Злой Рок (СИ) - Вальц Карина

Но, лелея надежду на дороговизну номеров, я все-таки свернула на нужную улицу. В обычное время здесь должно быть тихо, но из-за праздника город наводнили туристы из самых разных стран, и даже на тихих улочках толпились шумные любители праздника. Кое-как протолкнувшись через гудящую толпу, я нырнула в пустынный холл отеля, и только там смогла перевести дух.

– Добрый вечер. Рады приветствовать Вас в нашем отеле. Вы бронировали номер заранее, или желаете сделать это сейчас? – на идеальном английском поинтересовалась администратор. Девушку звали Улрике, если верить бейджу на груди.

– Добрый вечер. Сейчас, если есть такая возможность.

– Я проверю, – профессионально улыбнулась Улрике и уставилась в монитор перед собой. В девушке чувствовалась строгость, уж такая бы точно не стала болтать про постояльцев направо и налево, пусть даже и с симпатичным Калининым. Наверное, поэтому Улрике мне понравилась с первого взгляда.

– В наличии несколько свободных номеров. Что именно вас интересует?

– Верхний этаж.

– Да. Номера есть. Окна на площадь, или во двор?

– Во двор. Вообще-то, я уже останавливалась у вас несколько раз с мужем, он всегда бронировал номер 813. Если сейчас он свободен, то я с удовольствием его займу. Люблю, когда все вокруг знакомое, чувствуешь себя как дома.

Улрике равнодушно кивнула и опять уставилась в монитор. Потом попросила паспорт и данные карты. И минут через пять протянула ключ от номера 813, пожелав приятного отдыха и заверив, что я могу обращаться с любыми просьбами. Я поблагодарила ее с искренней улыбкой, потому что она уже выполнила главную мою просьбу – поселила в номер, соседствующий с тем, где погиб Марк.

Молодой человек с сильным именем Адлер (что означает Орёл) проводил меня до номера. Я, источая радушие, поведала ему о давней мечте побывать на Октоберфесте и невзначай поинтересовалась, не занят ли соседний номер, а то вдруг нагрянут мои многочисленные друзья. Адлер сообщил, что друзья на улице не останутся, но им придется поселиться в другом крыле, потому что соседний номер закрыт на ремонт. Отвечал парень суховато, то ли не мог понять, почему бы мне не поселить друзей у себя, раз места предостаточно; то ли его напрягали расспросы о злополучном номере. Пожелав хорошего отдыха, Адлер поспешил удалиться.

Я же, бегло осмотрев пугающие четырехкомнатные хоромы с двумя ванными, вышла на балкон. Несмотря на праздничную атмосферу во всем городе, сюда шум почти не доходил. Любоваться так же было нечем: напротив еще один отель, причем половина его закрыта на ремонт или реконструкцию. Вдалеке – панорамный вид на город. Внизу – небольшая парковка для сотрудников и резидентов отеля, попасть на нее можно через ворота справа. Машин мало, парковка скорее резервная, обычно у таких отелей есть более просторные подземные стоянки. Над воротами я заметила несколько камер, так же как и у запасного выхода во двор. Вот только снималась парковка, а не происходящее на верхних этажах, что логично.

В коридоре я так же приметила камеры – возле лифта над торцевыми окнами по разным сторонам. Насколько я знала, эти самые камеры ничего интересного в роковую ночь не засекли, никаких подозрительных визитов и передвижений.

Я вернулась на балкон. Подошла ближе к каменным перилам и вытянулась через них влево. Примерно в десяти метрах от меня маячили точно такие же каменные перила точно такого же балкона соседнего номера, который являлся зеркальным отражением моего, балконы примыкали к гостиной, остальные комнаты обходились окнами в пол.

Десяток метров – не так уж и много.

Мой взгляд упал на парковку.

С другой стороны, десять метров – пропасть, если рухнуть вниз.

Соседний балкон будоражил сознание, и я вернулась обратно в номер, пытаясь унять возбуждение от неожиданного открытия. Несколько метров – расстояние, которое я смогу преодолеть, постараюсь. Дело за малым – чтобы дверь в номер оказалась открытой.

Моя была не заперта.

