Пост сдал - Стивен Кинг

Фредди не хочет думать об этом, как и о различных поручениях, что выполняла по указанию доктора Зет. Она нажимает кнопку домофона.

Идет к двери, укрепляет дух глоточком шотландского. Убирает фляжку в нагрудный карман рубашки второго слоя, сует руку в карман той, что ближе к телу, где лежат мятные пастилки. Она уверена, что доктору Зет глубоко плевать на запах виски, который он может унюхать, но привыкла забрасывать в рот мятную пастилку после глотка спиртного еще со времен работы в «Дисконт электроникс», а давние привычки – самые крепкие. Фредди достает пачку «Мальборо» из кармана верхней рубашки и закуривает. Еще один способ замаскировать запах спиртного, и опять же позволяет успокоиться, а если Бэбино боится табачного дыма – что ж, ему не повезло.

«Этот парень поселил тебя в отличной квартире и заплатил почти тридцать тысяч долларов за последние полтора года, – сказала ей Глория. – Немалые деньги за то, что, по твоим словам, любой хакер сделает даже во сне. Тогда почему ты? И почему так много?»

Об этом у Фредди тоже нет желания думать.

Все началось с фотографии Брейди и его матери. Снимок попался на глаза Фредди в чулане, примыкавшем к подсобке «Дисконт электроникс», вскоре после того, как сотрудникам объявили, что магазин в торговом центре «Берч-хилл» закрывается. Их босс, Энтони Фробишер по прозвищу Тоунс, вероятно, нашел ее на рабочем месте Брейди и переправил в чулан с остальными его личными вещами после того, как выяснилось, что Брейди – тот самый печально знаменитый Мерседес-убийца. Фредди не питала особой любви к Брейди (хотя в свое время они несколько раз со всей серьезностью говорили о гендерной идентификации), но чисто импульсивно вставила фото в рамку и отнесла в больницу. Потом приходила несколько раз, из чистого любопытства и отчасти из гордости, вызванной реакцией Брейди на ее появление. Он улыбался.

«Он на вас реагирует, – сказала ей новая старшая медсестра – Скапелли – после одного из ее визитов. – Это очень необычно».

К тому времени, когда Скапелли заняла место Бекки Хелмингтон, Фредди узнала, что доктор Зет, снабжавший ее деньгами, – на самом деле доктор Феликс Бэбино. Об этом она не думала. И о коробках, которые начала доставлять «Ю-пи-эс» из Херре-Нот, тоже не думала. И о заданиях, которые выполняла. Она стала виртуозом по части отказа от мыслей, потому что, начни она думать, некие связи стали бы совершенно очевидными. И все из-за этой чертовой фотографии. Теперь Фредди сожалеет о том, что уступила велению души, но, как говаривала ее мать, знал бы, где упадешь, соломку бы подстелил.

Она слышит в коридоре шаги – мужчина приближается. Открывает дверь до того, как гость нажимает кнопку звонка, и вопрос слетает с ее губ, прежде чем она осознает, что собирается его задать:

– Скажи мне правду, доктор Зет… Ты – Брейди?

Ходжес едва переступает порог и еще снимает пальто, когда звонит мобильник.

– Да, Холли?

– Ты в порядке?

Ходжес понимает, что отныне большинство ее звонков будут начинаться этими словами. Что ж, все лучше, чем: «Сдохни, ублюдок».

– Да, я в норме.

– Еще один день, а потом ты начнешь лечение. И как только начнешь, уже не остановишься. Будешь делать все, что скажут врачи.

– Перестань волноваться. Мы же договорились.

– Я перестану волноваться, когда ты вылечишься от рака.

Не надо, Холли, думает он и плотно сжимает веки, чтобы глаза не щипало от внезапно навернувшихся слез. Не надо, не надо, не надо.

– Джером приезжает вечером. Он позвонил перед вылетом, чтобы узнать, как Барбара, и я рассказала ему все, что услышала от нее. Его самолет приземлится в одиннадцать. Хорошо, что он вылетел этим рейсом, потому что надвигается снежная буря. По прогнозу – очень сильная. Я предложила арендовать ему автомобиль, как я делаю для тебя, когда ты возвращаешься из поездок. Теперь это очень просто благодаря корпоративному счету…

– На котором ты настаивала, пока я не сдался. Поверь мне, я знаю.

– Но автомобиль ему не нужен. За ним заедет отец. Завтра в восемь они отправятся к Барбаре и увезут ее домой, если лечащий врач даст добро. Джером сказал, что будет в офисе к десяти, если нас это устроит.

– Отличный вариант. – Ходжес вытирает глаза. Он не знает, насколько существенной окажется помощь Джерома, но не сомневается, что будет рад его видеть. – И если он сможет выяснить что-то еще об этом чертовом гаджете…

– Я попросила его это сделать. «Заппит» Дайны у тебя?

