Всё в ажуре - Кира Страйк

Если обозначить одной короткой фразой, всё здесь было рационально и по делу. Не то, чтобы совсем без фантазии, но… Знаете, как будто человек со спартанским квадратно-практичным воображением сперва построил вот это всё, а потом, вдруг, решил, что помещению не хватает уюта и изобразил его, как сумел. Вышло, честно говоря, потешно.

На фоне лаконичных интерьеров, строгой формы мебели, яркие, но никак друг с другом не связанные цветовые пятна разбавляющих эту аскетичность предметов смотрелись умилительно и забавно. Как, например, сочно-зелёная кружевная подушечка на тёмно-коричневом, чётко прямоугольном диване в гостиной. Или белая ажурная салфетка под одиноко-сиротливой вазой на квадратном камине.

А вот плетёное кресло-качалка с наброшенным на него пуховым пледом нежно-сиреневого цвета хоть и выглядело здесь неуместно, но было просто чудесным. Этому дому явно не хватало женской руки, однако хозяин, по всей видимости, всё же постарался сделать его привлекательным для той, кого желал сюда привести. Причём делал это однозначно собственноручно, потому что ни одной женщине, как мне кажется, не придут на ум подобные интерьерные решения.

Мои наблюдения прервало появление барона. Ну точно, военный. Скорее всего, бывший. Об этом говорила лёгкая хромота, никак не влиявшая на блестящую выправку, характерную людям такого призвания. К тому же, для встречи с нами хозяин переоделся из домашней одежды в строгий костюм, что тоже свидетельствовало о въевшейся в характер дисциплине.

В остальном же внешность этого мужчины годов, наверное, тридцати пяти вызывала смешанные, но безусловно положительные чувства. Как сказать… Адалей Гамбо был… да просто милаха. Светлые, цвета Лилькиных кос волосы непослушными вихрами обрамляли канонически красивое лицо. Особое мальчишески-трогательное выражение придавал ему сейчас полный тайной надежды взгляд бездонных синих глаз.

В общем, любимый Серёгин типаж. И если бы наш Шерлок родился девочкой, он бы точно сию же секунду влюбился, зуб даю.

Лично я предпочитала брюнетов, но и чувства герцогини становились понятны. Высокий, статный, весь насквозь благородный и при этом такой, простите, зайка. Мужчина был мне приятен и казался искренним. Впрочем, на последний счёт не станем больше торопиться.

- Адалей Гамбо, к вашим услугам. – сдерживая возбуждение, коротко кивнул барон, пожал Серёжкину руку и поцеловал наши с Лилей. (Между прочим, невзирая на то, что в своей простой одежде на благородных мы в данный момент никак не тянули.)

Напарник по очереди ответно представил нас.

- Прошу, присаживайтесь. Мне передали, что у вас для меня что-то есть.

- Да. – напарник аккуратно извлёк из-за пазухи завёрнутый в платок перстень Элеоноры и передал нашему хозяину.

Адалей принял кольцо, подержал на ладони и крепко сжал в кулаке. В глазах «зайки» опасно вспыхнул огонь, кажется, испепеливший все лишние эмоции. Потому что, когда он обратил их на нас, в них уже светилась только решительная готовность действовать.

В общем, как потом прояснилось, до нашего появления барон пребывал в горьком непонимании, отчего его прекрасная герцогиня, вдруг, резко прекратила всякую связь. Без объяснений, без прощальных слов, просто взяла и отрезала все контакты. Его послания все до единого оставались безответными, и он почти потерял всякую надежду на продолжение сердечных отношений, или хотя бы понимание причин подобного охлаждения.

Добытое Сергеем письмо, хоть и принесло печальные новости, но всё расставило по местам и стало бальзамом на душевную рану молодого мужчины.

Последующие события укрепили первое хорошее впечатление и показали, что Адалей являлся человеком не только слова, но и быстрого дела. И да, мы все дружно согласились с Элеонорой, понимая, что именно такой союзник был нам жизненно необходим.

В первую очередь он распорядился расселить нас в гостевые комнаты, и сразу же занялся вопросом отправки послания Элеонориной тётке. Затем организовал обед, совмещённый с военным советом, призванным определиться с дальнейшими действиями.

Понятно, что разговор вели, в основном, мужчины. Мы с Лилей, следуя логике поведения разумных барышень этой эпохи, осторожно пока держали мысли при себе. Даже загордилась сестрой – младшая ни разу не попыталась влезть в беседу и вообще вела себя паинькой, занимая рот простой, но вкусной и сытной едой.

Впрочем, и без нашего «веского слова», Адалей и, простите, Серж (давно пора было привыкнуть, но всё как-то язык до сих пор спотыкался на переделках имён) рассуждали в одном направлении.

Может быть, барон не обладал великой властью и влиянием, зато не страшился принимать сложные решения

Вкратце, решено было как можно быстрее собирать отряд людей, умевших держать в руках оружие, и немедленно отправляться в имение Кетано Блона, чтобы силовыми методами вызволять герцога. Означенную задачу решительно взял на себя наш союзный барон. Тем более, что такие люди у него имелись.

Не слишком много, человек десять, но этого, по мнению мужчин, должно было хватить, чтобы в случае необходимости штурмом взять дом, пленить самого подлеца, а потом под страхом смерти принудить его рассказать, куда он дел Крайтона.

Предстоящая заваруха обещала быть громкой и опять же непростой, прямо скажем, сомнительной в исполнении. Но у нас снова не имелось других, более здравых, а главное, безопасных вариантов. Всё, как уже становилось традиционным, вслепую и «на тоненького».

Выбор подобного способа действий диктовался тем, что использовать официальные пути, по убеждению Адалея, было и рискованно, и бессмысленно. В том отношении, что даже он теперь не знал, кому в столице можно доверять. Это, во-первых.

Во-вторых, бюрократия родилась едва ли не раньше самих чиновников, обращение во властные структуры однозначно было бы сопряжено с потерей драгоценного времени. Плюс, в этом случае с нас бы потребовали доказательства выдвинутых обвинений. Да ещё против кого? Против самого популярного в столице мецената и благодетеля, любимца народа Малейского герцогства и его окрестностей.

В-третьих, вести о нашем обращении моментально бы достигли ушей самого Кетано, и логичнее всего предположить, что единственным для него решением оставалось бы добить герцога и спрятать концы в воду.

Дальше, даже если бы Адалею удалось убедить кого-нибудь из полномочных прислать в дом предателя городскую стражу и провести в имении обыск – не факт, что пленника держат именно там. А Блон просто сделает морду тяпкой, от всего открестится и всё равно тут же отдаст приказ кокнуть нашего Крайтона, где бы того не прятали.

Нет, заставить барона признаться в преступлении сможет только страх за собственную шкуру. Только непосредственная и очень реальная угроза жизни. И фактор внезапности здесь должен будет сыграть ключевую роль. Он же не ожидает нас в гости. (Ну а мы и не весна, чтобы нас ждать.) Вряд ли ему в голову могло прийти