Предел прочности. Книга четвертая (СИ) - Углов Артем

- Настоящим профессионалом?! – не выдерживаю и взрываюсь. Был спокойным, никого не трогал и никуда не спешил, греясь в свете полной луны, а эта дура успела за какие-то пару минут вывести из себя. Вспоминаю восторженные лица, кричащие бесконечное: «Алекс, посмотри на нас, мы здесь, мы тебя обожаем», и самовлюбленную рожу самого Вэнзла, вышагивающего по ковровой дорожке, вещающего с телеэкранов о самопожертвовании и героизме. Героизм, блять… Тонкими полосочками на Стеле Памяти в парке, с выбитыми именами и фамилиями, вот где ваш героизм.

- В штурме лайнера принимало участие более трех сотен групп специального назначения. Их лично возглавляли командиры: взрослые дядьки, которым до пенсии рукой подать. Шли в первом эшелоне, где согласно расчетам ИИ шансов выжить меньше пятидесяти процентов. Знаешь почему?

Темнота под пледом молчала и внимательно слушала, один нос торчал наружу.

- Потому что операция по освобождению заложников была высшей категории сложности, где каждая секунда на счету. И потому что лучше них никто эту работу не сделает: ни вчерашние пацаны, ни суперсовременные роботы. Эти дорогие железяки только в проплаченных производителями фильмах выглядят невъебенно крутыми, а в реальности террориста от заложника не отличат. Герой…, - едва сдерживаюсь, чтобы окончательно не перейти на мат. - Не было там героев, обыкновенные мужики, которые честно выполняли свою работу. Работу которой обучались всю жизнь, и за которую получали зарплату. А еще они дали возможность молодым воспитать своих детей, поэтому среди погибшего состава «стариков» больше семидесяти проце…

Оборвал фразу на полуслове, понимая, что начинаю болтать лишнего. Ни к чему обывателям знать внутреннюю кухню Организации. Руководство строго дозировало информацию, просачивающуюся во внешние источники, поэтому ни имен, ни точного числа погибших общественность не знала. Восторженная публика видела лишь супергероя Алекса Вэнзла, способного в одиночку расправится с толпами врагов. Видела крылья хищной птицы, распахнутые за его спиной, и верила… бесконечно верила в силу и крутость Службы Безопасности. Так создавались Мифы, просто и не затейливо с помощью картинки на экранах, репортажей, книг и слухов, которые даже распускать не надо: народная молва сама все придумает и разнесет.

Изнутри это смотрелось иначе: без яркой мишуры и лоска, словно заглянул за кулисы цирка и столкнулся с другой реальностью. Прочувствовал вонь, исходящую от животных, наткнулся взглядом на облупившуюся краску стен, споткнулся о сваленный в кучу хлам и едва не загремел на пол, грязный и заплеванный. Никто не любил говорить об обратной стороне медали, да и не к чему это было. Организация честно выполняла условия контракта, заботилась о семьях погибших сотрудника, а большего и не надо. Ну разве что табличку с именем к стеле прибьет. Лес из монументов был в каждом отделении: у нас их восемь, в соседнем третий десяток разменяли - высокие двадцатиметровые шпили, обвитые лестницей, словно колючей лозой. Каждый желающий мог подняться наверх и прочитать любую из тысячи табличек на серой поверхности.

Может кто-то так и делал, лично я про таких не слышал. Да и сам предпочитал наблюдать Стелы Памяти издалека: безлюдные и мрачные в своем величии, с огромной хищной птицей на шпиле, раскинувшей гигантские крылья над землей

- А он там был? Алекс Вэнзл был на лайнере? – спросил девичий голос.

И тут до меня стало медленно доходить, как до пресловутого жирафа. Я оторвал голову от деревянной поверхности и внимательно всмотрелся в темноту под пледом. Кажется, или в ответ лукаво блеснули глаза? В сумраке ночи не разберешь.

- Ты… ты специально меня на эмоции выводила? С самого начала знала?

- Прости, не сдержалась. Сам виноват, сидишь весь такой важный и надувшийся, разговаривать не хочешь, вот и решила маленько растормошить.

- Над такими вещами не шутят.

- Ну я же извинилась.