– Да. И я его опробовал. Что-то с демоверсией «Рыбалки» не так, это точно. Она вызывает сонливость, если слишком долго смотреть на экран. Думаю, это случайный эффект, и едва ли он оказывал воздействие на многих подростков, поскольку наверняка они сразу переходили к игре.

Он знакомит Холли с подробностями своей беседы с Дайной.

– Значит, «Заппит» попал к Дайне не тем же способом, что к Барбаре и Джейнис Эллертон.

– Совершенно верно.

– И не забывай Хильду Карвер. Мужчина, назвавшийся Майроном Зеткимом, дал «Заппит» и ей. Только Хильде достался неисправный гаджет. Барб сказала, что он выдал одну синюю вспышку и сдох. Ты синих вспышек не видел?

– Нет. – Ходжес разглядывает скудные запасы в холодильнике, надеясь найти что-нибудь такое, что примет желудок, и останавливается на йогурте с банановым вкусом. – Там были розовые рыбы, и мне удалось поймать пару, а это было нелегко, но числа не выскочили.

– Готова спорить, они выскакивали на «Заппите» миссис Эллертон.

Ходжес с этим согласен. Еще рано делать какие-то выводы, но он склонен думать, что числа на месте розовых рыб появляются только на «Заппитах», которые раздавал мужчина с портфелем, Майрон Зетким. Ходжес также думает, что буква «зет» – часть реализуемого кем-то плана, а компьютерные игры, помимо нездорового интереса к самоубийствам, являлись составляющей modus operandi[35] Брейди Хартсфилда. Да только Брейди, черт побери, – в отдельной палате Мемориальной больницы Кайнера. Ходжес вновь и вновь наталкивается на этот непреложный факт. Если у Брейди Хартсфилда появились подручные, чтобы проворачивать грязные делишки – а похоже, так и есть, – откуда они взялись? И почему во всем ему подчиняются?

– Холли, я хочу, чтобы ты включила компьютер и кое-что проверила. Ничего особенного, всего лишь точка над буквой i.

– Слушаю тебя.

– Мне интересно, спонсировала ли корпорация «Санрайз солюшнс» турне бой-бэнда «Здесь и сейчас», когда Хартсфилд пытался взорвать аудиторию Минго. Или любое другое турне этой группы.

– Это я сделаю. Ты поужинал?

– Как раз этим занимаюсь.

– Хорошо. Что будешь есть?

– Стейк, картофельную соломку и салат, – отвечает Ходжес, с отвращением и смирением глядя на йогурт. – А на десерт у меня остался кусок яблочного пирога.

– Подогрей его в микроволновке и сверху положи ванильное мороженое. Ням-ням!

– Учту твой совет.

Не следует удивляться, когда она звонит ему пять минут спустя, чтобы дать информацию – Холли есть Холли, – но Ходжес ничего не может с собой поделать.

– Господи, Холли, уже?

Понятия не имея, что чуть ли не слово в слово повторяет слова Фредди Линклэттер, Холли говорит:

– В следующий раз задай более сложный вопрос. Наверное, тебе интересно, что группа «Здесь и сейчас» распалась в две тысячи тринадцатом году. Бой-бэнды обычно существуют недолго.

– Естественно, – отвечает Ходжес. – Как только мальчики начинают бриться, маленькие девочки теряют к ним интерес.

– Ничего сказать не могу. Я всегда была поклонницей Билли Джоэла. И Майкла Болтона.

Ох, Холли, скорбит Ходжес. И не в первый раз.

– Между две тысячи седьмым и двенадцатым годами группа провела шесть национальных турне. Первые четыре спонсировала корпорация «Шарп сириэлс»[36], которая бесплатно раздавала на концертах образцы своей продукции. Последние два, включая и концерт в Минго, спонсировала «Пепсико».

– Не «Санрайз солюшнс».

– Нет.

– Спасибо, Холли. Увидимся завтра.

– Да. Ты уже ужинаешь?

– Как раз сажусь за стол.

– Хорошо. И постарайся заглянуть к Барбаре до того, как начнешь лечение. Сейчас, когда она еще не оправилась от случившегося, ей необходимо видеться с друзьями. Она сказала, у нее в голове словно осталась мерзкая слизь.

– Обязательно загляну, – говорит Ходжес, но это обещание выполнить он не сможет.

Ты – Брейди?

У Феликса Бэбино, который представляется то Майроном Зеткимом, то доктором Зет, вопрос вызывает улыбку. Небритое лицо прорезают морщины, и теперь оно действительно пугает. В этот вечер он сменил шляпу на мохнатую ушанку, из-под которой торчат седые волосы. Фредди сожалеет, что задала вопрос, сожалеет, что впустила его, сожалеет, что вообще начала вести с ним дела. Если в него вселился Брейди, тогда он – просто ходячий дом с призраками.