Мир обретённый - Нил Шустерман

— Почти двести, но это не конец, — сказала Лейси. — Будет больше. Гораздо больше.

У Алли мурашки по коже побежали, как будто она была человеком из плоти и крови.

— Я попаду в ад! — заплакала Лейси.

— Нет. Это не твоя вина. И потом — ты ведь больше никогда не станешь этого делать, так ведь?

Лейси глянула на неё полными слёз глазами и помотала головой.

— Ну вот, — сказала Алли. — Ты раскаялась и приняла решение, а это уже чего-то стоит, правда?

Лейси, кажется, не совсем была в этом уверена, но тем не менее кивнула.

Алли велела своей собеседнице возвращаться к Милосу. Ей совсем не хотелось отправлять Лейси обратно, но она понимала, что если девочка исчезнет, это может возбудить у Милоса подозрения.

— Ты будешь моей шпионкой, — сказала Алли. — Двойным агентом. Только смотри, никому не проговорись, и тогда всё будет хорошо.

И, наконец, пришло время для Самого Главного Вопроса:

— Ты знаешь, где произойдёт следующая акция?

— Да, — ответила Лейси и потупила взгляд, уставившись на свои болтающиеся шнурки. — В следующую пятницу. На детской площадке.

Глава 26

Ангелы жизни

У Шоколадного Огра в мозгах царила сумятица.

Было бы гораздо лучше, если бы он не осознавал истинных масштабов этой неразберихи, но в том-то и дело, что он отлично всё понимал. Например, он знал, что Милос его использует, но ведь Милос был так добр к нему, Огру. Постоянно уверял, что теперь они с ним лучшие друзья, причём так искренне, что Огр верил ему. Временами.

А тут ещё эти утверждения, будто он, Огр, якобы любит некую Джил. Никакой такой Джил Огр не помнил, и однако Милос, Лосяра и Хомяк в один голос утверждали, что у них любовь и что если Джил появится, Огр тут же должен схватить её в охапку и уйти в землю — там они будут вместе до скончания времён. Звучало, вроде бы, романтично. Но всё же что-то в это не верилось.

В памяти Огра сохранились образы двух девушек. Одна в зелёном платье — в неё он был влюблён, другая — та, с которой, как ему помнилось, он перешёл в Междумир. Но когда он рассказал об этом Милосу, тот только посмеялся.

— Ты не переходил в Междумир, — сказал ему Милос. — Ты Шоколадный Огр, ты всегда был здесь!

Весьма возможно, что он говорил правду, но Огр всё-таки больше не верил ему, чем верил.

Милос, безусловно, отличался умом, в этом сомневаться не приходилось. Он был мастером по части организации всяческих забав для своих подопечных послесветов, которых называл «Ангелами Жизни». Забавы всегда заканчивались тем, что определённые места — и люди тоже — переходили в Междумир.

Огру от этих развлечений было не по себе. В нём жило сильное подозрение, что так поступать неправильно.

Однажды, будучи дома — в перешедшем здании банка, которое послесветы Милоса сделали своей резиденцией, — Огр поделился своими сомнениями с Милосом.

— Вы убиваете людей, — без обиняков сказал он. — Даже если это для их собственного блага, всё равно, по-моему, это нехорошо.

Милос отмахнулся, как будто к нему обращалось неразумное дитя.

— «Убивать» и «умирать» — это слова из репертуара живых. Тушки боятся переходить, потому что не знают, что мы ждём их здесь и спасаем от света. — Милос взглянул на своих послесветов. — Думаешь, хоть один из них жалеет, что попал сюда? А когда те, кого мы перенесли, проснутся, — думаешь, они впадут в отчаяние и начнут нас за это проклинать, да? Как бы не так!

Ну, в этом ещё предстояло убедиться. Оценить глубину их благодарности можно будет только после того, как они проснутся; а пока души спали глубоким сном в банковском хранилище. Милос считал, что там им самое место, ведь междусветы — это сокровище, которое он поднесёт Мэри, если... нет, когда они найдут её.

При мысли о Мэри у Огра, как всегда, внутри что-то шевельнулось; но теперь он знал, что это чувство — преданность, которое испытывали все хорошие послесветы к девушке, которая была послана Провидением в Междумир, чтобы заботиться о них. Вернее, Огр так полагал. Он ни в чём не был уверен, кроме уверенности в том, что он ни в чём не уверен.

Что касается самой Мэри, то они ни на шаг не приблизились к тому, чтобы найти её. Светящиеся Кошмары как сквозь землю провалились. Стоило кому-нибудь упомянуть о них, и все тут же вспоминали, как Милос и на этот раз ударил лицом в грязь.