Да, Петруха, развела она тебя, дипломированного детектива, как последнего лоха. А звонкий голосок и не думал останавливаться, набирая обороты:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Не надо принимать меня за дурочку. Я в шоу-бизнесе не первый год, и знаю как создаются иллюзии для зрителей. Юкивай и есть мираж – девочка, которой не существует в реальности, как и вашего Алекса Вэнзла.

- Кто же ты тогда?

- Разве не знаешь - Юлия Кортес Виласко.

- А в чем разница?

- Теперь ты меня разводишь? - в ответ послышался звонкий смех. Девушка откинулась назад, уперлась ладонями о землю и ткань сползла, обнажая голову. На внешность самая обыкновенная, коих тысячами можно встретить на улицах родных городов. Глаза, нос, рот – стандартный набор, без особых изысков, но это лишь с первого взгляда, а если присмотреться: есть что-то цепляющее в насмешливой улыбке, во взоре - неизменно притягательном, наполненном лукавством, что корзинка ягодами, в любопытном носике, слегка вздернутом, придающем образу воздушности. И, разумеется, цвет кожи, таинственно серебристый под светом полной луны.

«В темноте каждая баба красавицей кажется, особенно когда этой самой бабы давно не было», - вспомнилась истина, изреченная соседом и по совместительству дворовым философом Костиком.

Отворачиваюсь, пытаясь стряхнуть с себя нежданное оцепенение. Накатило чего-то, будь оно все неладно.

- Эль-Като, ты хоть с творчеством моим знаком?

- Слышал пару песен.

- Ой, врешь.

- Ну, хорошо, не пару. Может четыре или пять: друг включал на телефоне, - задумался и нерешительно добавил, - еще клипы разные видел.

- Это какие?

- Где кодлой девчонок старперов в ресторане соблазняете и один грустный про призрака, где ты… точнее главная героиня вены резала.

- Кодлой соблазняем старперов? Ну надо же, рассуждаешь, ровно моя тетя, - и снова смех вспыхнул бенгальским огоньком в ночи. – Ну-у?

- Чего ну?

- Клипы понравились? Отвечай, только честно.

Отвечать честно… Да даже мыслей не было врать. Кто она мне: родственница или подруга, чтобы чувства щадить?

«Говно это, творчество ваше», - хотелось сказать, но в последнюю секунду передумал, сменив формулировку на более нейтральную.

- Не понравилось.

- Обидно, особенно за «Красные слезы». Я в эту песню сердцем вложилась.

Тишина… стрекочут цикады, наполняя теплую ночь своим пением. Юлия молчит, молчу и я, созерцая голубую полоску подсвеченного бассейна. Интересно, она делает вид или вправду обиделась? Слышу, как шуршит плед: девушка кутается плотнее, освобождая волосы, угодившие в западню ткани.

- Ты просила быть честным. Просто у меня другие вкусы.

- Да? Странно… значительную часть моей целевой аудитории составляют мальчики пубертатного возраста. Ах, извини, я забыла, ты же у нас не мальчик, серьезный детектив - сам Эль-Като.

Нет, не обиделась, но на язык острая, зараза, под стать своей подружке: рыженькой козочке Нанни. М-да, веселая ночка предстоит…

Ночка и вправду выдалась не скучной: болтали несколько часов кряду и разошлись под самое утро, когда в небе начало светать, а пожилой садовник вышел из восточного крыла.

- Доброго дня молодой Хозяйке, и вам юноша, доброго

- Дедушка Сатти, как ваше здоровье, как нога, не беспокоит? - голос девушки звучал хрипло: устал и осип после нескольких часов бесконечной болтовни. Не было в нем привычного задора и остроты. Да и беседа наша давно перетекла в спокойное русло, укрытое клетчатым пледом. Юлия, не спрашивая, поделилась со мной одеялом: накинула сверху и придвинулась ближе, прижимаясь теплым боком. Длинные волосы защекотали шею, ноздри уловили нотки приятного аромата, едва различимого в насыщенном запахами саду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Было очень хорошо, как в далекую пору, когда засиживались допоздна дворовой компанией. И я уже забыл, что рядом со мной вздорная самовлюбленная Юкивай. Не было заносчивой малолетней звезды, испарилась, истаяла по утру легкой дымкой, словно призрак. Осталась обыкновенная девчонка, со своими проблемами и заботами, с которой можно часами болтать о всяких пустяках и особо не парится.