Злой Рок (СИ) - Вальц Карина

Не зная, что и думать о неожиданном приглашении, я все же поспешила за Катриной. Второй этаж оказался чем-то вроде балкона с расставленными по периметру небольшими столиками. Вот за одним из них Катрина и устроилась, и указала мне на место напротив.

– Сейчас нам принесут виски, я распорядилась.

Вскоре к нам и правда поднялся уже знакомый мне паренек в кепке, оставил на столе виски, два стакана и поспешил унести ноги.

– Будем, – коротко сказала Катрина, и выпила щедрую порцию одним махом.

Внизу Калинин и его группа уступили сцену другому коллективу. Те что-то активно обсуждали, размахивая руками, но раненый Билл все равно всех перекрикивал и не давал ребятам на сцене сосредоточиться. Страшно представить, как он обычно орет в микрофон, если и без него справляется на «ура». Дэвин, выступая миротворцем, приобнял Билла и увел его в сторону выхода, Калинин же застыл посреди зала, вертя головой по сторонам.

– Тебя ищет, – ухмыльнулась Катрина, тоже заметив поисковый режим бывшего. – Только посмотри на него: не мужик, а мечта, да? Все при нем, сплошной идеал, сон во плоти… ага, как бы не так! Никогда Калинину не стать идеальным, он та еще больная сволочь. Ничем от других не отличается, ты уж поверь, это я не от злости говорю.

Кое-что в интонации Катрины подсказывало мне, что выпитый виски был для нее не первым, скорее третьим или пятым, тут уж от крепости организма зависит. Катрина слабачкой не выглядела, значит, бар облюбовала уже довольно давно. Похоже, Билл и его компашка успели ей порядком осточертеть, да и все происходящее тоже.

– Да и я хороша, давно надо было уйти. А я все еще здесь, продолжаю смотреть на весь этот кавардак. И конца и края этому не видно…

– Зачем же себя так истязать?

– Спроси что-нибудь полегче, – покачала головой Катрина, смерив меня недовольным взглядом. – Хотя… знаешь, бабью дурь ничем не выбить. Вот взять хотя бы тебя: я кое-что выяснила, ага. Дома тебя ждет богатенький молодой муж и беззаботная жизнь ленивой сучки, а ты все возле Ромки крутишься, прилипла к нему, точно банный лист. Может, другую девку я бы и поняла, Ромка почти для любой – предел мечтаний, но тебе-то зачем средненький музыкант сдался? Благотворительность? Мазохизм? Бунт против идеальной жизни?

– А тебе зачем? – хмыкнула я.

Катрина рассмеялась, вульгарно закинув голову назад, и погрозила мне пальцем:

– А ты мне нравишься. Как там тебя? Алиса вроде. Так вот, Алиса, лови дружеский совет: уезжай к мужу и строй счастливую беззаботную жизнь. Не здесь твое место, далеко не здесь. И с Калининым у тебя ничего не выйдет, он сбитый летчик. Они с Марком оба двинутые ублюдки, но Аверин хотя бы не скрывал никогда своей сути.

– Значит, я должна поскорее уехать, потому что бывшая жена считает мужа козлом? Извини, но мне нужна причина посерьезнее.

– Я не называла Ромку козлом, вообще-то он отличный парень. На самом деле, грех у него всего один, зато какой: ну не может он с бабами отношений построить, как ни пытается. Старается, но за одно это старание так и хочется его стулом по голове ударить.

– А с кем может? С мужиками?

– Была в его жизни любовь с большой буквы, была, да сплыла, – не обращая внимания на мои язвительные вопросы, продолжила мысль Катрина. – Сплыла вместе с кукухой Калинина, как оказалось. Врагу не пожелаешь слушать, насколько Славочка была уникальной и идеальной, да не такой как все. И талантливая, и умная, и добрая, и вся такая замечательная… знаешь, женщины чувствуют, если мужчина, глядя в ее глаза, видит другую. Вот с Калининым постоянно так, каждый проклятый день. Выматывает, знаешь ли. Жизнь постепенно превращается в унылую пародию, когда даже не знаешь, смеяться над ее нелепостью, или рыдать в три ручья от жалости к себе любимой.

Вот это поворот!

– Разве Слава не была подружкой Марка?

