Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

мы обе. Чтобы рвали друг другу глотки под его присмотром. Ну ничего, старый пердун тоже не вечен, придёт и её час. Вот тогда… а пока пускай сестричка хнычет.

Как по заказу Мирабелла слишком громко всхлипнула, и Говард недовольно посмотрел на неё. Мирабелла судорожно сглотнула и пролепетала:

– Прости, дедушка, я просто вспомнила…

– Это твои проблемы, – холодно ответил Говард.

– Да-да, я понимаю…

Маргарет удовлетворённо улыбнулась, но промолчала. Старик быстро и очень внимательно посмотрел на неё. Да, эта – Говард. И своего не упустит, и чужое прихватит. Пожалуй,… нет, пока лучше придержать. Пока… Проклятье, как всё сегодня одно к одному… Сначала эти скоты у склада. Мелочь, пустяк, но именно такие мелочи потом оборачиваются… нет, не неприятностями, а трудностями. Хантер, конечно, будет молчать. Но только пока его не спросят. Проклятье! Этот ублюдок, разумеется, понял главное: можно больше не бояться. Держать можно любого. Либо страхом, либо деньгами, главное не перепутать кого чем. Но денег нет, и тратить их, даже если бы были, на поддержание страха нерационально. А страх… без частого и наглядного подкрепления условный рефлекс угасает. Бледные губы старика шевельнулись в угрожающей улыбке, и на этот раз даже Маргарет всё поняла и сделала лицо «очень послушной девочки».

Старик этого не заметил, и ужин закончился в чинном и благопристойном молчании. Девочки сразу попрощались, пожелали спокойной ночи и ушли к себе. В столовую вошёл Джейкоб убрать со стола и получить инструкции на следующий день. Из многочисленной прислуги – рабов и наёмных – остались трое. Джейкоб – раньше дворецкий, а теперь всё и про всё, и двое его подчинённых. Кухарка Глория, а теперь экономка, горничная и так далее, и Стенли – шофёр, автомеханик, садовник, электрик и тоже так далее. Почему остались именно они, или почему Джейкоб оставил именно их, и кому они – все трое – теперь служат, куда отправляют собранную информацию… Конечно, это надо выяснить, но не сейчас. Чтобы спрашивать, надо быть уверенным, что ответят. Чтобы ответили… опять же нужны деньги или страх. Так что пока надо просто учитывать это в своих раскладах. На завтра? Всё как обычно.

– Можете отдыхать, Джейкоб.

– Благодарю вас, сэр. Спокойной ночи, сэр.

– Спокойной ночи.

В кабинете – святая святых дома Говардов – всё как обычно, по заведённому много лет назад порядку. «Не ложись спать, не закончив дневных дел. Бодрствуй в труде», – усвоенная в детстве фамильная заповедь. Письменный стол пуст. Тоже давнее правило: «Ничего лишнего». И личного. Там, куда могут заглянуть чужие глаза.

Говард сел за стол, развернул свежий лист биржевых котировок и невидяще уставился в ряды столбцов и строчек. Это всё мишура, шелупонь, как любят говорить аризонские ковбои. «Главного глазами не увидишь». Итак, мысленно расчертим лист на две колонки. Плюс и минус. И внесём события дня.

Минусов больше чем плюсов. Опять расходы превышают приход, и, следовательно, прибыль стала убытком. По деньгам. Деньги за фрукты ушли официальному владельцу. А это… нет, раньше никаких проблем не было: автоматический перевод на другой счёт, оттуда дальше и через несколько стадий аккумулировались на одном из безымянных. А теперь вся автоматика полетела к чертям, русские сволочи подгребли всё безымянное как бесхозное, а офисные крысы без приказа не шевельнутся. Вернее, выполнят любой приказ. Своего начальства. А оно теперь боится русских. Проклятье. Сколько труда, времени и денег ушло на то, чтобы в банках остались только послушные. Они и остались. И послушно подчинились русским. «Ночной урожай» лежит и ждёт своего часа. Он даст живые наличные деньги. Но реализация через аукционы опять же требует посредников. Один уже отказался. Видите ли, боится «Лиги ювелиров». Год назад и намёков бы себе никто не позволил, а теперь чуть ли не впрямую и открытым текстом. Видите ли, он не «барыга» и краденым не торгует…

Говард нервно сглотнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Надо успокоиться. Раньше… раньше под рукой была… да, целая армия. И не те недоумки, которых удалось загнать на фронт, чтобы не путались под ногами и не лезли, куда не надо, а настоящая, его собственная армия. Готовая выполнить любой приказ, не подозревая об истинном командующем. Была… да, была власть. Власть и деньги неразрывны. Деньги дают власть, власть охраняет деньги. Убери одно, исчезнет и другое. И восстанавливать утраченное надо тоже по обоим направлениям. Одно без другого невозможно, затраты превысят результат. Так и надо восстанавливать. Одновременно. На чём остановился? Барыга… Да, надо задействовать Систему. Прежние связи… кое-что осталось. Слишком многое делалось через Ротбуса. Но этот дурак дал себя убить. Хорошо, что хотя бы вовремя: перед русским арестом и ничего не успел наболтать. Из его контингента… Всё под контролем у русских: этот идиот возил с собой все карты. Но кое-что… да, этот сумасшедший уорринговец, как его, да, Найф, Джимми Найф. С ним уже начали работу… какие-то внутренние разборки. Комбинация пробная, но изящная. Если псих справится, то через него можно будет пойти дальше, войти в Ансамбль и… местная полиция – не русская контрразведка, с ней вполне можно – Говард усмехнулся – договориться. Хотя и там многие связи утрачены и оборваны.

Большие стоячие часы звучно отбили время отхода ко сну. Порядок незыблем! Говард встал из-за стола и пошёл в спальню. Что ещё… Да, молчание Правления «Старого Охотничьего Клуба»… Но об этом можно будет подумать и завтра.

Россия

Царьград

ВЧ № 4712

Докладывавший о работе со Старым Охотничьим Клубом и другими, выявленными в ходе работы, организациями и группировками собрал вывешенные на демонстрационной доске схемы взаимосвязей и вернулся на своё место.

– На этом закончим, – Михаил Аркадьевич обвёл взглядом собиравших свои бумаги людей. – Майор Арсеньев, майор Гольцев, майор Золотарёв, майор Милютина, майор Новиков… останьтесь. Остальные свободны. До свидания.

Кабинет стремительно опустел. Когда большая двухстворчатая дверь закрылась, отрезая шум голосов, Михаил Аркадьевич улыбнулся.

– Пересаживайтесь поближе.

Быстрый обмен взглядами.

– Заштормило, – шепнул Гольцев Золотарёву.

– Точно, – кивнул тот и так же тихо: – При северном ветре бывает.

Спиноза плотно сжал губы, чтобы не рассмеяться. Никлас, казалось, не слышал реплики. Его не назвали, но он не покинул своего места за столом справа от Михаила Аркадьевича.

– А теперь поговорим ещё об одном деле. Вы создали его сами. Разумеется, – Михаил Аркадьевич улыбнулся, – вашу инициативу никто не думает ограничивать, но я бы хотел узнать о результатах. Поглядеть, как я догадываюсь, не на что, но я с удовольствием выслушаю вас. Итак, по порядку. С чего всё началось?

После секундной паузы Золотарёв хмуро сказал.