Неверная - Аля Алая

Часто на фотографиях он рядом с Мали, держит ее на руках или идет рядом. Они выглядят счастливыми. Соня тоже там и часто они похожи на семью. Я гашу внутри дикую ревность. Не может у них быть семьи. Иначе Тимофей переехал бы в Питер. Жил бы там с ними.

А он все время в Москве и в Питере лишь наездами. Значит, для Мали он только дядя, она называла его Тимом, не папой. Даже, если у них с Соней и есть отношения, то это не серьезно.

Черт, Тимофей же любит ее. Он бы не смог довольствоваться ролью любовника столько лет. Или смог?

Соня, Сонечка, моя малышка. Как же ты могла утаить от меня нашу дочь? Неужели ты думала, что я опять потащил бы тебя в другую страну? Неужели тебе могло прийти в голову, что я смогу заново все повторить.

Я же за те три месяца сам выгорел дотла. Ничего не осталось. Тебе стоило только сказать, я бы приехал к тебе. Я бы остался с вами.

Глава 26

– Что я наделала, Тим? – смотрю прямо перед собой на дорогу и даже не улавливаю сменяющуюся картинку.

– Ты все сделала правильно, Соня, – он переплетает наши пальцы и легонько сжимает.

Что чувствует Тимофей, я прекрасно знаю. Он ненавидит брата, любит меня и Мали. Ему тоже тяжело. Но я так устала от постоянного чувства вины еще и перед ним. Ну не могу я его полюбить, не получается. И каждый раз, когда вот так рядом, за руку – это агония.

– Мам, а что это за дядя был? – активизируется Малика с заднего сиденья.

– Это брат Тимы, – оборачиваюсь и улыбаюсь дочке.

– У тебя есть брат? – ее глаза расширяются, – круто.

А еще есть сестра – твоя тетя, двое племянников и бабушка с дедушкой. Мысли о них всех добавляют еще одну порцию вины. У Мали так много людей, которые бы могли ее любить, но даже не знают о ее существовании.

Все это время я гнала прочь мысли о них, пытаясь убедить себя в том, что моей любви ей хватит за всех. Я компенсирую, я смогу.

Лож росла как снежный ком. Сначала я утаила свою беременность, целых девять месяцев молчала. Потом рождение Мали. Она росла, и я уже не понимала, как признаться, что столько времени у меня она есть?

Ренат был далеко и женился, у него новая семья. Я прокручивала в голове, как прихожу к ним домой с Мали, как переступаю порог и встречаюсь глазами с Семеном Владимировичем и Ритой Максимовной. Как сказать? Что сказать? А действительно ли мы нужны после всего? У Миланы уже двое. У них есть, кого любить. Так, может, мы и не нужны там вовсе?

– Есть, – Тимофей сдержанно улыбается Мали в зеркало заднего вида.

– А почему он с нами не поехал? В машине есть место, – Малика хмурится. Привыкла, что все вокруг нее собираются.

– У него своя машина, Ренат поехал на ней.

– Понятно, – Мали отвлекается на игрушки в своем рюкзачке и забывает о разговоре.

– Если хочешь, вы можете остаться у меня.

– Нет, – мотаю головой, – больше нет смысла прятаться. Ты и сам понимаешь, ничего не выйдет. Ренат теперь не отступится.

– Вот именно, – Тим сжимает челюсть, – ты отдашь ее?

– Он не заберет, – сердце внутри начинает ухать.

– Уверена? Хочешь рискнуть?

– Тим, – понижаю голос, чтобы не пугать Мали повышенными тонами, – мы не спрячемся от него. Не с его возможностями.

– Приехали, – Тимофей выходит из машины и берет Мали на руки. Дочка уже порядочно устала за день и спокойно засыпает у него на плече, пока мы доходим до гостиничного номера.

– Неси во вторую спальню, я сейчас раздену, – сбрасываю с ног туфли и потягиваюсь всем телом.

Я тоже устала за день. Выставка отобрала все силы, а встреча с Ренатом добила окончательно. Я отчаянно боялась ее и отчаянно хотела. Такие противоположные чувства. Во мне жил страх, что вдруг он узнает и останется равнодушным к собственной дочке. Он ведь давно мог забыть и разлюбить меня. Время не щадит никого и ничего. Моя любовь к нему все еще жива, но Ренат женился, значит, смог полюбить снова. Или нет?

Он так смотрел там на выставке. Так же, как и раньше. С такой же страстью. Это вообще возможно? А как же его жена? Бывшая? Интересно, почему они развелись и не завели детей. Она не могла или не хотела? Ренат точно хотел.

Захожу в спальню, где Тимофей аккуратно укладывает Мали на кровать. В его движениях столько любви и заботы, что мне становится привычно больно. Вот он аккуратно кладет ее маленькую головку на подушку, нежно убирает прядки с лица. Улыбается и целует в лоб. И каждый раз в такие моменты струна внутри рвется, чувствую себя злобной сукой, лишившей Тимофея всего вот этого. Семьи, дочки, меня. Как будто это все его по праву, еще с того момента, как когда-то давно он попросил моей руки и надел кольцо на палец.

Снимаю с Мали туфельки и кладу на кровать пижаму для сна. Пока Тимофей выходит, переодеваю ее осторожно ко сну и вкладываю в ручку любимую игрушку – сплюшку. А то проснется ночью и будет искать.

Тихонько выхожу из спальни и гашу свет, закрываю за собой дверь. Осталось поговорить с Тимофеем.

– Есть еще один вариант, – он смотрит на меня с дивана и предлагает жестом присесть рядом.

– Какой? – игнорирую его приглашение и наливаю себе стакан воды из кувшина, стоящего на столике. Попить точно не помешает, все внутри пересохло, словно пустыня во рту.

– Мы можем пожениться. Мали станет моей дочкой, а ты женой. Он ничего не сможет сделать, – Тим привычно разглядывает мое тело. Даже не замечает за собой. Или считает ненужным от меня это прятать. Каждый раз как приглашение к чему-то большему. Просто сделай шаг навстречу, Соня.

– Хватит Тим, пора