Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

тем фактом, что Кайа, то бишь я, прямо отказала царю в желании породниться через брак с его сыном. Внешне, по крайней мере. Ему, похоже, действительно любопытно.

— И как давно ты знал, что мне поступит такое предложение? — вопросом на вопрос ответил я.

— С самого начала, разумеется. Такие дела быстро не делаются, этот вопрос прорабатывался много месяцев. — ровным тоном произнес он.

— Значит, это и был твой вариант моего спасения от навязанной…м-м-м…«дружбы» с Александром? И у тебя, стало быть, все получилось. И если бы не мой отказ…

Я взял многозначительную паузу.

— Это правда. — согласился папаша. — У меня все получилось. Я уже давно не произношу слов, когда не уверен, что сумею воплотить в жизнь сказанное.

В этот момент мне стало искренне жаль, что я так сильно ограничен в эмоциях, практически не имея возможности их испытывать. Уверен, если бы этот разговор случился до того, как Марек и его банда испоганили наркотиком мое тело, я бы наверняка закатил форменную истерику с битьем посуды. Но, разумеется, после. Когда остался бы в одиночестве.

— Правильно ли я понимаю, что о моем возможном союзе с Алексеем разговор шел еще до Рождественского вечера? Значит ли это, что с заказом от министерства Войны все утряслось в положительном для нас ключе?

— Правильно понимаешь, все хорошо. И с возможным союзом, и с заказом. — ответил папаша, продолжив. — Хотя после того вечера были некоторые, скажем так, сложности, но…

Ну, само собой! «Некоторые сложности»! Царской Семье «ношеная обувь» без надобности, даже если «носить» ее предполагается исключительно для пользы дела.

— … они в итоге благополучно разрешились…

Ну да, царю, видимо, были предоставлены весомые доказательства того, что тем «чудесным» вечером Александру не удалось-таки сорвать «вишенку». Доктор, осматривавшая мое бессознательное тело, после того как его доставили в особняк, явно составила необходимый документик.

В любом случае, Кайа — тот еще «фрукт», и если царская Семейка все же согласилась принять ее в качестве зарегистрированной любовницы Алексея (что по здешним канонам событие практически невообразимое), то страшно даже предположить, что именностояло на кону и какие пертурбации в стране я сорвал своим отказом. Представляю, в каком бешенстве пребывал приемный папаша, когда узнал (а ведь это наверняка случилось уже сегодня!) о том, что из-за моего отказа накрылась вся комбинация.

— … и переговоры продолжились, после чего твердая договоренность была достигнута.

— Одного не могу понять, папа, вот чего тебе стоило рассказать мне об этом заранее? — спросил я, практически сумев ощутить чувство разочарования. — Ты даже не представляешь…все бы…вся моя «история»…пошла совершенно иным путем, если бы ты только соизволил мне рассказать!

— Я не мог рассказать, извини меня, дочь. Подготовка шла в строжайшей тайне. Одно неверное слово, просочившееся во внешний мир…один-единственный полунамек…и все бы сорвалось. Я сейчас имею в виду не только и не столько ваш с Алексеем союз, который теперь уже не случится. Мы не могли…не имели права!..так рисковать.

Ну, понятно. Значит, вчерашним вечером завеса тайны была сброшена, и «уважаемая общественность» вскоре узнает, каковой стала новая конфигурация знатнейших Семейств. В стране приключился государственный переворот, инициированный царем, а она, страна, об этом еще ведать не ведает. Пока.

— Я понимаю, что такое тайна. — произнес я, отвернувшись и рассматривая пешеходов, спешащих по своим делам…все они выглядят такими довольными, счастливыми… — А отказалась я…по весьма разным причинам. В том числе действительно из-за своего нежелания. Во-первых, как уже говорила, хочу сдержать данное Семье слово и навсегда закрыть уже эту тему. А во-вторых…

— «Во-первых» вполне достаточно! — перебил меня приемный отец, поняв, что я намереваюсь сказать далее.

— … как бы там ни было, но Государь принял мой отказ совсем не из-за этого, ведь мое желание…по крайней мере, в этом аспекте…как известно, никого особенно не интересовало раньше, не интересует и теперь. Хотя у меня все еще остается надежда на то, что эта ситуация изменится в будущем, ведь Семья обещала. Если тебе, и правда, интересна причина, по которой царь принял мой отказ, можешь сегодня спросить у него сам. Без обид, пап, но он строго-настрого велел мне молчать.

— Я понял. — ответил папаша, поинтересовавшись. — Чего от тебя было нужно жандармам?

— А это теперь тоже царский секрет, который я обязалась хранить.

— Даже от отца? — произнес папаша с нажимом, поглядев на меня в зеркало заднего вида.

— А я уже и сама не понимаю, кому теперь принадлежу. Царской Семье или Филатовым. В любом случае, если расскажу, то стану клятвопреступницей, хочешь? Останови тут, пожалуйста!

Мы сейчас проезжали один из спальных районов столицы и мне на глаза попался небольшой магазинчик, расположившийся в нежилом строении. Кажется, там торгуют мелкой потребительской электроникой. То, что надо!

Папаша спорить не стал и молча припарковался в «кармане», а через некоторое время, в сопровождении нескольких охранников, мы зашли в торговую точку.

— Здрасьте! — не отрывая глаз от некоего журнала, произнесла здешняя продавщица (судя по всему, одна из тех симпатичных молодых провинциалок, что приехали покорять столицу). — Ой!..

Она, наконец-то, соизволила поднять на нас взор и, когда поняла, кто перед ней, резво вскочила со своего места, приветливо улыбаясь папаше.

— Здравствуйте!

Судя по всему, такие типчики, как мой приемный папаша, сюда нечасто захаживают. Вообще не захаживают.

— Я чем-нибудь могу вам помочь?

Папаша поглядел на меня. Ну, говори, мол, для чего мы сюда пришли.

Я оглядел витрины. В наличие имелся довольно большой выбор как бывшей в употреблении (но в хорошем или лучше состоянии) портативной техники, так и совершенно новой.

Видеофон мне нужен для одного-единственного звонка, так что лично я приобрел бы «бу», но…

— Купи, пожалуйста, вот этот! — я взял с открытой витрины аппарат.

Несколько минут спустя. На улице.

— И зачем же тебе понадобилось, чтобы этот видеофон я оформил на свое имя?

В магазине папаша ни о чем спрашивать не стал, просто исполнил мою просьбу.

— Не поверишь, но мне очень нужно позвонить маме! Со своего видеофона…оформленного на мое имя, имею в виду…этого делать сейчас никак нельзя.

— Ты снова задумала что-то странное? Такое добром обычно не заканчивается, насколько я помню. — шепотом произнес он. — Не хотела звонить со