– Ага, так оно и было. Думаю, поэтому Ромка до сих пор и молится на свою Славочку, как чокнутый романтический страдалец. Быть может, трахни он ее пару раз, мозги на место бы встали, понял бы, что никакой уникальности там нет и она мало чем от остальных баб отличается… а так, уже ничего не поделать. Ну и как назло, большая любовь взяла да отошла в мир иной. Что может быть трагичнее, да? Не дала, да еще и умерла. И осталась в памяти такой прекрасной и практически святой. Все словно и забыли, что она была проблемной наркоманкой и только ее надо благодарить за торчка-Марка и все его дебильные выходки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Она что, оставила ему инструкцию по поведению на много лет вперед? – невинно поинтересовалась я. – «Принимай наркотики, Марк. Дважды в день, строго по расписанию!». Или «Будь козлом, Марк! Мочись на прохожих, снимай штаны в общественных местах!»

Катрина смерила меня внимательным взглядом. Я ожидала возмущений, но она неожиданно громко и заразительно рассмеялась:

– Твоя правда. Вот же как, да? Обществом заложено вечно во всем баб винить, и мы сами так и делаем в первую очередь. Но Славка эта… как кость в горле, а ведь я ее даже не видела никогда! Смешно, правда? Какой-то призрак смог испортить мне жизнь похуже, чем человек из плоти и крови.

– Так это ее призрак толкнул тебя в объятия Марку?

Если раньше я даже обрадовалась обществу Катрины, то теперь начала тяготиться. Копаться в чужом белье и собирать сплетни – достойные занятия, конечно. Не сказать, что я злостный борец со сплетнями, все дело в Романе, собирать грязь за его спиной казалось мне чуть ли не предательством. Хотя, готова поспорить, сам Калинин на такое не обидится, покивает с понимающим видом и загнет что-нибудь о доверии. Похоже, Катрину он на ту же удочку поймал, она явно до сих пор не отпустила бывшего.

– Злая ты баба, Алиса. Неудивительно, что Ромке так приглянулась – у него пунктик на сей счет. Чем стервознее – тем лучше, это прям его слабость.

– Я не злая. Просто мертвым среди нас не место. Мы и только мы сами позволяем им оставаться здесь дольше положенного и портить нам жизнь. Или упрощать – ведь так удобно свалить все на того, кого уже и в живых-то нет.

– Ты еще все поймешь.

– Сомневаюсь, – буркнула я и поднялась, намереваясь уйти. Не от Катрины, а вообще, из этого зала с его тягучей атмосферой поминок и призраком Марка, так и висящим за плечом. Впору уже вызывать… кто там призраками занимается? Надо поинтересоваться на досуге.

– За таких, как Ромка, замуж выходят. А с такими, как Марк, трахаются в общественных туалетах, когда выясняется, что драгоценный муж тебя лишь терпит, потому что вбил себе в голову, что так правильно. Уезжай, Алиса, пока не оказалась на моем месте, – крикнула Катрина мне вслед и громко засмеялась. – Марк мертв, придется тебе утешаться Михой. Умора-то будет!…

От ее смеха по спине побежали мурашки. Вот же Калинин подобрал себе супругу, а. Ладно, Катрина просто хватила лишнего. Я торопливо спустилась вниз, все еще собираясь найти выход.

На сцену вывалился Билл с очередной песней Аверина. Голос Билла совсем не подходил к творчеству HWG, слишком грубый и низкий, но это, кажется, никого особо не волновало. Концерт – дань памяти, а не погоня за идеальным звуком.

Жил на свете мальчик

Талантливый мальчик

Гнилой человек.

Он мстил всем вокруг,

Но был у него один-единственный друг.

Друг знал его тайну.

А вы, вы хотите сию тайну узнать?

Почему мальчик кукол ломал

Опять и опять

«Не хочу я знать твои проклятые тайны!» – едва не рявкнула я вслух.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как же я устала, невыносимо устала.

И где же чертов выход? Расталкивая людей, я бросилась вперед, уже не особо заботясь, что обо мне подумают и насколько странно я выгляжу. А в спину мне неслось:

Жил на свете мальчик

Загадочный мальчик

Мучитель других.

Он играл чужими сердцами

Шутя разбивая их.