Укороченный удар - Харлан Кобен

Онемевшая от шока Джессика следила за ним во все глаза.

— Ты в порядке? — спросил Локвуд.

— Да.

Уин продолжал разглядывать труп, а затем покачал головой и зацокал языком.

— В чем дело? — спросила Джессика.

Когда Локвуд повернулся к хозяйке мансарды, на его губах играла чуть ли не скромная улыбка.

— Похоже, я не большой сторонник честных поединков.

Склонившись над неподвижным Аароном, Уин захохотал.

ГЛАВА 36

Джессика не желала обсуждать случившееся. Она хотела заниматься любовью, и Майрон знал почему. С теми, кто пережил насилие и смотрел в глаза смерти, такое случается. Вот она, зыбкая грань… Выходит, утверждения о «неутолимой жажде жизни» после свидания со старухой-смертью далеко не беспочвенны.

Когда оба насытились, Джесс лежала, прижав голову к груди Майрона, а ее прекрасные волосы рассыпались шелковым веером. Девушка долго молчала, и Болитар ласково погладил ее по спине.

— Ему это нравится, правда? — наконец спросила она.

Майрон догадался: речь идет об Уине.

— Да.

— А тебе?

— Не так, как ему.

Подняв голову, Джессика заглянула Майрону в глаза.

— Немного уклончиво.

— Одна часть моей души ненавидит это лютой ненавистью.

— А другая?

— Искушение колоссальное: чужая кровь пробуждает животные инстинкты, с которыми приходится постоянно бороться. Но Уин — другое дело, ему это нужно, порой даже необходимо.

— А тебе не нужно?

— Предпочитаю думать, что насилие отвратительно.

— Ты действительно питаешь к нему отвращение?

— Не знаю, — честно сказал Майрон.

— Я так испугалась, а больше всего — Уина.

— Он спас тебе жизнь.

— Да.

— Вот этим Уин и занимается, причем весьма успешно, лучше, чем кто-либо. Для него существуют только крайности: черное и белое, никаких пограничных категорий. Стоит переступить черту — и ты враг, а врагам приговор один — смерть, без жалости, суда и следствия. Смерть, и точка. Те люди хотели причинить тебе боль, и Уин не пытался направить их на путь истинный. Все трое были обречены с тех пор, как переступили порог твоей квартиры.

— Похоже на теорию массированного возмездия: за каждого своего погибшего убьем десятерых.

— Уин куда бесстрастнее: для него это не шанс преподать урок, а обычное истребление. Все равно что блох выводить.

— И ты согласен с такой позицией?

— Нет, хотя прекрасно ее понимаю. У нас разные нравственные нормы, что мы оба давным-давно поняли. Тем не менее Уин — мой лучший друг, которому я без страха доверил бы собственную жизнь.

— Или мою, — подсказала Джессика.

— Да, пожалуй.

— А у тебя какие нравственные нормы?

— Довольно гибкие. Слушай, может, хватит об этом?

Кивнув, девушка снова прильнула щекой к груди Майрона.

— Головы взрывались, как арбузы, — прошептала она.

— Уин направляет пули так, чтобы добиться максимального результата.

— Тела найдут?

— Только если наш друг этого захочет.

Через несколько минут девушка закрыла глаза и задышала ровнее. Майрон смотрел, как она погружается в глубокий сон. Джесс льнула к нему и казалась такой маленькой и хрупкой… Он хорошо знал, что случится завтра. Любимая останется во власти шока, лишь на место оцепенения придет отчужденность. Джессика будет вести себя как ни в чем не бывало, старательно изображать обычную жизнерадостность, но, увы, без особого успеха. Все покажется несколько иным, чем накануне, особенно по мелочам: у привычных блюд появится другой вкус, у городского воздуха — другой запах, у красок — чуть заметный новый оттенок.

В шесть утра Майрон выбрался из постели и пошел в душ, а когда вернулся, девушка уже сидела, облокотившись на подушки.

— Ты куда?

— Встретиться с Павлом Менанси.

— В такую рань?

— В «Тру-Про» уверены, что вчера Аарон решил все проблемы. Есть неплохой шанс застать их врасплох.

Джессика закуталась в одеяло.

— Я тут думала о том, что ты сказал за ужином. Ну, о связи двух убийств.

— Продолжай…

— Допустим, ты прав. Допустим, в тот вечер шесть лет назад случилось что-то еще.

— Например?

Девушка прижалась к спинке кровати.

— Допустим, Валери видела, что в действительности произошло с Александром Кроссом. И та сцена окончательно надломила ее истерзанную душу. Яд Павла Менанси уже отравил юную девушку, но именно трагедия в клубе привела ее в психиатрическую клинику.

— Вполне возможно, — кивнул Болитар, — а дальше?

