Дважды рожденный - Федор Богданов

Правда, человечество избавилось от нескольких сот миллионов людей, заселив подводные жилища, но из подводных жителей в конце концов выработалось то, что мы видели: самостоятельная ветвь человеческого рода — гоми. И в то время, как наземное человечество шло вперед по пути развития, превратившись, наконец, в сверхлюдей, в могущественных прекрасных теи, истинных носителей человеческой культуры, человеческих дерзаний и устремлений, гоми стали вырождаться, являя собой пример досадного атавизма. Возможно, что это вырождение не наступит, но, думалось профессору, через десятки, сотни тысяч лет они потеряют еще больше человеческих черт: они претерпят изменения. Таков закон развития.

— Сейчас гоми насчитывают около миллиарда человек, — заметил Эйс, — но когда-то их было по крайней мере втрое-вчетверо больше.

Но наземное человечество размножалось и тем быстрее, чем больше совершенствовалось. Сейчас всех теи около триллиона. Ведь суши — всей суши — около 117 миллионов кв. километров, а годной и того меньше. Если бы можно было заселить все пространство до полюсов, считая на каждого человека 100-140 кв. м., людей было бы не свыше двух триллионов

— Интересно, когда человечество достигло этой цифры, — раздумывал профессор. — В мое время было два миллиарда жителей. Если население удваивалось через каждые сто-двести лет, то уже через 900-1.700 лет должно было совершиться заселение морского дна, а еще через сто лет вновь негде было жить. Проблема колонизации других планет встала еще до истечения третьей тысячи нашей эры, может быть, в 2.700-800 году. Да, а сейчас уже 27.998 год... И с тех пор человечество остановилось на одной точке: оно не растет в числе. А, меж тем, девственные планеты только ждут своего оживления, и все же теи бессильны. Ведь безжалостный север скупо и неохотой уступает свою территорию людям, так по крайней мере уверяет Эйс.

— Но один раз, — закончил Эйс свою беседу, — люди, несмотря на неудачи в своих колонизаторских вожделениях, несмотря на надвигавшийся лед, пережили великое радостное упоение своим гением, своим могуществом, перед которым начали свое отступление мощные ледники. Мы использовали космическую силу земли. Подумай только: мы на свою пользу обратили бег земли вокруг своей оси! Это предприятие человеческого гения — мечта людей, не менее блестящая и чудесная, чем мечта о колонизации других членов нашей солнечной системы. Когда на высоте десятков километров на экваторе зашумели тысячи воздушных турбин, не один миллион теи вздохнул радостно и глубоко. Этот неумолчный шум говорит, что мы преодолеем препятствия при перелетах от одной планеты к другой, как мы преодолеваем теперь холодное дыхание ледяных северных пустынь. Мы заселим не только Венеру, — мы завладеем другими солнечными системами!..

Величие мечтаний Эйса захватило и профессора, и он старался проникнуть духовным взором сквозь нагромождения веков в будущее человечества. Но недостаточно ли для него и того, что он видит? Тридцать тысячелетий прошло с тех пор, как он, как цельный индивидуум, появился на земле впервые, и вот он вновь, чудесным образом возрожденный к жизни, видит ее, эту землю, этот маленький комочек, который хочет приобщить целую вселенную к своей ликующей бессмертной жизни! Поистине — дерзкое мечтание. А меж тем... Где оно, это грандиозное сооружение рук человеческих? Эйс рассказывал о нем с энтузиазмом школьника. Нет, сначала туда, на экватор, в это сердце всей планеты, а потом на север!

Завтра же в дорогу! На эту таинственную и мощную Энергетическую станцию!

Нет, что за удивительная вещь: космическая сила — на службе у человека! Поистине нет границ человеческим возможностям! Гений людей всемогущ!

Воздушное путешествие

Профессор и Ли ждали у причальной станции.

На высоте пятисот метров покачивалось воздушное судно «Геркулес», с которого шла выгрузка пассажиров. Две кабинки с молниеносной быстротой скользили вверх и вниз, подымая одних пассажиров на борт судна, а других — доставляя вниз. Молодой теи, повидимому, механик, прилаживал две мягких трубки к двум блестящим цилиндрам на земле.

— Для чего это? — спросил профессор.

— Газ будем накачивать.

Когда кабинка поднимала вверх профессора с его спутниками, он на днище судна успел заметить надпись: «11 сектор № 9.800. Предельная высота полета 1.200 м. Предельная скорость 1.000 кил. в час». Профессор попросил Ли пояснить ему эти слова.

— Неужели, — спросил он, — при всем совершенстве современной техники суда не могут подниматься выше каких-нибудь 1.200 м.?

— Не совсем так. В воздухе беспрерывно носятся миллионы больших и малых судов и притом во всех направлениях. При той большой скорости, с которой двигаются суда, катастрофы в воздухе были бы частым явлением. Во избежание их пришлось выработать правила движения по воздуху. Суда различных секторов ходят на определенных высотах, где бы они ни проходили, а в промежутках между крупными судами мчатся «метеоры».

— А если какое-нибудь атмосферное недоразумение, в роде бури, вдруг изменит высоту полета судна?

— Тогда придется ее выравнять до обязательной, и только.

— Ага, и в вашем совершенном обществе существуют элементы принуждения!

— Нет, это, скорее, элементы разумности.

Профессор прошелся по палубе. «Геркулес» был громадным уютным судном, приспособленным специально для путешествий, поэтому и скорость его была сравнительно небольшая — не свыше 1.000 кил. в час. Но шло оно обычно не быстрее 200 кил. в час. Судно это являло собой комбинацию из аэроплана и аппарата легче воздуха. Профессор на высоте пятнадцати метров над палубой видел громадный вытянутый шар, покрытый серыми пластинками-параллелограммами, точно рыба — чешуей. Шар этот являлся вместилищем газов, державших судно в воздухе. Как узнал потом профессор, газы эти представляли собой смесь, удивительно легкую и инертную в химическом смысле. Оболочка шара была такова, что газ не мог совершенно дифундировать через нее, и только при спуске надо было выпускать порцию газовой смеси, а затем для поднятия судна вновь возместить эту вынужденную потерю.

Объем шара был таков, что он поддерживал все судно в равновесии в воздухе, то-есть, вес судна с шаром равен был весу вытесненного им воздуха, поэтому шар поднимался вверх при помощи воздушного винта.

Всю механическую работу на судке выполнял небольшой электромотор, который заряжался с аккумулятора. Этот аккумулятор был до смешного мал — не больше кулака!

— А, меж тем, — говорил капитан изумленному профессору, — этого кулака достаточно, чтобы обнести нас всех с «Геркулесом» вокруг всей земли по самой ее длинной параллели — по экватору. Мы имеем в запасе пять таких «пигмеев».