О материалистическом подходе к явлениям языка - Борис Александрович Серебренников

class="p1">Стремясь найти выход из создавшегося положения, Марр пытался увязать эти морфологические типы прямо с общественно-экономическими формациями, которые он понимал по-своему, не считаясь с ленинским учением об общественно-экономических формациях.

«Системы мышления – это три системы построения звуковой речи, по совокупности вытекающие из различных систем хозяйства и им отвечающих социальных структур: 1) первобытного коммунизма, со строем речи синтетическим, с полисемантизмом слов, без различия основного и функционального значения, 2) общественной структуры, основанной на выделении различных видов хозяйства с общественным разделением труда… 3) сословного или классового общества с техническим разделением труда»[262].

Полное развитие этой мысли мы находим в работе И.И. Мещанинова «К вопросу о стадиальности в письме и в языке» (1931). Всю историю развития речи И.И. Мещанинов делит на следующие периоды: 1) период движения автоматическими телодвижениями (эолит); 2) низшая ступень кинетической речи (нижний палеолит); 3) аморфная стадия речи (стадия мелкого охотника, средний палеолит); 4) переход к морфосинтетической стадии (верхний палеолит); 5) аморфно-синтетическая стадия; 6) стадия агглютинативная (родовые общины); 7) флективная стадия[263].

Причинная связь всех этих явлений абсолютно непонятна. Когда связь существует, например, между аморфной стадией речи и стадией мелкого охотника? Какая историческая необходимость вызывает изменение выражения связи между словами при изменении образа жизни и т.д.? На все эти вопросы Н.Я. Марр и его последователи не считали нужным давать какой-либо ответ, так как сам факт подгонки языковых явлений к схеме периодизации человеческой истории, к общественно-экономическим формациям был, по их мнению, достаточно внушительным доказательством и не требовал детализации и разъяснения.

Поставив проблему стадиального развития языков и запутавшись в противоречиях, марристы начинают расчленять проблему, используя все средства для ее разрешения. Отбросив термин «семья» как расово-биологический, Марр заменяет его новым термином «система». Вместе с тем было введено понятие комплекса координат, как отличительного признака системы.

«Языки характеризуются присущими им комплексами координатов. По наличию определенного комплекса производится группировка языков, именуемая системою (яфетические системы, семитическая система, индоевропейская система)»[264].

«Наименование наличных группировок термином семья перестает отвечать содержанию группировки, которая объединяется не родственными семейными связями, не происхождением от праязыка, а лишь сходством комплексов координатов» (там же, с. 114).

Сумма характеризующих признаков (комплекс координатов) дает возможность провести классификацию между наличными языками с распределением их по выделяемым системам (см. с. 112, 113). И.И. Мещанинов считает, что такую классификацию проводят и те лингвисты, которые стоят на почве родства языков. Он считает, что эти лингвисты также устанавливают сходство признаков у ряда их и объединяют языки под общим понятием языковой семьи. Яфетидология, равным образом, начала работу по тому же пути и выделила яфетическую семью языков (там же). Однако эти языки, по мнению Мещанинова,

«выдвинули ряд признаков, роднящих грузинский с семитическими. К тому же, и в среде самих яфетических языков оказались представители, резко друг с другом расходящиеся по типологическим признакам. Это привело к необходимости подробнее остановиться на самих характеризующих признаках (координаторах)» (там же).

Координаты формируются, развиваются и выражаются, к тому же, далеко не всегда одновременно.

«Таким образом, – замечает Мещанинов, – сами эти признаки содержат в себе жизненное начало. Следовательно, и каждый язык, ими характеризуемый, может в процессе жизни изменяться в своей структуре, т.е. переходить из одного состояния в другое.., поэтому наименование различных группировок термином „семья“ перестает отвечать содержанию группировки, которое объединяется не родственными семейными связями, не происхождением от праязыка, а лишь сходством комплексов координатов. В связи с этим яфетидология отказалась от термина „семья“, устанавливая для таких группировок взамен его, другой термин – „система“» (с. 113, 114).

«Каждая система вовсе не произвольна в своем возникновении. Она зависит от наличия тех или иных характеризующихся признаков, от их взаимного сочетания.

Этому сочетанию признаков язык обязан не сам по себе, а тем условиям, в которых живет человечество данного времени… языковые группировки, по яфетической терминологии системы, генетически связаны друг с другом, представляют отдельные проявления общего течения жизни развивающейся человеческой речи… Определенные периоды жизни человечества сами характеризуются своими признаками, выдвинутыми потребностями общественного строя и обусловленными укладом жизни, насущными житейскими потребностями и определенным типом хозяйства… Яфетидология присваивает таким крайне длительным периодам наименование стадий» (с. 114, 115).

Так, например, для аморфно-синтетического типа будут характерны следующие координаты: 1) аморфность, 2) моносиллабизм (односложность), 3) синтетизм, 4) отсутствующая или плохая дифференциация частей речи, 5) полисемантизм.

Если в ранних работах понятие стадии было более статично и умозрительно, причем скрещение выступало как основная причина возникновения нового стадиального типа, то в этом периоде развития теории стадий наблюдается сильная тенденция внести в понимание стадии внутреннюю динамику.

Каким образом осуществляется переход в развитии языков от одной стадии к другой? Механику этого процесса Мещанинов характеризует следующим образом:

«Признав преемственность в движении языковых структур, признав движение в характеризующих их признаках, яфетидология идет по пути намечения определенных стадиальных делений, в которых сложившаяся сумма признаков должна отвечать установившемуся строю общественных объединений, господствующему типу хозяйства и им соответствующим мировоззрениям. Пока сумма признаков находится в равновесии, а следовательно, мировоззрение, общественная и хозяйственная структура друг другу не противоречит, сохраняется внутреннее развитие стадии.

Когда же это равновесие нарушено, то стадия перерождается и с вновь получающим устойчивость новым сочетанием признаков переходит в другую последующую стадию, перенося с собой из предыдущего состояния то, что остается еще жизненным, и сохраняя в виде пережитков многое из того, что отмирает» (с. 140 – 141).

Такое понимание развития языка представляет не что иное, как вульгарно-материалистическое отождествление законов развития общества с законами развития языка.

«Появляется новое определение стадии: под стадией понимается им (Марром. – Б.С.) отрезок от одной коренной перестройки к другой. Между этим начальным и конечным пунктами идет процесс внутреннего развития с обострением внутренних противоречий до момента взрыва цельности языковой структуры»[265].

В связи с этим новым пониманием количество стадий в различных языках необычайно увеличивается. Переход древневерхненемецкого в средневерхненемецкий, англо-саксонского в английский, древнеперсидского в среднеперсидский, вульгарной латыни в романские языки – все это начинает рассматриваться как отдельные стадии языкового развития.

Основные противоречия стадиальной схемы и здесь не устраняются. Во-первых, совершенно не разграничиваются основные признаки, отличающие стадии от систем. Во-вторых, совершенно необъяснимым остается также тот факт, что, несмотря на признаки связи «стадиальности» в развитии языка с развитием общественно-экономических формаций стадиальные смены в разных языках оказываются различными по своему характеру. Никакой корреляции между стадиальным развитием материальной жизни