— Неудачи лишь делают меня сильнее, — заявлял Милос каждый раз, когда кто-нибудь заговаривал о его фиаско в Аламо. — Сильнее и решительнее. Я сделаю всё, чтобы Междумир стал лучше, и преподнесу его Мэри, когда она проснётся. Как говорят, на ошибках мучатся[36], и теперь я готов мучиться ещё больше, лишь бы всё исправить!

Время от времени Милос посылал свой верный дуэт балбесов с небольшими заданиями, касавшимися не людей, а лишь недвижимости. Благодаря усилиям Лосяры и Хомяка в Междумир перешли кофейня, зал для боулинга и почтовое отделение. С этим последним вышла ошибочка, но зато они теперь каждый день получали по мешку мёртвых писем, и некоторые из этих писем, надо сказать, оказывались весьма занимательными.

Когда Милос объявил о своих замыслах относительно концерта, многим показалось, что это, пожалуй, чересчур. Конечно, так называемые Ангелы Жизни были бы не прочь заполучить в свои ряды Роду Дакоту — а кто бы не хотел? — но они сомневались, что собрать заодно и урожай её поклонников — такое уж хорошее дело.

— Конечно, хорошее! — внушал им Милос. — Ведь именно этого и хочет Мэри! И когда она вернётся, я приложу все усилия, чтобы она узнала, кто честно работал, а кто отлынивал.

Его слова, казалось, убедили кое-кого, но не всех. Так что Милос предложил им взятку:

— Те из вас, кто исполнит свой долг, получат сколько угодно шоколада!

Огр опешил. Для него это предложение явилось полной неожиданностью.

— Гм-м... Что-то мне это не очень нравится, — прошептал он Милосу.

— Что ты так всполошился? — сказал тот. — У тебя ведь шоколада хватит на всех, да ещё и останется, да?

Вот так он и убедил всех сорока трёх послесветов отправиться на концерт. Огр не пошёл. Он никогда не ходил на жатву — руки у него были слишком жирные и скользкие, никого не удержишь. Ну и хорошо, потому что Огр не знал, хватит ли у него мужества для такого дела.

Когда все вернулись с концерта, Огр понял, что миссия завершилась успехом: в помещение банка вошёл Лосяра с самой Родой Дакотой на руках, а за ним следовали остальные Ангелы Жизни, и каждый нёс одного спящего междусвета.

К тому, что произошло потом, Огр готов не был.

Уложив своего междусвета в хранилище, один из Ангелов Жизни направился прямо к Огру и погрузил руку ему в бок. Боли Огр не почувствовал, но и приятным это ощущение назвать было нельзя.

— Милос сказал, что нам можно взять шоколада, — сказал Ангел, — а после того, что мне сегодня пришлось сделать, я заслуживаю целой пригоршни. Нет, двух пригоршней!

Парнишка запустил в Ника обе ладони и вырвал у того из бока пару пригоршней шоколадной массы.

До этого момента детишки осмеливались лишь изредка тронуть Огра кончиком пальца — ведь шоколад же! Как не попробовать! Огр не обращал на это внимания, ведь он весь исходил густой тёмной жижей. У него действительно было больше чем достаточно. Но любым ресурсам когда-нибудь приходит конец.

Вслед за первым послесветом, урвавшим свою долю шоколада, явился второй, потом третий, четвёртый... Один вцепился Огру в плечо, другой — в бедро, и не успел Ник опомниться, как на него накинулись остальные Ангелы — щипали, кусали, вырывали из него куски... Он закричал, но они не обращали внимания на его вопли. Он упал и попытался уползти от них, но осатаневшая толпа не отставала. Их было слишком много — не отбиться и не убежать...

Наконец, Лосяра протолкался между неистовствующими послесветами и, заорав: «Штоп!» — принялся отбрасывать обжор от Огра. Ник попытался подняться с пола, но не получилось. Оглядев себя, он пришёл в ужас. Он словно нарядился в костюм для Хэллоуина — от него остался один скелет, только шоколадный. Наконец, примчался Милос, шуганул толпу, помог Огру подняться и добраться до кресла. Огр сидел и лишь трясся, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

Милос даже не извинился, только буркнул:

— Кажется, я немного ошибся.

На что Огр ответил:

— Надеюсь, с этой ошибки ты тоже помучаешься.

Несчастного похудевшего Огра оставили на попечение девочки с огромными глазами и развязанными шнурками — единственной, кто не принимал участия в шоколадной оргии.

— Что они с тобой сделали! — сказала она ему. — Но ты, во всяком случае, идёшь на поправку.

И правда. Огр медленно зарастал шоколадом, который сочился из потаённого сладкого места в его душе. Однако он теперь гораздо меньше походил на огра, превратившись в тощего шоколадного мальчика, совсем не такого уж страшного. Огр теперь гораздо больше походил на человека, и ему это нравилось. Хотя его лицо по-прежнему было лишь намёком на настоящее человеческое лицо, у него теперь, по крайней мере, появились основания воспринимать себя самого не только как монстра.