Мама для наследника альфы - Алекса Никос

оказаться в этой жуткой ситуации, ведь он бы скрывал мой запах, Марк не почувствовал бы его, не счёл бы притягательным. Да и сейчас было бы проще сбежать, ведь если мне и удастся избавиться от наваждения шаманки, я всё равно не знаю, куда мне держать путь и как долго идти, чтобы добраться до моей стаи — волки выследят меня по запаху очень быстро, лишь только поймут, что я сбежала. Борюсь со сном, ведь сейчас точно не время, у меня всего несколько часов до рассвета, чтобы хотя бы предпринять попытку побега. Неизвестно, что будет завтра, удастся ли мне еще хоть раз остаться в одиночестве, чем закончится очередной всплеск ярости марка. Допиваю последние глотки горьковатого отвара, ощущая как медленно, но мне становится легче: сознание проясняется, тошнота покидает меня, а боль притупляется. Снова присаживаюсь на стул, не знаю, что делать, но интуитивно прикрываю глаза, стараясь очистить своё сознание. Сейчас, в тишине и одиночестве, удаётся сделать то, что не получалось раньше.

* * *

Погружаюсь в вязкую субстанцию, вижу себя, будто со стороны, закутанную в своеобразную паутину, очень плотную, светящуюся голубым светом, не дающую сделать ни единого лишнего движения. Ищу конец пут, лазейку, но они будто цельные, ни единой ниточки не торчит наружу, а разорвать натянутые грани руками не удаётся. А если…. Подчиняясь хочу мыслей, в руке возникает армик — ритуальный ведьминский кинжал, способный вмешиваться в человеческое сознание. Подношу его к светящимся нитям и, с усилием, провожу по ним, разрезая одну за одной. Они сопротивляются, липнут к коже, извиваются, стараясь восстановиться, но связываю их узлом и дёргаю, что есть сил, на себя, наконец, стягивая, обрывая окончательно. Вспыхнув голубым в последний раз, паутина, грудой сваленная на пол, истончается и становится чёрным пеплом, который впитывается во влажную землю под ногами. Моя копия распахивает глаза, в которых плещется алое пламя:

— Свободна. Теперь свободна. Быстрее уходи отсюда, иначе паук вернётся, чтобы отомстить. Береги медальон. — быстрый шёпот моего двойника, кусочек тёплого металла в моей руке, и я лечу вникуда, боясь приземления.

* * *

Вздрагиваю и открываю глаза, обнаруживая себя на кухне, не стоило садиться, сон всё же сморил меня, за окном, занавешенным простой ситцевой занавеской, уже светлеет. А может, всё же, не сон? Чувствую, горячую пульсацию в кулаке, раскрываю ладонь и ошеломлённо смотрю на тот самый медальон, который несколько недель назад отдала в руки Алекса. Но как это возможно? Трясу головой, боясь, что мне почудилось, но медальон по прежнему лежит на моей ладони. Тогда… Быть может и остальное правда? Возможно удастся нарушить приказ Марты и уйти с кухни?

Быстро поднимаюсь со стула и следую в сторону двери, на пару мгновений замираю в проёме, но решительно делаю шаг, потом второй, третий. Стремительно пересекаю сени и толкаю входную дверь, вдыхая упоительно свежий лесной воздух. В отличие от дома вожака, дом шаманки не охраняется и это мне только на руку. Постоянно озираясь по сторонам, прячась за толстыми стволами деревьев и высокими кустарниками, двигаюсь вперёд, надеясь покинуть хотя бы территорию поселения, пока она пуста. Хочется бежать со всех ног, не разбирая дороги, но не могу так рисковать, ведь возможно, у меня лишь единственный шанс на спасение. Опомнившись, надеваю медальон на шею — не знаю, действует ли он, когда просто зажат в руке, но лучше перестрахуюсь. Меня шатает от слабости, ведь ела я последний раз вчера утром, и, кажется, израсходовала много ментальной энергии, стараясь разорвать нити между мной и моими кукловодами. Потом обдумаю случившееся, когда буду в безопасности.

Мне удалось выйти за границы поселения, не попавшись. На секунду мне показалось, что пока я кралась мимо дозорных, один из них — невысокий брюнет, заметил меня. Но волк отвернулся, не пытаясь проверить, что за ветка хрустнула за раскидистым деревом, возможно, решил, что какой-то зверёк пробежал. Я же аккуратно ступая, глядя под ноги, тщательно старалась выбирать путь, чтобы больше не привлекать к себе внимание, не зная, насколько чувствителен слух оборотней. Лишь примерно через полчаса пути, выйдя на какую-то тропинку, я решилась перейти на бег, стремясь оказаться как можно дальше от Марка, Марты и других членов вражеской стаи. Задыхаясь, но не сбавляя темпа, я бездумно неслась вперёд по петляющей между деревьями узкой дорожке, лишь надеясь, что двигаюсь в правильном направлении. О том, что в жизни никогда не занималась спортом, я пожалела уже примерно спустя час, когда окончательно выдохлась, даже страх и упрямство не больше могли заставить мои ноги, с уставшими от непривычного напряжения мышцами, двигаться быстрее. Решив отдохнуть, присаживаюсь на холодную землю, гадая, удастся ли мне найти какое-нибудь пропитание, а главное — воду, потому что если и получится сбить со следа оборотней, я всё равно не продержусь без питья дольше нескольких суток, впрочем, возможно, что я успею добраться до своих за это время. Вытянув гудящие ноги, я откидываю голову назад, прислоняя затылок к толстому, могучему стволу дуба, за которым укрываюсь, опасаясь случайных прохожих на тропинке. Только теперь замечаю, что уже окончательно рассвело, лучи солнца пробиваются сквозь пышные кроны деревьев, закрывающие небо. Прислушиваюсь к звукам пробуждающегося утреннего леса: птицы с их переливчатыми трелями, ворона, каркающая где-то неподалёку, тихий шелест листвы, от лёгкого ветерка. Так спокойно, что кажется дикостью мысль о стае оборотней, которая, возможно, уже заметила моё отсутствие и выдвинулась на поиски сбежавшей невесты их вожака. От быстрого бега и частого дыхания губы пересохли, но ничем, кроме вязкой слюны, не могу увлажнить их, в горле будто поселился маленький зверёк, царапающий острыми когтями плоть при каждом глубоком вдохе. Надо подняться и двигаться дальше, нельзя останавливаться надолго, ведь волки куда быстрее, чем я, они выследят, найдут. Но ноги не слушаются, сердце замирает, когда слышу хруст сухой ветки, под чьей-то мягкой поступью. Судорожно стараюсь придумать, что делать, но мыслей в голове нет, лишь снова паника, заглушающая остальные чувства. Усилием воли, пытаюсь выровнять вмиг сбившееся дыхание. Быть может, если я застыну, то этот некто пройдёт мимо, не заметит девушку, что прячется за деревом. Закрываю глаза и задерживаю дыхание, которое может выдать моё присутствие, снова прислушиваюсь к звукам, но слишком тихо, уже не различаю даже тех, почти невесомых шагов, которые слышала раньше.

— Рина… — раздаётся в голове голос Брендона, а я, ошеломлённая, распахиваю глаза и утыкаюсь взглядом в угольно-чёрного волка.

— Брендон, — мне кажется, что я кричу, но на самом деле еле шепчу, понимая, что он