А незапертая дверь, считай, приглашение. Конечно, в моем случае приглашается гость без царя в голове, но тут я вполне подхожу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Неведомая сила опять потянула меня на балкон. Я вновь высунулась наружу – балконы встроены в фасад, как полноценная часть здания. Выступают вперед лишь массивные перила и вычурная лепнина, состоящая из столбиков-балясин и парапета. Лепнина тянется вдоль всего этажа, украшая здание.

– Дьявол! – пробормотала я, поражаясь собственному бесстрашию. Ведь я определенно это сделаю – перелезу в соседний номер, раз уж его нельзя забронировать. Только осталось обдумать план как следует.

И кое-что приобрести.

Вечерний Мюнхен все обрастал бушующими людьми. Теперь я поняла, что по пути в отель видела почти безлюдный город, по сравнению с тем, что творилось вечером. Каждое кафе забито до отказа, люди веселились под традиционные баварские мелодии и подпевали песням, даже не разбирая слов. Пиво лилось рекой, мужчины гордо щеголяли в ледерхозенах и шляпах, и задорно махали девушкам, облаченным в дирндли. Что забавно, самих немцев в костюмах я почти не увидела, сплошь иностранные туристы.

Пока я пробивалась на Нойхаузерштрассе, в кармане завибрировал телефон. Звонил Калинин. Оценив обстановку вокруг себя, я не стала отвечать – не стоит ему знать, где я нахожусь. А по галдежу на немецком он может легко догадаться.

Не теряя времени, я завернула в спортивный магазин. После – купила ход-дог в уличном ларьке и запила его кофе, дабы желудок не начал бунтовать от голода в самый неподходящий момент. В успехе миссии я сомневаться перестала: нельзя, чтобы моим последним ужином оказалась баварская сосиска. Но, когда я об этом думала, перед глазами отчего-то маячил Калинин с его печальными глазами и дурацкими ямочками на щеках.

Роме я позвонила уже из номера, ответил он моментально:

– Алиса? Ты где?

– Я не сбежала, не вопи так, – возмутилась я, отодвигая телефон от уха.

– Тебя нет в номере.

– Может, я затаилась?

– Ты в состоянии нормально ответить на вопрос? – теперь пришла очередь Калинина негодовать.

– Секрет скучного заключается в том, чтобы сказать все. Слышал когда-нибудь эти слова? Мне кажется, они гениальны. – Раз уж я в Германии, не грех вспомнить высказывание именитого немца.

Рома умную мысль не оценил, выругался сквозь зубы, и я ответила уже серьезно:

– Скоро вернусь. Завтра вечером или послезавтра. Я обещала тебе не исчезать, и не исчезну. Но у меня есть некоторые… дела.

– Вот это меня и пугает, Алиса, – тихо признался он. – Твои дела связаны с Марком, и я боюсь, с тобой может что-то случиться. А я даже не знаю, где ты и что задумала, не могу помочь…

– А ты этого хочешь? – я удивленно подняла брови.

– Что?

– Ты хочешь помочь, Ром? Ты на самом деле жаждешь узнать, что случилось? Или тебе проще находиться в неведении? Потому что мне кажется верным как раз второй вариант.

Калинин долго молчал, прежде чем выдавить:

– Ты не права.

– Вот как? То есть ты не боишься ответов? Таких, которые уже не оспорить? К примеру, если вдруг выяснится, что именно Марк убил девушку. Девушек. Если выяснится, что он оказался слабаком, бегущим от ответственности, и застрелился. Согласись, такое развитие событий самое логичное.

Если бы не псих с сообщениями и все остальные странности.

– Ты забываешь кое-что важное, – ровным голосом возразил Рома. – Марк девушку не убивал. И даже не был серьезным подозреваемым. Но почему-то ты упорно это игнорируешь, как будто хочешь, чтобы он был убийцей. Даже алиби и мнение полиции тебе безразличны, это же сущие мелочи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ты был с ним в ту ночь.

– Я был с ним.

– Всю ночь, не сводил с него взгляда?

– Мы не держались за ручки, если ты об этом. Но я точно его видел, и Катрина тоже. Полиции мы так и сказали.

Я молча уставилась в потолок.

– Ты мне не веришь, – сделал вывод Рома. – Не хочешь верить. Думаешь, я прикрыл Марка, чтобы он не сел за убийство. А теперь молчу, чтобы не очернить его светлое имя после смерти.