Он ускорил шаг, стараясь не смотреть на Настьку, чтобы не видеть ее доверчивого взгляда. Спросил:

– Так для чего ты в Бобловку идешь?

– Я не сама иду, меня ведут, – вздохнула она.

– Ну и для чего ведут?

– Не знаю.

Рамир шевельнул бровями, размышляя.

– Ну хоть разговоры ты какие-то слышала тех, кто тебя в Зону привез? Они что, ни словом не намекнули?

– Да в том-то и дело, что нет! Ты как Лесник, он тоже все выспрашивал. А я… – Настька развела руками. – Ну, не знаю я ничего, и они ничего такого не говорили. Вот просто идем в село – и все тут. А я не против, я Борга хочу увидеть.

– Это кто еще?

– Да это… – она несмело улыбнулась. – А ведь получается, что я и этого не знаю. В детстве мы дружили, он в подземельях жил, я туда спускалась, мы разговаривали. Только он невидимый, потому я и не знаю, как он выглядит. Борг, ну… Он мой друг. Единственный в жизни. Когда его вспоминаю, у меня почему-то в сердце колет. Я очень хочу его увидеть теперь, когда взрослая стала. Потому что теперь, наверное, смогу понять, кто он, разобраться. А то у меня будто тайна была в детстве, которая до сих пор тайной осталась, о которой думаю постоянно: кто такой Борг? И мне его жалко.

– Почему жалко? – спросил внимательно слушавший Рамир.

– Да потому, что он живет там, в этих подземельях, один… Сколько лет уже? Там же угрюмо так, мрачно. И он один. Я бы… я бы теперь вытащила его оттуда, помогла бы.

– Он для тебя как принц, – догадался Рамир. – А? Как этот… из «Аленького цветочка». Смотри, чтобы и Борг не оказался чудовищем.

Против обыкновения, Настька не стала возмущаться из-за такого предположения, а задумалась над ним и надолго замолчала. Они обогнули высокие заросли, поднялись по склону невысокого холма.

– Далеко нам идти? – спросила девушка. Рамир быстро покосился на нее, отвернулся…

И наткнулся взглядом на срез стволов охотничьего ружья.

– Руки! – велел Лесник, выходя из-за кустов.

– Руки, я сказал! – Лесник шагнул вперед, держа Цыгана под прицелом.

– Дядя Василь! – закричала Настька и бросилась к нему. – Ты живой! – Она обхватила его за пояс, неловко прижав голову к груди под притиснутой к плечу винтовке. Борода Лесника была всклокочена, под глазами – набухшие синие мешки, лицо бледное, глаза горят мрачно решимостью. Сталкер легко отпихнул девушку локтем. Та сделала шаг в сторону, не сводя с него сияющих глаз.

– Хорошо, что ты живой! – сказала она. Не сводя взгляд с Цыгана, который будто ненароко положил ладонь на ствол автомата, Лесник прикрикнул:

– Руки, я сказал! Ствол на землю!

Настька посмотрела на Рамира, перевела удивленны взгляд на Лесника.

– Ты чего, дядя Василь? Ведь это Рамир, он мен; спас! – Она встала перед сталкером, загораживая Цыгана.

– Ага, познакомились уже? – зло произнес Лесник. Цыган, прищурившись, смотрел на двустволку со смешанным выражением презрения и облегчения. И не шевелился.

– Отойди! – прикрикнул Лесник на девушку. «А ведь может и пальнуть», – подумал Рамир. Он медленно снял с плеча автомат. Настька стояла между ним и звероловом, как раз на линии огня. Цыган поднял автома в вытянутой руке, показывая, что не собирается использовать, и сделал шаг в сторону. Стволы ружья переместились за ним, он отбросил автомат к склону холма. Лесника он не боялся и, если бы не девчонка, по-свойски поговорил со, старым чертом…

– Дядя Василь, хватит! – подскочив к проводнику. Настька повисла на его руке, стараясь отвести ружье отн! Цыгана. – Лесник, слышишь?! Рамир спас меня от бюреров! И от контролера! Что ты хочешь сделать, ведь он…

– Он за тобой охотится! – отталкивая девушку, прикрикнул Лесник. Еще секунду назад он собирался без лишних разговоров пристрелить наемника, но, когда Настька сказала, что тот спас ее, заколебался. Угрюмая злость переполняла его, требовала выхода – быстро шагнув вперед и, перехватив ружье за ствол, Лесник обрушил приклад на голову Рамира. Тот едва успел прикрыться, удар пришелся на локоть. Настька вскрикнула, зажав рот ладонью. Лесник толкнул Цыгана и опять ударил, медвежьей хваткой сжал его за плечо, пнув по лодыжке, повалил на землю, почти без замаха врезал по голове. Убить эту тварь – и дело с концом, больше никто не будет мешать! Он поднял ружье. Настька с воплем прыгнула вперед и обеими руками вцепилась в ствол, не позволяя опустить приклад. Лесник схватил ее запястье, сжал так, что девушка задергалась от боли.

– Не трогай его, не трогай! – закричала она, вырываясь и снова хватая ружье.