Неверная - Аля Алая

Соня была права. Надо было отпустить. У нас все равно ничего не вышло. А так… больно всем.

– Привет, братик, – Милана, совсем повзрослевшая и такая другая подходит ко мне, целует в щеку, – давно не виделись. Брюлики привез.

– Ничего не меняется, – усмехаюсь ей и вытаскиваю из кармана плоскую коробочку, – это для малышки.

– Старею, – Мили улыбается, – камешки дарят уже не мне, – она открывает коробочку и смотри на содержимое, – все же и обо мне подумал, – вытаскивает сережки для себя и маленькую подвеску для малышки, – спасибо.

– Пожалуйста, – смотрю, как Милана нетерпеливо мерит серьги. Все так же любит украшения. Соня тоже любила. Интересно, она хотя бы иногда надевает мою подвеску или она где-то валяется уже ненужной?

Муж Миланы оказался классным парнем, обожающим ее и своих детей. Хоть один из нашей семьи получил такое желанное счастье.

– Обедать, – мама пригласила всех за стол, и мы расселись вокруг, прямо как раньше.

– Всем привет, – входная дверь хлопнула, и в столовой появился Тимофей.

Сразу заметно, что брат сильно изменился. Возмужал, стал шире в плечах. А еще в глазах появилась сталь, которой раньше не было. Добродушная улыбка, которую я привык видеть на его лице, исчезла.

– Привет, садись с нами, – мама поднялась к нему навстречу и обняла.

– Спасибо, мам, – брат отодвинул стул напротив меня и сел вразвалочку. Обстановка в комнате сразу изменилась и из довольно нейтральной превратилась в натянутую и враждебную, – давно не виделись.

– Давно, – складываю руки в замок. Мы с Тимофеем так и не поговорили нормально. Тогда брат послал меня матом, назвал тварью и сволочью. На этом наш разговор и закончился.

– Слышал, ты развелся, – в глазах появляется насмешка, – ни одну бабу рядом с собой удержать не можешь.

Да, он совсем изменился. И ненависть ко мне с годами не стала меньше.

– Тим, не надо, – мама примирительно смотрит на брата, – Ренат прилетел всего на неделю. Я же так соскучилась.

– А я нет, знаешь ли. Вообще не скучал, – Тим подается вперед, – тебе нечего здесь делать. Тебя тут никто не ждал.

– Тим, – отец повышает голос.

– Что Тим? – повышал он голос, – он мне всю жизнь сломал! Какого хуя теперь явился?

– Тут же дети, – Мили быстро поднимается из-за стола и берет на руки малышку, что мирно дремала в люльке рядом, – Саша, забери Димку и пошли в спальню. Эти свары не для нас.

– Вы же браться, – мамин голос начинает дрожать, – пожалуйста, я же люблю вас обоих.

– Братья так не поступают, – Тимофей отшвыривает от себя стул и хлопает входной дверью.

Знал, что наша встреча не будет простой, но что его ярость осталась настолько сильной, не предполагал. Мне казалось, годы должны сгладить ситуацию хоть как-то. А Тимофей бесится так, будто все случилось только вчера.

– Так надеялась, что вы сможете помириться, – мама всхлипывает и поднимается со стула, – господи, никогда в семье спокойствия не будет. А отцу ведь нельзя волноваться, – бросает на него встревоженный взгляд.

– Я попробую поговорить с ним, – обращаюсь к маме.

– Не надо, – отец показывает маме на стул, чтобы села обратно, – не лезь в его жизнь вообще. И разговоров не надо, Тимофею они не нужны.

– Как скажешь, – отодвигаю от себя еду, сейчас кусок в горло вообще не лезет.

– И Ренат, к Соне на выставку тоже не ходи, не надо, – отец глубоко вздыхает, – пусть девочка живет себе спокойно.

Глава 25

Не ходить на выставку. Сто раз себе это повторил, сидя в своей квартире на той самой кровати, где мы с Соней провели столько часов вместе.

Черт, хотя бы один раз. Я не буду заходить, просто посмотрю из окна машины. Меня даже никто не заметит, стекла ведь тонированные.

Подрываюсь и быстро набрасываю на плечи пиджак, беру ключи и спускаюсь к внедорожнику. Только посмотрю.

Всю дорогу думаю о том, как увижу ее. Соня наверняка тоже изменилась, стала взрослее. В сети очень сложно отыскать ее фото, а то, что есть слишком плохого качества, чтобы хорошо ее рассмотреть. Паркуюсь у галереи и глушу мотор. Вся выставка передо мной как на ладони.

Большой павильон, ярко подсвеченный. На прозрачных подставках стоят Сонины скульптуры, их я видел в анонсе выставки. Вокруг ходит народ и попивает шампанское. Сейчас уже людей мало, время идет к закрытию. Но я представляю, как это все выглядело часа три назад. Очередной Сонин триумф. По отзывам прошлая выставка в Питере удалась и эта была обязана повторить ее судьбу. Уверен, так и было.

Жадно ищу глазами Соню и через секунду застываю. Вот она. Миниатюрная и тоненькая, может, чуть округлившаяся, но ей идет. Волосы забраны в высокий хвост. Черное облегающее платье до колен очень выгодно подчеркивает фигуру. Она о чем-то рассказывает одному из посетителей и попивает шампанское из бокала. С ее губ не сходит улыбка. Соня в своей стихии.

Не могу ничего с собой сделать, открываю дверь и выхожу, иду в сторону входа. Ведь я же могу подойти поближе, просто поздороваться, узнать как она. Толкаю стеклянную дверь и вхожу внутрь, тут меня сразу окутывает теплом и свет начинает ослеплять.

Втягиваю в себя воздух, пытаясь прийти в норму. Мы бывшие муж и жена, нет ничего такого в том, что я решил заехать. Тем более приехал ведь на неделю. Просто хочу увидеть.

Медленно иду к Соне навстречу, пытаюсь переловить ее взгляд. Она отпускает своего собеседника и рассеянно смотрит перед собой.

Наконец, замечает, и ее глаза расширяются. В них появляется растерянность и испуг.

– Соня, привет, – стараюсь говорить как можно более спокойно, – я проездом был, решил заскочить на минутку. Посмотреть на твою выставку.

– Ты в Москве, я не знала, – она бегает глазами по залу и возвращается ко мне, – надолго?

– На неделю, у Миланы второй ребенок, инфаркт у отца, слишком всего много. Я решил приехать, – не могу отвести от