Всё в ажуре - Кира Страйк

И я с ужасом обратила внимание, как головы посетителей «ресторана» и появившихся в связи с наметившимся оживлением официанток одна за другой поворачиваются в сторону зарождавшегося скандала.

- Простите мою сестру, она, кажется, перегрелась. И вообще немного того, нездорова. – в один миг я долетела до стойки, где пыхтели друг на друга моя…

В общем, мелкая, уперев руки в бока, стояла и бесстрашно дула щёки на тихо зверевшую на такую наглость девицу. «Тихо» - исключительно от изумления. Спорить и возмущаться в заведении с хамоватой и, что немаловажно, весьма габаритной барышней, видимо, было непринято. От того Лилькино выступление оказалось не только возмутительным, но и неожиданным.

Ещё раз извинившись перед так и не успевшей ничего ответить детиной женского рода, я, не церемонясь, развернула от неё сестру и затолкала за дверь каморки.

- Ты что творишь?! – зашипела на неё, боясь отпустить ручку, - Лань ты… непуганая! Нас сейчас выселят, и всё. Куда пойдём?

Реакция очнувшейся от наваждения девицы последовала молниеносно. Даже пригнуться захотелось, слушая нараставший за ненадёжной преградой рёв разобиженной барышни. Пришлось вылезать из убежища, пока она не разнесла его на щепки, и идти договариваться с гренадёршей.

Небезвозмездно, конечно. Потребовалось расставаться с ещё одной «четвертушкой».

- А что она, Марин? – прижухнув под гнётом вины, оправдывалась потом Лиля, - Ты представляешь, она отчитала меня, как школьницу, за то, что мы ушли с ключом.

Ну что вот ей было ответить? Прописную истину про то, что давно пора научиться думать головой прежде, чем открывать рот?

- Ты в следующий раз хотя бы весовую категорию спарринг-партнёра выбирай по своим габаритам. – я скрутила тюфяк, бросила его на пол и устало села на голые доски.

- Мариш, ну прости, а? – мелкая приземлилась рядом, и мы принялись ждать, когда там за дверью всё окончательно уляжется.

Глава 28

Глава 28

Это была одна из самых жутких ночей в моей жизни. Днём, при свете солнечных лучей с переживаниями за Сергея, Крайтона и всю нашу дальнейшую судьбу ещё как-то можно было бороться. Но теперь, сидя в этой вонючей каморке при огне тающего на глазах огарка свечи, я больше думать ни о чём другом не могла.

Хорошо, что рядом была Лиля. Младшая тоже погрузилась в тоскливые мысли, страхи, и чтобы она не расклеилась окончательно, приходилось её подбадривать. Так вот обнимая мелкую, уложившую голову на мои колени, перебирая её золотистые волосы, я шептала, что всё будет хорошо. Что её Серенький обязательно справится, потому что он ух, у нас какой. Умный, ловкий, осторожный, находчивый и вообще – Шерлок. У него просто нет другого выбора, как выбираться из любых передряг целым и невредимым.

И герцог наш – орешек крепкий, он знает, что мы тоже не лыком шиты, а значит ищем возможность помочь. И пусть только попробует не дотерпеть до того светлого мига, когда мы…

Ай, бравада это всё. Разговоры в пользу бедных. И мне, и сестре сейчас было понятно, что обернуться всё может, как угодно. Но что-то нужно было говорить. Что-то дающее надежду. Иначе, хоть в гроб ложись. Страшно было. Страш-но…

Эту ночь предстояло просто как-то пережить.

За дверью всё замерло. Тихие всхлипы на моих коленках постепенно затихли - Лиля уснула. А я всё сидела и смотрела, как умирает свеча. Не знаю, что меня в ней так зацепило. Это всего лишь жалкий огарок, и было сразу понятно, что долго ему не протянуть. Но почему-то так сильно хотелось, чтобы огонь не гас, словно крылось в этом нечто жизненно важное.

Чуда не случилось. Трепетный язычок живого света опал в мутную лужицу и с прощальным треском исчез. Вместе с ним в каморке как будто закончился кислород. Казалось, ещё секунда в этой немой темноте, и я просто задохнусь, перестану быть.

Осторожно поднялась, подложив сестре под голову свой мешок, и тихо выскользнула за дверь. Стало чуточку легче. Здесь тоже было мрачно и темно, да и воздух если и отличался от того, чем мы дышали в конуре, то совсем ненамного. Но всё-таки это было хоть какое-то пространство. А в оконца сквозь вековую пыль пробивался лунный свет.

Чтобы почувствовать себя живой, немного походила между столиков, выбрала крайний у окна и уселась на табурет. Самое страшное – бояться неизвестного. Думалось о том, что всё бы сейчас отдала, чтобы сию секунду оказаться рядом с Сергеем. Знать, что происходит, понимать, чего конкретно бояться, с чем бороться…

Не отпускали мысли о том, что весь наш план - … да у меня слов не находилось. Самоубийство в чистом виде. В первую очередь для напарника. Как будто мы все разом дружно впали в маразм, ну или наоборот в детский… не знаю, святой и непорочный оптимизм, что ли, фантазёрство… Люди, как это назвать? Реально, в голове не укладывалось, как я, взрослый и, всегда как-то считала, адекватный человек, могла отправить Сергея… куда? И он-то ведь пошёл!

Это всё спешка, стресс и чёртова безысходность. По кругу возвращалась к нашим исходным данным, приведшим к принятию именно такого решения, но другого не находилось.

- Всё, это был выбор без выбора. – запретив себе изматывать душу самоедством и поиском версий возможного иного развития событий, мысленно поставила точку я, - Всё уже происходит, ничего не изменить. Но как, скажите кто-нибудь, теперь дожить до утра? – положив руки на стол, упёрлась в них лбом, - Самый тёмный час перед рассветом. Самый тёмный час перед рассветом…

Не помню, сколько раз повторила себе эту фразу, прежде чем мозг отключился, и я уснула прямо там за столом.

Ранним-ранним утром, когда солнце только обозначило намерение появиться из-за горизонта, разбудила Лиля. Её всё-таки сожрали клопы. У меня тоже зверски зачесалась лодыжка – похоже, мы обе нацепляли на себя этих кровососущих тварей. Это стало последней каплей.

Ночь прошла, можно было смело начинать ждать Серёжкиного возвращения, а делать это непосредственно в натуральном клоповнике уже никто не обязывал. «Большая тарелка» начинала оживать, со стороны кухни послышались характерные звуки, и мимо нас на улицу протопал заспанный, уже знакомый парнишка.

Гренадёрша пока ещё не появилась. Мы и не стали дожидаться, когда она протрёт очи и найдёт лишний повод облаять неугодных раздражающих постоялиц – положили ключи на стойку и ушли встречать рассвет на воздух. По принципу, куда