— Проходят годы, Валери оправляется от потрясения, причем настолько, что хочет вернуться в большой спорт. Но больше всего на свете она желает покончить с самой страшной из своих тайн и рассказать правду о вечеринке в «Олд Оакс».

Майрон тут же понял, к чему клонит любимая.

— Ее пришлось срочно обезвредить.

— Вот именно.

Майрон натянул чистые брюки. За последние несколько месяцев его вещи начали понемногу мигрировать на мансарду Джессики. Сейчас в ее квартире обитала примерно треть его гардероба.

— Если ты права, лишь два человека были заинтересованы в устранении Валери: Павел Менанси и неведомый убийца Александра Кросса.

— Или некто, стремящийся покрыть этих двоих.

Пара минут — и Майрон одет. Увы, Джессика в пух и прах раскритиковала его галстук и велела сменить. Пришлось подчиниться. Снова готовый к выходу, Болитар сказал:

— Сегодня ничего страшного не случится, но мне бы хотелось, чтобы ты ненадолго уехала из города.

— На какое время?

— На несколько дней, может, чуть дольше. Пока я окончательно не разберусь в происходящем.

— Ясно…

— Неужели и спорить не будешь?

Выбравшись из постели, Джесс зашуршала по ковру. Обнаженная… У Майрона даже во рту пересохло. Он смотрел во все глаза и мог стоять так целый день. Девушка двигалась с неспешной грацией пантеры перед прыжком: такая гибкая, чувственная, привлекательная!

— Понятно, в такой момент мне полагается взбрыкнуть и заявить, что ради тебя привычный образ жизни менять не намерена, — скользнув в шелковую тунику, проговорила Джесс. — Ноя боюсь. А еще я писательница, которой не грех воспользоваться несколькими днями одиночества. Так что готова ехать. Без лишних споров.

Болитар обнял девушку.

— Не перестаю тебе удивляться, — признался он.

— Чему на этот раз?

— Здравомыслию. Кто бы мог подумать…

— Пытаюсь не раскрывать все секреты сразу, — пояснила Джесс и прильнула к Майрону.

Поцелуй был долгим и страстным. Господи, какая у нее кожа теплая, гладкая, нежная…

— Может, останешься подольше?

Болитар покачал головой.

— Хочу встретиться с Павлом прежде, чем Эйк разберется, что к чему.

— Тогда еще один поцелуй.

Майрон шагнул к двери.

— Нет, иначе меня придется льдом обкладывать. — Помахав любимой, Болитар вышел в коридор. На кирпичной стене у двери — сгустки крови. Как говорится, любезно предоставлено головой Сетки Ли.

На Спринг-стрит Уина не наблюдалось, но Майрон знал: его друг на месте. Значит, за Джесс пока можно не переживать, а потом они вывезут ее из города.

Павел Менанси остановился в «Омни парк сентрал» на Седьмой авеню, напротив Карнеги-холла. Честно говоря, Болитар не отказался бы от подкрепления, но в данном случае Локвуда брать не следовало. Между ним и Валери существовала какая-то связь, причем знакомством родителей дело не ограничивалось. Что это за связь и когда возникла, спортивный агент не знал. Друзей Локвуд почти не заводил, но ради тех немногих был готов на все. Остальные для него не существовали. Каким-то образом в круг избранных попала мисс Симпсон. Майрон не представлял, как совладает с собой, но окажись здесь Уин… Присутствуй он во время разговора об «интрижке», ничем хорошим это не закончилось бы.

Менанси занимал номер семьсот девятнадцать. Майрон посмотрел на часы. Полседьмого. В холле тишина. Уборщики вытирали пол, усталая семья оформляла выезд. Трое малышей отчаянно хныкали, а родители явно нуждались в длительном отпуске. Болитар уверенно прошел к лифту: нужно же изобразить, что он здесь не впервые! Так, кнопка седьмого этажа.

В коридоре пусто. Спортивный агент нашел номер 719 и постучал. Тишина. Еще раз постучал. Тишина. Последняя попытка… Снова ничего. Болитар уже хотел спуститься вниз и позвонить с внутреннего телефона, когда его остановил странный звук. Майрон прислушался. Звук еле уловимый. Так, нужно прильнуть ухом к замочной скважине.

— Это кто там? — позвал он.

Плач, сначала тихий, потом чуть громче. Плач ребенка… Теперь Болитар не стучал, а колотил в дверь. Плач стал еще жалобнее, перерастая в рыдания.

— Ты в порядке? — спросил Майрон, но вместо слов услышал всхлипывания. Выждав несколько секунд, он стал искать горничную, чтобы воспользоваться ее ключом. Но в полседьмого утра на этаже ни одной не наблюдалось.