Злой Рок (СИ) - Вальц Карина

«Или лежит, закопанный под чужим именем» – явилась горькая мысль, но я отогнала ее прочь.

Обратный рейс вылетел без задержек, через час с небольшим я уже садилась в машину, оставленную в польском аэропорту, а еще через три въезжала на парковку отеля. Время, проведенное за рулем, пролетело незаметно, я развлекалась болтовней с Игорем – он позвонил сообщить, что меня разыскивала какая-то женщина. Как обычно, Рогозина в итоге занесло не туда и разговор растянулся на добрую половину пути. Пока он рассуждал о трудностях брака и необходимости прощения, я подыскивала кандидатуру звонившей, и пришла к выводу, что это Катрина. Продолжает разнюхивать. Но я сама виновата – стоило быть повежливее. Но теперь уже поздно об этом сожалеть.

Проигнорировав нужный мне этаж, я сразу поднялась к Роману. Конечно, он не обязан сидеть в номере и ждать меня, но попробовать же можно?

Калинин оказался на месте, открыл дверь в казенном халате и с мокрыми волосами.

– Почему ты живешь в отеле? – вместо приветствия задала я вопрос. Роман пропустил меня и закрыл дверь.

– Оставил квартиру Катрине после развода. Она ей больше нравилась, чем мне.

– Логично.

Мы прошли в номер – точную копию моего, но с мужскими вещами вокруг. Как человек творческий, Роман не слишком беспокоился о порядке. Мы прошли через гостиную в спальню и вышли на балкон – беру назад слова насчет копии, у меня балкона не водилось. По тлеющей в пепельнице сигарете я поняла, что здесь Калинин и коротал время. Ну а что? На город опускались сумерки, красивое время.

– Присаживайся, – Рома подвинул мне плетеный стул и сам устроился на похожем. – Спрашивай.

– Что спрашивать? – не поняла я.

– Судя по всему, ты только приехала. И сразу прибежала сюда – значит, у тебя появились новые вопросы. Давай.

Кто-то сегодня явно не в настроении. Но раз сам предложил…

– Вопрос не новый, но да, есть один. Марк был торчком?

Роман моментально нахмурился, хотя и до этого довольным не выглядел. Весь его вид сигнализировал о готовности обороняться и защищать друга до победного. Как и всегда, стоило упомянуть Марка.

– Допустим.

– И перед смертью он тоже принимал? Не пытался ли он завязать… скажем, последние несколько месяцев?

Калинин долго молчал, потом закурил и наконец выдавил:

– Допустим.

– Мне твои допущения до лампочки, Калинин! – Рассердилась я, но призвала себя к терпению. – Хорошо. Перефразирую вопрос: ты знал, что после смерти в крови Марка не было обнаружено наркотиков?

– Знал, конечно.

– И тебе не показалось это странным?

– Нет. Мы не разговаривали несколько недель… с самого начала лета. Да и до этого… не очень. – Он отвел взгляд, не желая показывать, как тяжело далось признание. – И я не собирался это исправлять, хотел уйти из группы. А теперь и исправлять уже нечего.

– Вы поругались, потому что Марк переспал с Катриной? – догадалась я и удивилась недоумению на Ромином лице: – Что? Когда я искала о тебе информацию, многого начиталась.

– Ты что, меня гуглила? – В его возмущении звучало обвинение, как будто я его имя в строчку поиска порнхаба вбивала.

– Еще как.

– Ты… невероятно! – он вскочил с кресла и ушел прочь.

Я осталась на балконе, сидела и разглядывала вид на город. Ждала, что Калинин вернется. Но на улице совсем уже стемнело, а его все не было. Вздохнув, я отправилась за ним в номер, ожидая найти у мини-бара. Но он стоял у окна, совсем близко к двери, и поймал меня за руку, когда я вышла.

– Мне кажется, в наших отношениях не все честно, – все еще крепко держа мою руку, сказал он. – Я делюсь с тобой всем – всем – а в ответ не получаю ничего. Кому угодно такое надоест.

– Мне нечем…

Не дав договорить, Калинин притянул меня к себе, перехватил руку и задрал рукав джемпера:

– Откуда шрамы, Алиса?

– Я попала в аварию.

– Авария… знаешь, что я думаю? Ты заканчиваешь врать, только когда закрываешь рот. Но я не идиот и ни за что не поверю, что такие шрамы остались от осколков стекла.

