Лучезарный - Елена Бычкова

Земля вокруг была красной.

В первые мгновения друзьям казалось, что это восходящее солнце окрасило пески, уходящие к горизонту, в алый цвет. Воздух струился и дрожал, поднимаясь над долиной. Волны барханов и чахлые кустарники размывались в нем. Густое марево рябило перед глазами и вдалеке, на линии горизонта, виднелись очертания гор.

Красная земля звенела под копытами коней. Выжженная солнцем и иссушенная ветрами она походила на киренийскую керамику — грубую и шершавую на ощупь, но прочную, словно куски медного камня. Все знали, что изделия из Кирении славятся не за красоту, а за долговечность. Эта земля была так же тверда, выбивая искры при соприкосновении с металлом…

Проклятая пыль была везде — в волосах, на одежде, под одеждой. Забивалась в уши, скрипела на зубах. Бурнусы почти не спасали от нее. Вяленое мясо и хлеб тоже оказывались присыпаны крошечными песчинками, словно сухари сахарной пудрой.

Все вокруг выглядело сухим, мертвым, выжженным. До самого горизонта — песок и камни. Синее небо слепило до рези в веках. Ветер, летящий из пустыни, приносил с собой жар, от которого тело покрывалось липким потом. Солнце светило в спину, и тени, цепляющиеся за неровности дороги, наливались пунцовой краской.

Спутники хранили молчание.

Арэлл уже сутки пребывала в дурном настроении, и говорить с ней стало опасно для собственного душевного спокойствия. Гая терзали хозяйственные проблемы — мясо закончилось, вода тоже была на исходе. Октавий время от времени начинал засыпать в седле. Тогда Атэр пинал его, жрец пробуждался, бессмысленно моргал белесыми выгоревшими ресницами, бормотал что-то благодарственное, но через некоторое время снова начинал клевать носом. Гермия ехала на своей серой лошадке, глядя вперед пустыми, погасшими глазами и не сразу откликалась, когда ее звали по имени. Критобул переносил тяготы пути стойко, его красная обгоревшая на солнце физиономия излучала спокойствие.

Эллану было легче всех. Любая живность, встреченная на пути, подвергалась мгновенному беспощадному высасыванию жизненной силы. Ящерицы, змеи и чахлые ростки бессмертника рассыпались черными хлопьями, когда он проезжал мимо. Это хорошо поддерживало силы юноши — не хотелось ни есть, ни пить. Не кружилась голова и не ощущалась усталость. Атэр усмехнулся про себя — Юлий был бы против. Он говорил, это путь, ведущий во тьму. Нельзя убивать, чтобы жить самому… «А я буду! — мстительно отвечал эллан невидимому собеседнику. — Я выживу. Ты сам пошел во тьму, император Юлий Констанций Юстиниан… Так что проваливай со своим дутым гуманизмом!»

Гай оказался рядом неожиданно, и задумавшийся спорщик вздрогнул, услышав его голос.

— Вода сегодня закончится, — хрипло сказал преторианец, вытирая ладонью потный лоб. — Здесь нет колодцев, нет рек, и дождь тоже вряд ли будет.

Атэр пожал плечами:

— Я слышал, некоторые во время путешествия по пустыне пьют лошадиную кровь. Надрезают кожу и сразу сосут из раны, чтобы не остыла, потом закрывают порез и едут дальше. Естественно, так долго не протянешь, но…

— Я понимаю, тебе плевать на всех, — прервал хмурый Гай. — Но мы уже три дня блуждаем, и я не уверен… — Тут он доверительно понизил голос, посмотрев на Арэлл — …не уверен, что ты или она — знаете дорогу.

Эллан снова дернул плечом:

— Гратх, естественно, никто не знает дорогу. Никто из нас не проезжал этим путем, а то, что написано в картах, может оказаться ошибкой.

Прямо между передними копытами коня преторианца проскочила серая ящерица и, смешно растопырив лапы, помчалась прятаться среди камней. Атэр привычно «зацепил» зверушку, вытягивая всю жизненную силу. Что с ней стало, разглядеть не успел, но и так знал — та рассыпалась черной трухой, как все, кем он питался последнее время. Отдельное спасибо Гэлу — научил работать с энергиями, называется, превратил в упыря.

Солнечный жар пек людей сверху. Снизу — жар от камней. На небе не было ни облачка, воздух струился и плыл, поэтому то, что друзья увидели впереди, показалось им миражом.

Из земли поднимались три каменных пирамиды. Издали они были похожи на холмы, перед которыми стояли. Два красных слева, один — справа. Дорога между ними уводила в полумрак. Так, во всяком случае, казалось с пустынной равнины.

Строения были невероятно древними.

Песок давно занес тяжелые основания. Раскаленный дневной ветер и ночной холод по очереди разрушили величественные сооружения, и сейчас монолитная кладка казалась оплывшей, изъеденной, словно кусок сахара, вынутый из горячей воды.

Атэр резко натянул поводья. Арэлл сделала то же самое.

— Я знаю эти места! — воскликнул Октавий, проснувшись и забыв, что изображает смертельно больного. — Я читал! Пирамиды на страже сумрака! За ними — двери тьмы.

— Сумрак — это не тьма, — спокойно возразила Арэлл и пристально посмотрела на Атэра. — Те существа, которые здесь обитают, не всегда несут чистое зло, как демоны. Я слышала, что под защитой этих скал живут древние боги. Правда, сейчас они слишком слабы и не могут противостоять Высшим.

— Демонам нет, зато людям — да. — Возразил Октавий. — Горы и пустошь за ними считаются про клятыми.

— Только потому, что никто не возвращался обратно, пройдя этой дорогой. — Вмешался Атэр. — Но и мы не собираемся назад! Скажу вам так — если мы сумеем проехать ущелье насквозь, можете считать, что сумеречная граница осталась позади. Мне известно, что на демонских картах земля за холмами обозначена как белое пятно — «ничья» территория.

— Так ты еще и личный картограф темных, — скептически хмыкнул Критобул.

Эллан высокомерно взглянул на него, но не нашел смысла пререкаться с рэймским невеждой.

— Что значит «если»? — тихо спросила Гермия, с опаской посматривая на пирамиды. И, не дожидаясь ответа на вопрос, задала следующий. — Может быть, лучше объехать это место?

— Не меньше двух недель в одну сторону и трех в другую. По пустыне, без воды… — Атэр с сомнением покачал головой.

Критобул угрожающе засопел, поглаживая рукоять меча.

— Тогда зачем ты завел нас сюда?

— Я?!

— Ты!

Гай, стоявший рядом с атлетом, протянул руку, заставляя того убрать вытащенное из ножен оружие.

— Пусть решит Арэлл…

Элланка утвердительно наклонила голову:

— Нам вперед.

— Мы самоубийцы… — Октавий произнес это тихо, но так, чтобы его слышали все. — Сколько раз уже рисковали своими жизнями. И вновь бросаемся в очередное безумие…

— Заткнись, Октавий, — машинально сказал Атэр. — Я поеду впереди.

Оспаривать столь благородное предложение никто не стал.