– Да ты у нас эксперт, смотрю. – Я выдернула руку из его хватки и опустила рукав.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дались же ему мои шрамы… руки так и чесались дать наглецу пощечину, а еще лучше – с десяток. Значит, вот так он чувствует себя каждый раз? И еще ни разу не выкинул меня в окно? Его терпению можно только позавидовать, у меня такого не водилось. Руки продолжали чесаться, я отошла от Калинина подальше. Не знаю, что отразилось на моем лице, но Рома резко пошел на попятную:

– Нет, я… ты не обязана отвечать.

– Но ты же этого так хочешь, верно? – медленно поинтересовалась я. От моего ледяного тона он дернулся, как от настоящей пощечины. – Хочешь знать, как иначе. Не представляю, на кой черт тебе сдалась проклятая правда, но ты победил: видишь ли, Рома, ты связался с проблемной девушкой. Шрамы – это следы от царапин, которые я нанесла себе сама. Своими ногтями. Содрала почти всю кожу, впивалась ногтями в кровавое месиво снова и снова. Меня тошнило от крови, тошнило от происходящего, но я продолжала и продолжала. Я даже боли не чувствовала, представляешь? Меня вовремя остановили, я не успела завершить начатое. И иногда жалею об этом.

Калинин застыл на месте, глядя на меня во все глаза. Его злость испарилась без следа, ее место заняло сожаление. И бесконечная горькая вина.

– Еще вопросы?

– Нет.

– Спрашивай! – рявкнула я. Калининский виноватый вид взбесил до невозможности. – Спрашивай, и я отвечу. Любой вопрос, Рома. Ну же, давай! Ты же этого хочешь!

– Не хочу.

– Трус.

Мое злое обвинение повисло в воздухе. Рома сделал осторожный шаг вперед, наблюдая за мной с опаской, словно боялся, что я убегу. Или укушу его, вид у меня наверняка был на редкость злобный. Но я осталась на месте и он подошел ближе, шаг за шагом, а потом и вовсе крепко обнял. Его трясло. Или меня? Не знаю. Он прижимал меня к себе все теснее и шептал, как ему жаль.

– Прости. Прости, – все повторял и повторял он. – Больше никаких вопросов. Если захочешь, ты все расскажешь сама. Если нет – я переживу.

– А как же наши нечестные отношения?

– Меня устраивают и такие.

Мы еще долго стояли, обнявшись. В свой номер я так и не попала, осталась ночевать у Ромы. Он оказался более радушным хозяином и на диван выгонять меня не стал. Уже засыпая, я почувствовала, как он легко поцеловал меня в губы и опять просил не исчезать.

Глава 19. Under the Water

Утром Калинин вознамерился побить собственный рекорд напряженной молчаливости и не переставал прожигать меня виноватым взглядом. Похоже, даже за ночь парень не отошел от правды, это как раз тот случай, когда лишние знания не идут на пользу.

На мое предложение проветриться он отважно согласился. Мы разошлись на время и встретились уже на парковке, и Роман даже не подумал спросить, а куда мы собственно направляемся, даже когда я свернула на шоссе, ведущее за город.

Пришлось проявить инициативу и коротенько обрисовать ему свою предыдущую поездку и рассказать про дом. Честно говоря, я надеялась, он что-нибудь о нем знает, но Калинин историю выслушал с недоумением и разве что у виска не покрутил. И я его не винила, мои «послышалось», «почудилось « и «показалось» доверия не внушали и мне самой. Но в все равно «Изумрудный Лес» тянуло, точно магнитом. Не люблю незавершенные дела, лучше успокоить душу и проверить подозрения.

Понемногу мы разговорились и Роман наконец повеселел.

А я выдала признание:

– Вообще-то, ты во многом неправ. Я с тобой честна. Теоретически ведь можно говорить неправду, но при этом не лгать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Непонятно как-то, – забраковал мои старания Калинин. – То есть, можно сказать, что у тебя есть муж, но не уточнить, что он нафантазированный? Или как?

– Дался тебе мой муж, честное слово.

– И все же?

– Не беспокойся, он вполне реальный. Рогатый, конечно, если вспомнить Rock am Ring, но реальный. – Я украдкой покосилась на Рому. Он мужественно молчал и мне почему-то захотелось внести ясность: – Выдохни, Калинин. Мы почти год как разводимся. Видишь? Я была честна.